Тьма века сего - Фрэнк Перетти

Гило стоял возле Капитана. Он пребывал в хорошо знакомом ему самому состоянии

– так же происходило и в прошлые века.

– Это может начаться в любую минуту. Мы готовы? – спросил он Тола.

– Нет, – просто ответил Капитан, не отрывая внимательного взгляда от города. – Не все Уцелевшие еще собрались. А те, кто здесь, почти не молятся. Ни количества, ни силы молитв не хватает.

– А ведь черная туча злых духов над Стронгманом увеличивается день ото дня.

Тол оглядел небо над Аштоном.

– Скоро они заполнят небо до краев.

Из своего укрытия он видел все, что происходило на другой стороне долины. Он видел безобразного противника, сидящего на большом мертвом дереве.

– И откуда только понабралось всей этой нечисти? – заметил Гило.

– Рафар давно готов к нападению. Он сам может назначить время и место битвы и отобрать для нее лучших воинов. Он способен атаковать в сотнях местах одновременно.

Гило покачал головой:

– Ты знаешь, что мы не сможем отразить такую атаку. В эту минуту к ним подлетел курьер.

– Капитан, – взволнованно доложил он, приземлившись, – у меня сообщение от тех, кто наблюдает за Стронгманом. Там началось движение. Демоны ведут себя все беспокойнее.

– Значит, начинается, – ответил Тол, и его слова понеслись по цепочке от воина к воину. – Гило!

– Капитан!

– Гило выступил вперед. Тол обнял его за плечи.

– У меня есть план. Я хочу, чтобы ты взял нескольких помощников и организовал охрану в долине…

Гило был не из тех, кто ставит под сомнение приказы Главнокомандующего, но тут и он не удержался:

– Всего нескольких! Под носом у Князя Силы!

Они продолжали обсуждать положение: Тол давал указания, Гило с сомнением качал головой. Наконец он вернулся к остальной группе воинов, выбрал себе спутников и скомандовал им:

– Отправляемся в путь!

Взмахнув крыльями, двадцать четыре воина, петляя между деревьями, отлетели на необходимое расстоянием стремглав взмыли в небо.

Капитан подозвал к себе сильного, крепкого воина.

– Замени Сигну в охране церкви и отправь его сюда. Потом он подозвал еще одного курьера.

– Попроси Криони и Трискала расшевелить Ханка: он должен начать молиться, так же как и все Уцелевшие. Вскоре появился Сигна.

– Следуй за мной, – приказал Тол. – Мы должны все как следует обсудить.

Для Ханка и его жены сегодня после обеда выдались спокойные и радостные часы. Мэри возилась в маленьком садике за домом. Сам пастор заделывал дыру в заборе, сделанную детьми. Охотясь за сорняками на овощных грядках, Мэри вдруг услышала, что удары молотка Ханка стали раздаваться все реже, пока, наконец, совсем не утихли. Она взглянула в сторону мужа и увидела, что он молится, все еще держа в руках инструмент.

Он выглядел очень обеспокоенным, и Мэри окликнула его:

– Что-то случилось?

Ханк открыл глаза и, не поднимая головы, ответил:

– Какое-то нехорошее предчувствие. Мэри подошла к нему:

– Что же это?

Ханк знал, откуда пришло чувство беспокойства.

– Это, должно быть, Господь предупреждает меня. Я чувствую приближение беды. Должно разразиться что-то ужасное. Пойду позвоню Форсайту.

В ту же секунду зазвонил телефон. Ханк пошел отвечать. Говорил Анди Форсайт:

– Прости, что беспокою, но я хочу спросить, не чувствуешь ли ты сейчас настоятельную необходимость молиться. Я уверен, что-то происходит.

– Приходи ко мне, – попросил Ханк. Ремонт забора был отложен.

В этот вечер Небесное воинство выжидало, в то время как Ханк, Форсайт и еще многие молились. Рафар по-прежнему восседал на мертвом дереве. Глаза его светились в сгущавшейся тьме. Когтистые пальцы продолжали барабанить по колену, брови были сведены в напряженную прямую линию. За его спиной собиралось несметное войско. Сосредоточенно, внимательно бесы следили за Рафа-ром, ожидая его приказа.

Солнце утонуло за холмами на западе, окрасив небо красным заревом.

Рафар выжидал. Демоны ждали вместе с ним.

Джулин Лангстрат сидела на кровати в позе лотоса Глаза ее были закрыты, голова поднята, тело окаменело Единственная стеариновая свеча освещала спальню. Погрузившись во тьму, она встречалась там с Хозяевами, духовными проводниками, учителями Высшего Плана. Глубоко в сознании, где-то внутри своего собственного существа она разговаривала с посланником. В ее завороженном сознании он представлялся ей молодой женщиной, одетой во все белое, с вьющимися светлыми волосами, ниспадающими почти до земли, колеблемыми легким ветром.

– Где мой Господин? – спросила Лангстрат.

– Он ожидает за городом и наблюдает. Его армия ждет вашего слова, – отвечала девушка.

– Все готово. Пусть ждет сигнала.

– Да, Ваша милость.

И тут же, в одно мгновение, посланница, будто грациозная газель, скрылась из виду.

Посланник, черное, грязное, кошмарное существо с перепончатыми крыльями, в одно мгновение скрылся из виду. Безобразно изогнувшись, он летел над Аштоном с важным сообщением Рафару. Князь Вавилона по-прежнему выжидал.

Тьма над Аштоном сгущалась. Пламя свечи в комнате Лангстрат вытянулось затухающим длинным языком, тающим в расплавленном воске. Непроницаемая тьма побеждала слабый желто-красный огонек. Лангстрат шевельнулась, открыла остекленевшие глаза и поднялась с постели. Легонько подув, она погасила свечу и в полузабытьи перешла в гостиную, где на столике горела другая свеча. Подтеки воска, как страшные растопыренные пальцы, застыли на фотографии Тэда Хармеля, лежавшей под свечой.

Лангстрат опустилась на колени возле столика, держа голову совершенно прямо и закрыв глаза. Ее руки плавно опускались и поднимались над свечой, замирая в воздухе и простирая невидимый балдахин над пламенем. Затем на ее губах почти беззвучно возникло имя древнего бога, повторяемое раз за разом. Короткое жесткое имя срывалось с ее губ так, как будто она выплевывала горсти невидимых камешков, и с каждым разом ее транс становился все глубже и сильнее. Ровным голосом, непрерывно повторяла она страшное имя. Затем все громче и быстрее. Глаза Лангстрат раскрылись и, не мигая, уставились в пустоту. Тело забилось в конвульсиях, громкий шепот перешел в жуткий жалобный вой.

Восседая на сухом, мертвом дереве, Рафар слышал все. Его собственное дыхание становилось глубже, вырываясь обратно из ноздрей желтыми вонючими клубами. Глаза блестели, когти впивались в ствол.

Тело Лангстрат колебалось из стороны в сторону и тряслось, она выкрикивала имя, кричала, звала, устремив взгляд на пламя свечи, она призывала того, кому принадлежало имя.

Потом Джулин застыла.