Европейская поэзия XIX века - Антология

«Ты мне дарил раздумий строй высокий…»

Ты мне дарил раздумий строй высокийИ знать хотел, что дни мои таят.Но зазвучало слово невпопад,Когда любви в тебе иссякли токи.

Другую повстречал. К чему упреки,Когда ты новой жаждою объят?Но в прошлое я обратила взгляд,В былой Эдем, о мой Адам жестокий,—

Ах, если б я склонилась обреченноИ боль, со свистом воздух рассекая,Пронзила грудь мою — стрелы острей,

Сравнилась бы со скрипкою тогда я,Разбитой вдребезги и возрожденной,Чей звук красивее — пускай слабей.

«О, как ни велика твоя вина…»

О, как ни велика твоя вина,Как ни тяжка раскаянья десница —Пусть ею твой покой не замутится,Пусть жизнь твою не омрачит она.

Что с достоянием твоим сравнится?Тебе судьба банкрота не страшна.Есть бедная душа — твоя должница,Которая тобой одарена.

Любимый! Разве ждал ты воздаянья,Неся мне клады счастья и страданья?Каких богатств ты не делил со мной!

И коль придет когда-нибудь расплата,Твоя должница, что тобой богата,Заплатит тем, что дал ты ей самой.

ХОЛЬГЕР ДРАХМАН

Хольгер Драхман (1846–1908). — Датский поэт, прозаик и драматург. Родился в Копенгагене в семье врача. В 1871 году отправился в Англию, где познакомился с жизнью английских рабочих. После возвращения в Данию сблизился с литературоведом и критиком Г. Брандесом. Под его влиянием создал ряд стихотворений ярко выраженной антибуржуазной направленности. Эти стихотворения поэт включил в первый поэтический сборник «Стихи» (1872). Вскоре появляются новые сборники стихов Драхмана — «Приглушенные мелодии» (1875), «Песни у моря» (1877), «Лозы и розы» (1879), в которых поэт выступает блестящим версификатором, обогащая датскую поэзию новыми ритмами и размерами. В 80-е годы XIX века выходят в свет сборники стихов «Старые и новые боги» (1881), «Юные песни» (1882) и др. Основной мотив поэзии Драхмана этих лет — мотив моря, свободной стихии, наполняющей душу человека спокойствием и силой. Перу Драхмана принадлежат также многочисленные прозаические произведении и драмы.

На русский язык переводилась драма-сказка Драхмана «Тысяча и одна ночь», а также отдельные рассказы и стихотворения писателя.

ТАМ ПРАВИТ ЗВУК

Перевод И. Бочкаревой

Там правит звук —                                  средь одиноких мук,средь призраков лесных он возникает;там всякий зверь и всякое дыханье,и существа, что воздух населяют,и камень, в ком давно остыла страсть,—все словно бы предчувствует страданье,все отдано отчаянью во власть.

О, что это встает передо мнойза соснами и скалами? Проклятье!Там призраки сливаются в объятье,глаза горят — им страшен свет дневной,и судорожно руки сплетены,и губы всё, что любят, проклинают,и в странных очертаньях оживаютмоей умершей молодости сны!

Навечно ли я отдай им во власть?Не я ль изведал горькие страданья,не я ль изгнал из сердца пыл и страстьи стал как те, что воздух населяют?Не я ль обрел средь одиноких муксчастливое и вольное дыханье,что призраков бесплотных побеждает?Чего же я боюсь? —                                  Там правит звук!

ИМПРОВИЗАЦИЯ НА БОРТУ

Перевод Е. Аксельрод

Вот-вот и ночи белые уйдут,И мрак поднимется из вод пролива,И волны громко песню заведут,Что зреет тихо и неторопливо.

Вот-вот и замутится окоем,Взлетит над морем, с ним простившись, птица.Забудется природа долгим сном,Придет пора и песням измениться.

Пока же ночь, прозрачный свет даря,Укрыла море крыльями своими.Пока же золотым перстом заряНад кронами свое выводит имя.

И нашу лодку движет бриз ночной,Она легка, как странник беззаботный.Нас бог зари ссудил златой казнойИ песнею, звенящей и свободной.

Мы воздадим ему огнем вина,Его восславим гимном в час румяный.А срок придет — нас поглотит волна,Как Шелли[126] — воды сумрачной Тосканы.

В ЧАСЫ ОДИНОКОГО БДЕНЬЯ

Перевод Е. Аксельрод

В часы одинокого бденьяканал мне о чем-то журчит,врываясь в мои сновиденья,когда я дремлю наяву.

Не прерываема дробью копыт,тянется суток цепочка;канала прозрачная строчкав безмолвье одна не молчит.

Бывает, так к двери закрытойподходит певец наугади песнею полузабытойзатворника в сети влечет.Искусно личины срывает с утраттот странник, певец тот незваный;невидимо старые раныу пленника кровоточат.

Следит он в окно потайноеза облаком в красном огне,что катится в небо ночноеи шепчет домам о любви.Певец, если б знал ты, что видится мнеВсе то, что мне струны открыли,и все, что они утаили,храню наяву и во сне!

«Венеции спящей невнятица…»

Перевод Е. Аксельрод

Венеции спящей невнятица,слышу я плеск ее вод,их жалобы, стоны,их говор бессонный,когда набегут и откатятсяснова под мост, на простор.Так зыбки они, невесомы,как те сиротливые гномы,сходившие с мраморных горпроцессией траурной по двое в ряд,в их песне тоска невозвратных утрат,скорбно во тьме трепетало:              — Ах, Белоснежки не стало!

И память рождает видение:в белом убранстве дитя,лицо восковое,но будто живое,я чувствую боль и смятение,лоб мой пылает огнем,а сердце придавлено льдиной:морщинка на лбу так невинна,и сложены руки крестом.Я вижу — зеленый леандр соскользнулс груди непорочной… А траурный гулблизится. Ночь трепетала:              — Ах, Белоснежки не стало!

Мелодия волн прихотливаямеркнет, встречая рассвет.Скользя в нетерпенье,свое же твореньестирает волна торопливаяпод молчаливой зарей.Сквозь утра прозрачные створыв свои возвращается горыгномов медлительный строй.Пускай рассудительным стал я давно,но сказка из детства со мной все равно.Грустью в душе трепетало:              — Ах, Белоснежки не стало!

ПРИВЕТ

Перевод Е. Аксельрод

Чувствуешь, ветер добреет,вздохом весны обновленный,воздух целует листву и цветы,и родничок в них пестреет.В берег прохладой соленойбьется морская вода.Пусть есть у жизни зима и ненастье,жизнь не умрет никогда.

Взор твой весна напоила,вечность в глазах твои брезжит;благоговейно клонятся цветы,где бы ты ни проходила.Вновь дождалось побережье —май к нам плывет сквозь дожди.Где б ни была ты, тебя, дорогая,скоро прижму я к груди.

И вознесет нас крылатыйвоздух земли обновленной.Как две волны, мы сольемся с тобой,синью и светом богаты.Веет прохладой соленоймайского моря вода.Знает любовь и ненастье и зиму,но не умрет никогда.

Взмоем к истокам счастливымжизни… Коль смерти охотавстретить нас — что она против любви?Глянет лишь взором ревнивым.Два наших имени кто-тошепчет среди тишины.Слышишь? То голос любви нашей вечнойв немолчном плеске волны.

САКУНТАЛА