Король драконов и Принцесса-Апельсин - Ната Лакомка

назвавшуюся Аранчией, чтобы заставить настоящую Аранчию появиться… Вполне… вполне может быть…

Я смотрела в тёмные и насмешливые глаза дракона, и пыталась понять – что ему известно, что он задумал, и как повести себя мне.

Всё это походило на шахматную партию. Только не на чёрно-белой доске, а в жизни. Значит, я была права. Поединок между рыцарем и драконом начался задолго до турнира. Сейчас против меня сделали ход конём, поставив под угрозу мою королеву, и надо ответить…

– Женитесь на ком хотите, – сказала я равнодушно, хотя это деланное равнодушие далось мне с огромным трудом. – Главное, не пожалейте потом.

– С чего бы мне жалеть? – король Рихард тоже медленно поднялся и пошёл ко мне, гипнотизируя взглядом.

Я сморгнула, не желая быть беззащитной пташкой перед змеёй. И на всякий случай сжала кулаки – если драконище снова полезет или драться, или с поцелуями.

– Так с чего мне жалеть? – повторил Рихард.

Он остановился на расстоянии вытянутой руки от меня и подбоченился, всем своим видом показывая, что и никого и ничего не боится, и точно не намерен жалеть о своих поступках.

Сейчас лучше гордо повернуться и уйти. Пусть забирает свою лгунью и увозит куда подальше. Мне какое дело до них? До дракона и обманщицы…

Но я выдохнула раз, другой, и… продолжала стоять.

– Альбиокко, ты собирался уходить, – напомнил отец, который теперь сидел, как на иголках. – Мы с его величеством тебя не задерживаем.

Да, лучше уйти…

– По-моему, принц хочет кое-что сказать, – произнёс король Рихард так ласково, будто по голове погладил. – Ну же, ваше высочество, не стесняйтесь.

– Сын… – предостерегающе начал отец.

Когда дракон оказался к нему спиной, он заметно приободрился, и теперь жестами и взглядом запрещал мне говорить. Отец прав – стану упорствовать, меня могут назвать сумасшедшим… То есть сумасшедшей… Хильдика тоже права. Невесть откуда появившаяся лже-Аранчия оказала нам услугу. Если принцесса уедет с королём Рихардом, принца Альбиокко оставят в покое, и жизнь пойдёт прежним путём. Разве не этого все хотят? И разве не этого хочу я?

– Вы язычок свой змеиный прикусили? – поинтересовался у меня дракон. – Надеюсь, хоть зубки-то у вас не змеиные? Было бы печально отравиться собственным ядом.

– Нет, не прикусил, – сказала я и тоже подбоченилась. И мой вам совет – не разгуливайте по саду со всякими девицами, которые называются именем моей сестры. Кто знает, что на уме у самозванок? Может, это шпионы мятежников, которые решили прикончить вас, когда размякнете от красивых глаз и нежных речей.

– Ваше величество, – торопливо заговорил отец, краснея и бледнея, – принц немного не в себе. Если, как вы говорите, они с вашим братом… повздорили, то, скорее всего, его высочество ещё не пришёл в себя.

– Со мной всё в порядке, – сказала я веско, продолжая смотреть на Рихарда.

– Ваше величество… – опять начал отец, но дракон оборвал его привычным полудвижением руки.

– Кстати, о принцессе, – он осклабился, хотя, наверное, пытался изобразить приветливую улыбку, – вы были правы, её надо взять под стражу. С этого дня её охраняют мои люди, а вам, дорогой принц, запрещено подходить к ней.

– Ах, она пожаловалась? – догадалась я и презрительно добавила: – Какая любящая «сестрёнка»!

– Я же просил тебя… – почти простонал отец, но его никто не слушал.

– Разговаривать не запрещаю, но угрожать ей не позволю, – продолжал король Рихард. – Советую попридержать резвость, потому что мои люди слушаются только меня, и принц Альбиокко для них не господин. Это ясно?

– Предельно, – подтвердила я дерзко. – Ясно, что теперь в Солерно новый король – вы. Настоящий король упразднён, как был упразднён прежний верховный король.

Отец закрыл глаза ладонью, будто делая вид, что ничего не слышит, не видит, и не желает участвовать в этом мятеже.

– Не преувеличивайте, принц, – сказал король Рихард. – Никто не сместил с трона вашего отца, и ваши приказы для этого города остаются в силе. Все, кроме тех, что касаются принцессы. Если вы такой поборник законности, то извольте выполнять приказ вашего сюзерена. Мой приказ.

– Конечно, – снова согласилась я. – Мой долг – выполнять любые приказы вашего величества. Даже безумные.

– Пока безумно ведёте себя только вы, – заметил дракон.

– Или единственный, кто разумно, – не спустила я и эту фразу, потому что она задела меня за живое.

Сначала Хильдика, потом отец, теперь уже и король Рихард говорят о безумии. Не хватало ещё, чтобы они объединились и официально обвинили принца в сумасшествии. А может… они уже объединились?..

Рихард придвинулся ко мне ещё ближе, и теперь возвышался надо мной, уперев кулаки в бока и чуть хмурясь.

Я невольно сглотнула, потому что когда такое существо стоит так близко, начинаешь немного нервничать. А если это существо ещё и смотрит вот этим странным взглядом…

– Что же ты за человечек? – спросил король Рихард негромко, неожиданно переходя с вежливого «вы» на пренебрежительное «ты». Впрочем, сейчас я в его голосе пренебрежения не уловила, но такой переход мне совсем не понравился. – Тебе сказали, что ты проиграл, – дракон говорил мягко, почти нашёптывал, но глаза горели, как угли, – проиграл, а всё равно не сдаёшься. Или тебе так важно лезть вперёд? Чтобы все смотрели тебе в спину и восхищались твоей смелостью? Не лучше ли проявить благоразумие, а не глупую смелость? Успокойся уже.

Проиграл… лезть вперёд… Я закипела только от этого, а «глупая смелость» добавила ещё больше гнева и злости.

– Если бы я был один, – сказала я с холодным бешенством, – то, возможно, так бы и сделал. Промолчал, позволяя вам, моему отцу, прочим заблуждаться и совершать опасные глупости, – я вернула ему его дурацкие слова. – Но за мной мои близкие, родные, мои подданные. Я не могу позволить себе такой роскоши – сдаться вам на радость. Я обязан сражаться до конца, защищая тех, кто стоит позади меня. И лучше я умру глупым смельчаком, чем благоразумным трусом.

Что-то промелькнуло в глазах-угольях, что-то непонятное, отчего я попятилась, но сразу же гордо вскинула голову. Я сказала правду, не сказала ничего оскорбительного, а дерзость – не оскорбление сама по себе. Но даже если дракон решит казнить за дерзость, ему придётся потрудиться, чтобы справиться со мной. И