Стрелок - Михаил Михеев

И все же он дошел. Точнее, почти дошел. В темноте мерцание окна видно было на довольно приличном расстоянии, метров сто, не меньше. Здесь, в лесу, конечно, не так далеко, от силы два десятка метров, но, боже, какими тяжелыми оказались эти метры! Когда он вышел на открытое пространство, силы были на исходе, но две размытые фигуры, метнувшиеся ему навстречу, он рассмотрел хорошо. Своих здесь быть не должно, он сам приказал им уходить. «Стало быть, немцы», – щелкнуло в голове. Мозг, похоже, работал уже на автопилоте. Рука медленно, как во сне, поползла к пистолету, но бегущие успели раньше. Прежде чем Александр понял, что происходит, он почувствовал, как его подхватили и куда-то тащат, хотел было возмутиться столь хамскому обращению, но в этот момент один из тащивших неловко дернул его за раненую руку. Вспышка боли – последнее, что почувствовал стрелок, прежде чем провалиться в болезненное спокойствие беспамятства.

Когда он пришел в себя, первое, что увидел, – абсолютно белый потолок и столь же белые стены, настолько стерильные, что в десятке метров от них любой микроб просто обязан был загнуться. На воспетое попами чистилище это не походило ничуть, а на отдельную палату в хорошей больнице, напротив, очень даже. Стало быть, жив… И где он, интересно, оказался? В плену, что ли?

Поднять голову сил не было. Точнее, может, и нашлись бы, но стоило попытаться ее повернуть, как все тело прострелила острейшая боль. Это было не совсем ожидаемо, если бы плечо болело, он бы понял, но сейчас боль разлилась, казалось, повсюду, от головы до кончиков пальцев на ногах, не имея общего центра. Александр стиснул зубы, чтобы не взвыть – не потому, что боялся уронить этим проявлением слабости пресловутое мужское достоинство, просто был уверен: от этого боль придет еще сильнее. Впрочем, она и так пришла, сознание поплыло, и он вновь отключился.

Придя в себя вторично, наученный горьким опытом, он не стал дергаться, а постарался сфокусировать взгляд. Это получалось плохо, потолок и стены сливались в единый невнятный фон. Зато, когда стрелок скосил глаза, обнаружил настенные светильники вполне современного дизайна, а потом и край стоящего в углу предмета, который мог быть только телевизором. Ну все, дома. На этой мысли перед глазами вновь поплыло, и Александр снова выпал из окружающей действительности с той лишь разницей, что на этот раз просто заснул.

Третье пробуждение оказалось куда более приятным. Ну или менее неприятным. Во всяком случае, сделав попытку немного пошевелить затекшими конечностями, он обнаружил, что болевых ощущений не наблюдается. Точнее, нет, не так. Они были, но терпимые и на сей раз затрагивали только развороченное и замотанное бинтами и гипсом, как удалось определить, плечо. Все остальное тело… Да, ныло, конечно, но не более того. Терпимо, в общем.

Извиваясь на манер червяка, он сел, преодолел мгновенно накативший и так же мгновенно схлынувший приступ тошноты, осмотрелся. Зрелище ожидаемое, обычная больничная палата, все и отличие от стандартных, что те заставлены кроватями, да так, что между ними пройти тяжело. Хотя чему удивляться? В наших больницах и в коридорах, бывает, лежат даже на полу. Да и общий вид у палат жуткий, краска облезла, все в подтеках, в общем, врагу не пожелаешь бесплатной медицины. Здесь же небольшое помещение, окна, прикрытые жалюзи, все чисто, аккуратно, неяркое мягкое освещение. Телевизор, холодильник, стул у стены, журнальный столик, перед ним огромное, даже на вид мягкое кресло, кровать одна-единственная и, кстати, отнюдь не больничного вида. Словом, больше всего напоминает номер в какой-нибудь недорогой провинциальной гостинице. Что называется, скромно, но чистенько.

Ноги привычно нашарили мягкие тапки. О как! Принесли и поставили, причем именно так, как он привык. Ну что ж, хорошо. Александр обулся, встал, подошел к окну и раздвинул жалюзи. Увы, с той стороны была ночь, и разглядеть что-либо попросту невозможно. Однако главное он для себя все же определил – решеток на окнах не было.

Захотелось выйти в коридор, поискать удобства, но они тоже оказались здесь – в углу обнаружилась неприметная дверь, за ней вполне приличный санузел, даже с душем. Когда он выбрался оттуда, обнаружил, что в палате уже не один. В кресле вальяжно развалился Павел, а на стуле, с видом пай-девочки, сложив руки на коленях, сидела Настя.

– А вы что тут делаете?

– Тебя ждем, конечно. А то на тебя лежащего мы за эту неделю насмотрелись, дай хоть на почти здорового посмотреть. И не вздумай ругаться, что приказ не выполнили, а то не посмотрю, что больной, живо по шее дам. Понял?

– Дятел ты, – с чувством ответил стрелок, устало садясь на кровать. В этот момент он, наверное, и поверил окончательно, что происходящее вокруг не бред умирающего и он, наверное, впрямь будет жить.

Эпилог

Новый год – самый, наверное, веселый праздник, который только можно представить. Даже не самый веселый, а самый радостный. Вся атмосфера его пропитана детскими воспоминаниями и ожиданием какого-то чуда, и, пожалуй, это ожидание ярче, чем сам процесс распития шампанского под бой курантов.

В воздухе прямо-таки висел запах мандаринов. Смешно, но мандарины – одна из детских ассоциаций, которой следующее поколение будет уже лишено. Ведь, казалось бы, что проще – сходи в магазин да в любое время года купи что хочешь. Однако те, чье детство пришлось на советскую эпоху, еще помнят, как в каждый подарок укладывали конфеты и несколько мандаринов. В другое время их просто не было. Может быть, в Москве или на юге с этим и проще, а в провинции – извините.

Улыбнувшись своим мыслям, Александр отошел от окна, взял со стола мандарин, быстро очистил, кинул в рот дольку и сморщился – фрукт оказался кислым. Как ни странно, это ничуть не испортило ему настроения, и, положив недоеденный плод обратно, он пошел в прихожую и долго возился, надевая куртку. Все же рука после ранения пока что окончательно не восстановилась, и доктора в один голос утверждали: чтобы привести ее в норму, придется еще как минимум полгода аккуратно разрабатывать плечо. Ладно, поверим, докторам виднее, тем более хорошим докторам – расстаралось начальство.

На улице красота! Яркое солнце, снег, поскрипывающий под ногами, легкий морозец, пощипывающий за щеки. Александр приветливо улыбнулся пробегающей мимо девушке в короткой светлой шубке, та ответила ему тем же. Новый год…

Пискнула сигнализация, и «мерседес» пустил его в свое теплое кожаное нутро. Пришлось купить эту машинку в дополнение к уже имеющимся. А что делать? Без колес Александр себя не представлял, а с его рукой управлять внедорожником пока что сложно. Пришлось брать в дополнение к нему машину с автоматической коробкой. Впрочем, для его нынешнего бюджета вполне посильная ноша.