Отступник - Наталья Шитова

Шела покачала головой:

— У Есы начались роды. Надо срочно искать Шепа, иначе…

Цьев прекрасно знал, что случится иначе. Но не понимал растерянности Шелы.

— Разве мы с тобой не сможем ей помочь? — удивился он.

— Не знаю, Цьев… Шеп не учил меня помогать при родах. Что я могла бы сделать одна, без взрослого мужчины?

— Я знаю. Но не тревожься, вместе мы справимся. Я ведь столько раз помогал старшим… — Цьев потянул ее за руку. — Идем!

Он сделал несколько шагов, чувствуя, как что-то безжалостное камнем валится на него, придавливая сверху. Это что-то было всего лишь горем.

Слезы теснились в горле, Цьев сглатывал комок, понимая, что сейчас поддаваться горю нельзя. Он успеет еще выплакаться на руках у Кшана, когда найдет его. А пока нужно было помочь сестре. Если с Есой случится беда, Цьев не сможет загладить свою вину перед Шепом. Ведь он уже достаточно взрослый, и должен справиться…

Цьев и Шела быстро поднялись по склону и вошли в лес. Шела должна была безошибочно найти дорогу назад. Да и Цьев уже чувствовал этот путь, ведь девочка бежала по лесу и оставляла следы, заметные только лешим, и Цьев сразу же различил их.

Вдруг словно из-под земли на их пути выросло множество зловещих темных фигур…

Ошарашенный Цьев замер. Люди! Великий Нерш! Это были люди! Как же удалось им совершенно бесшумно подойти? Или это горе оглушило Цьева, и он не расслышал их приближения?

Шела, дрожа, схватила Цьева за локоть.

— Они шли за мной! — прошептала она. — Какая я дура, я привела их к тебе… Я погубила тебя, Цьев…

— Тсс! — зашипел Цьев. Но ни его шипение, ни слова девочки были уже ни к чему. Видимо, люди заметили их давно. Издав какие-то кличи, они рванулись к лешатам.

— Назад, Шела! — Цьев наконец очнулся, сжал ладонь девочки и бросился обратно к реке, таща Шелу за собой.

Кинуться в воду и переплыть на тот берег! Это единственный выход! Пробовать бороться с таким количеством людей — самоубийство. Даже Цьев это понимал. Один он еще может быть и не упустил бы удовольствия вскрыть вены нескольким врагам, но он не мог рисковать ни жизнью Шелы, ни жизнью Есы и еще не рожденного ею малыша…

Цьев выскочил на прибрежный песок… и остановился. Четверо парней в темных спортивных костюмах преграждали ему путь к реке. В руках у них были заостренные палки… И обойти их было невозможно. Сзади подбегали остальные преследователи.

— Цьев, они убьют нас! — прошептала Шела.

Цьев обнял девочку и осторожно повернулся. Ему было никак не пересчитать тех, кто зажал их кольцом на берегу реки. Вроде бы человек десять… Или двенадцать?.. Какая разница? Все равно этого слишком много.

— Это последние поганцы, я так думаю, — раздался низкий грубоватый голос толстого мордатого человека, который вывел людей из леса. Цьев сразу узнал его, он много раз видел его издалека. Еще маленьким, не зная, что это и есть Пряжкин, Цьев уже помнил, что это он был среди тех троих мерзавцев, которые убили и освежевали его отца…

— Смотрите за ними внимательно, — буркнул Пряжкин. — Если они вздумают заплетать волосы, стреляйте!

Люди согласно загудели. Наверное, они были не прочь пострелять. Но пока они с удовольствием разглядывали прижавшихся друг к другу лешат.

— А девка-то совсем еще соплячка! — заметил один из парней.

— Ох и вкусная, наверное! — хохотнул кто-то ему в ответ. — Ребята, кто лешачих пробовал, поделитесь впечатлениями!

— Вот что, — угрюмо сказал Пряжкин. — Не знаю, как вам, а мне уже осточертело лазать по сырым канавам. Надо возвращаться… На базе дел по самые уши… Поэтому прекращайте треп и кончайте с ними! Да побыстрее!

— Григорий, давай хоть девчонку возьмем! — заявил тот, кто стоял ближе всех к лешатам, здоровый рыжий парень. — Набили-то мы их, что уток по осени. Должно же быть в конце концов хоть что-то для морального и прочего удовлетворения… Смотри, какая поганочка славненькая! Ножки прямо из ушей, не иначе… Они своих соплячек шибко берегут. Наверняка, эта еще нетронутая…

— Тебе охота мараться? — брезгливо огрызнулся Пряжкин. — Если охота, пачкайся. Но подмоги не проси… И вообще, кончайте с ними поскорее, мы и так уже столько времени рыщем по лесу впустую… Варзанова все равно не нашли…

Парни Пряжкина все разом двинулись, смыкая кольцо. На чудо надеяться не приходилось. Никакого пути к спасению не было.

Цьев боялся даже вздохнуть, и этим вздохом выдать свой страх. Липкий ужас охватил его, как только он понял, что впереди у него теперь остались одни сплошные „никогда“.

Никогда больше он не увидит Есу и не узнает, родит ли она Шепу ребенка.

Никогда не увидит обеспокоенных и ласковых глаз Кшана.

Никогда не сумеет теперь заслужить одобрительных слов Хранителя.

Никогда не проснется поутру в своей землянке, пропахшей сладкими ароматами луговых трав.

Никогда больше не искупается в Нерше.

Никогда не научится вести себя достойно.

Никогда уже не повзрослеет и не станет теперь мужем Шеле.

Сейчас их просто-напросто растерзают.

— Ах, какая козочка симпатичная! — проговорил рыжий. — А ну, иди сюда, моя рогатенькая, я проверю, была ли ты хорошей девочкой?!

Прижимая к себе подружку, Цьев на мгновение представил, что станут вытворять с ней подонки Пряжкина, и решение созрело само собой. Конечно, он не был таким безошибочным провидцем, каким всегда был Шеп. Но лешонок видел, что все кончено и приготовился к самому страшному. И этого страшного можно было избежать одним-единственным способом.

Девочка тоже поняла, что ее ждет. Она напряглась, ее мышцы прямо-таки затвердели. Шела, казалось, замерзла на месте.

— Цьев, что с нами будет? — прошептала она, глядя на ухмыляющиеся лица окруживших их людей.

— Будет все хорошо, — уверенно сказал Цьев. Он боялся, что от страха и ненависти он опять потеряет самообладание, как это обычно с ним бывало, но он с удивлением отметил, что голова его абсолютно светлая, мысли четкие и взвешенные, а сам он хладнокровен, как никогда. — Все будет хорошо…

Он еще нежнее обнял девочку и, склонившись к ней, несмело поцеловал ее в висок:

— Ты станешь родником, Шела, холодным и чистым… Ты будешь подниматься со дна Нерша, а я стану водоворотом и буду обнимать тебя, кружить и укачивать, и мы тогда навсегда будем вместе… Родник и водоворот… Я люблю тебя, Шела.

— Мне страшно, Цьев… — прошептала девочка, видя, как кольцо вокруг них начало смыкаться. — Я стану твоим родником, но прежде они… Ох, Цьев, милый, я боюсь того, что будет прежде…

Цьев погладил кончиками пальцев нежную кожу на шее девочки и уверенно проговорил: