От биржевого игрока с Уолл-стрит до влиятельного политического деятеля. Биография крупного американского финансиста, серого кардинала Белого дома - Бернард Барух

– Мистер Берни, – обратился он ко мне умоляющим тоном, – прошу вас, не надо строить эту площадку. У нас здесь установились хорошие отношения, и мы не хотим никаких неприятностей.

После этого я купил другой участок и построил спортплощадку там.

В данном случае доктор Бек был мудрее меня. Общаясь и с неграми, и с белыми, я всегда старался вести себя более вежливо, чем того требовали традиции, надеясь, что и другие последуют моему примеру. Но я понял, что того, чтобы быть примером (и это касается всех областей человеческих отношений), далеко не достаточно, чтобы повлиять на людей.

Твой подход может не устраивать тех, кто хочет изменить мир за одну ночь, тех, кто хочет, чтобы всё оставалось как есть. Я считаю, что перемены – это часть нашей жизни. Но предпочитаю такой темп перемен, который создаёт проблем не больше, чем приносит пользы.

Когда сейчас, оглядываясь назад, я вспоминаю, как жили негры в Южной Каролине в начале XX в., меня поражает, насколько далеко они ушли вперёд по сравнению с тем, что было тогда. Первыми моими знакомыми среди негров были сыновья и дочери рабов, простые, добросердечные, но часто явно безответственные. К 1920-м гг. большинство негров в Южной Каролине были испольщиками[117]. Сегодня многие из тех, что живут рядом со мной, занимаются бизнесом или имеют профессию. У них есть собственные фермы, и они считаются самыми надёжными фермерами в нашем регионе.

Недавно я спросил одного белого южанина, который часто имеет дело с неграми, как фермеры-негры умудряются сохранить свои земли при падении цен на фермерскую продукцию.

– Они относятся к ней как к части себя, – ответил мне тот с восхищением. – Как только у них появляется хоть клочок собственной земли, они пойдут на любые жертвы, чтобы только сохранить её.

Другой мой белый сосед, помню, хотел купить у фермера-негра один акр болотистой земли. Но тот отказался продавать её. Чтобы проверить его, сосед предложил за этот акр 500 долларов, просто астрономическую сумму. Но чернокожий фермер ответил:

– Простите, капитан, ничем не могу вам помочь. Я не расстанусь ни с клочком своей земли.

Управляющий моей собственной плантации рассказывал мне, что негры получают от своей земли столько же, сколько самые эффективные из белых фермеров, и так же быстро берут на вооружение последние достижения в области сельскохозяйственной техники.

Эти перемены тем более благотворны, что я часто вспоминаю, в каких условиях жили негры, когда я только купил Хобкау. В те дни, если кто-то покупал плантацию на Юге, одновременно с местом ему доставалось некоторое число негров. Они родились здесь, как и их отцы. Они не знали другого дома. Они считали, что владелец обязан заботиться о них и давать им работу.

Я особенно живо почувствовал это, когда однажды мой управляющий Гарри Доналдсон сообщил, что намерен выгнать одного негра за то, что тот слишком ленив. Обычно я склонен предоставлять человеку всю полноту полномочий, чтобы он мог взять на себя и полную ответственность. Но в том случае я решил сделать исключение: никто не может выгнать с моей земли ни одного негра, кроме меня самого.

Итак, я решил выслушать, что же скажет в своё оправдание сам негр. Однажды во вторую половину воскресного дня мы с женой и тёщей прогуливались недалеко от амбара. Я послал за Моррисом. Появился пожилой седоволосый негр. Держа шляпу в руках, он поклонился сначала дамам, а потом и мне.

– Моррис, – начал я, – капитан Гарри говорит, что ты ленив и не хочешь работать. Он сказал, что тебя нужно выгнать с этой земли.

– Мистер Берни, – ответил Моррис с характерным для чернокожих выговором, – я родился на этой земле и никуда не пойду отсюда. – Он сказал это просто, без всякого вызова. Во время разговора Моррис ходил перед нами взад-вперёд. – Мистер Берни, я родился на этой земле ещё до Свободы[118]. Мои мама и папа работали на рисовых полях. Они похоронены здесь. Первое, что я запомнил, были эти рисовые поля. Я вырос на них вот с такого роста. – И он показал это руками. – Сила этих рук и этих ног и этой старой спины, мистер Берни, осталась на ваших рисовых полях. Немного пройдёт времени, когда милостивый Боже заберёт и то, что осталось от бедного старого Морриса. И останки этого тела хотят быть вместе с силой рук и ног и спины, что уже похоронены на ваших рисовых полях. Нет, мистер Берни, вы не прогоните старого Морриса с этих мест. Моя жизнь не была лёгкой… – При этих словах он повернулся к женщинам и стал адресовать свой рассказ им.

Его жена умерла, оставив дочь, которую ему надо было вырастить. Он рассказывал, как трудно было работать целый день на рисовом поле и в то же время следить за девочкой. Когда он заговорил о безответственности молодых людей, когда они соблазняют друг друга, его голос перешёл почти на шёпот, и было ясно, что он многого недоговаривает, что хотел бы поведать.

– Миссис поймёт меня, – обратился он доверительно к моей жене.

Это была постыдная, но очень знакомая история, которую раскрыл нам Моррис, о том, как его дочь, не имея мужа, стала матерью малышки. Моррис продолжал рассказывать о своих усилиях поддержать свою внучку, создать для неё дом и сохранить её любовь.

– Миссис знает, о чём я, – снова подчеркнул он таким тоном, будто предмет разговора был слишком сложным для моего понимания. – Я всегда старался быть хорошим ниггером, мистер Берни, – заключил он, – но, если иногда я был плохим, это значит, что Бог сделал меня таким. Вы должны позволить мне идти предначертанным путём.

Я много раз слышал, как люди просят чего-то для себя, пытаясь объяснить причину, почему им необходимо помочь. Но я никогда не слышал более трогательной мольбы или более обоснованной просьбы с точки зрения человеческой справедливости, чем тот рассказ старого негра. Он стал любимцем всей нашей семьи, и старый плут прекрасно это понимал.

Как-то я спросил Морриса, что бы он хотел получить на Рождество. Он ответил, что ему нужны кое-какие «тёплые тряпки», подразумевая под этим тёплое нижнее бельё. В другой раз я выбранил Морриса за то, что он не выращивает индеек на скотном дворе, как я ему приказал. Моррис оправдался, заявив:

– Эти индейки такие дуры, что поднимают голову под дождём и захлёбываются.

Моррис пытался выращивать для меня цыплят, но их поразил типун, и я распорядился прекратить эксперимент. Я пытался учить Морриса и нескольких других негров, как вести фермерское хозяйство более научными методами, но в те дни у меня ничего из этого не вышло.

Сегодня же, насколько я знаю, темнокожие фермеры являются такими же адептами усовершенствования методов хозяйствования, как и белые. Взять, к примеру, Эли Вильсона, которого уважает каждый. Он выращивает зерновые на ферме с участком земли в 200 акров, использует различные виды удобрений, чередует засеваемые культуры – овощи, хлопок, табак и кукурузу. Он специалист в области научных методов работы на ферме, как и все его соседи. Кроме того, он известен как лучший охотник на птицу в окрестностях.