Москва патриаршая - прот. Лев Лебедев

В том же месте архидиакон Павел сообщает между прочим, что Троице-Сергиев монастырь послал царю 10 тысяч ратников и продовольствия на 200 тысяч рублей559, то есть столько же, сколько в тот раз послал и патриарх. Надо учесть, что это далеко не все, что было дано из церковных доходов на военные нужды, то есть и до этого, в 1654 году, и после этого, в 1656 году, давалось, наверное, не меньше, если не больше, различных взносов на войну.

Как уже отмечалось в предыдущих главах, по важнейшим церковным делам созывались церковные Соборы, состоявшие из архиереев и клириков. Делегатов не избирали, просто созывали епископов из тех, кто мог приехать, и авторитетных лиц из духовенства отечественного и с православного Востока.

Положение белого духовенства, церквей и монастырей имело такие особенности.

Нами уже приводились свидетельства о том огромном уважении, которым пользовались на Руси все священники, от сельских до протопопов городских соборных храмов. Перед всеми ними воеводы560 и самые высокие сановники снимали шапки, стояли, когда священник сидел, и брали у них благословение. Степени звания священников и диаконов строго соблюдались, и каждая имела присущие ей отличия. Протоиереи (протопопы, как их тогда называли) были в основном настоятелями крупных городских и соборных кафедральных храмов. Протопопы в быту, делах и за богослужениями первенствовали перед иереями, причем настолько, что иереи подходили к ним под благословение (!)561. В соборных храмах обычно бывало всегда семь священников вместе с протопопом и семь диаконов.

Все священники и диаконы получали содержание от приписных к храму угодий и деревень с крестьянами, которые, однако, были собственностью не клирика, а храма. «Каждый священник и диакон, - пишет Павел Алеппский, - получает постоянное содержание, полевые продукты и наделы свыше своих нужд, ибо они имеют (крепостных) крестьян», принадлежащих храму. Кроме того, все они (имеются в виду священники и диаконы кафедральных соборов епархий) получали содержание от царя. По сведениям архидиакона Павла, государственное содержание коломенского протопопа составляло 15 рублей в год и «кусок дорогого сукна», все прочие священники получали меньше, и сукно им шло дешевле. «Здешний коломенский протопоп владеет деревней домов в сто, составляющей угодье церкви; произведения ее идут в его пользу; он имеет также большой дом для своего жительства, который, однако, не составляет его собственности. Но всякий, кто делается протопопом, получает ту деревню и дом для жилья, ибо они царские» (то есть казенные), - свидетельствует Павел562. И это очень интересное свидетельство, объясняющее основу имущественного положения русского духовенства в то время. Но вот еще одно важное замечание. Архидиакон Павел говорит, что после смерти коломенского протопопа один из священников «отправился к царю, взяв с собой прошение от общины, что он достоин сана, отправился для того, чтобы царь назначил его на место почившего». Вероятно, в то время еще были памятны обычаи дониконовского времени, когда не только архимандриты монастырей, но, видимо, и протопопы кафедральных соборов назначались не местным епископом и даже не патриархом, а лично царем. Позднее, как мы видели, архимандритов самых видных монастырей назначал патриарх Никон, «без спросу», тем более, надо думать, что он же назначал и протопопов. Примечательно, что протоиереи к кафедральным соборам ставились не епархиальным архиереем, а патриархом в столице.

На особом положении, отличном от всех, находилось московское духовенство и особенно клир Кремлевских соборов. «Все духовенство этого города, - пишет Павел Алеппский, - получает содержание от царя (то есть от государственной казны): священник - два рубля в год, диакон - один рубль, просвирня - шесть копеек. На бесприходные церкви содержание идет от царя». А «священники приходских церквей», кроме казенного содержания, «несколько раз в год собирают доход со своей паствы, обходя дома со крестом, начиная с праздников Рождества и Богоявления, а также в храмовой праздник, на Пасху и в начале месяца»563.

Каждый Кремлевский собор имел семь священников во главе с протопопом и семь диаконов во главе с протодиаконом. В соборах ежедневно совершалась Божественная литургия, а в Архангельском и Благовещенском соборах ежедневно, утром и вечером, кроме того, - заупокойная служба с кутией и вином по всем в них погребенным. Протопопы и все клирики Кремлевских соборов получали доходы от поместий с крестьянами, которые были приписаны к этим соборам, и, кроме того, щедрую плату от царя.

Кремлевские протопопы выделялись из всего духовенства. «Они, - говорит архидиакон Павел, - носят рясы из ангорской шерсти, фиолетового и зеленого цвета, весьма широкие, с позолоченными пуговицами сверху донизу, на голове - бархатные колпаки сине-фиолетового цвета и зеленые сапоги. Они имеют у себя в услужении многих молодых людей и держат породистых лошадей, на которых всегда ездят. Другие священники, проходя мимо них, снимают перед ними свои колпаки»564.

Это, конечно, представляет собой немалую разницу с тем, что рассказывалось о русских подвижниках-монахах. Но следует иметь в виду, что к Кремлевским соборам и царь, и патриарх, и все москвичи питали такую большую любовь, что внешний вид и обычаи их настоятелей считались, может быть, даже соответствующими особой чести этих храмов. Надо заметить, что честь храма вообще очень много значила. Так, например, если протодиакон Кремлевского собора оказывался в обществе протопопов другой епархии, он за столом садился выше всех, даже архимандритов, рядом с епископами, «ради чести» собора, к клиру которого он принадлежал.

Всего в Москве, как сообщил архидиакону Павлу архидиакон патриарха Никона, было более четырех тысяч храмов, а престолов, на которых совершалась литургия, более десяти тысяч, ибо большинство храмов имело по три и более алтарей565. При этом во всех храмах имелось помногу колоколов, и в дни праздников город наполнялся таким звоном, что люди с трудом могли слышать друг друга.

В главе II настоящей работы приводился ответ патриарха Никона патриарху Макарию о количестве монастырей в России. Патриарх Никон сказал, что их более 3 тысяч, не считая монастырей на Украине. По документам того времени, на которые ссылается историк Церкви митрополит Макарий (Булгаков), монастырей, имевших земельные вотчины с крестьянами, в 1661 году было 476. Но, кроме того, еще в XVI веке было множество монастырей, не имевших крестьян, и множество скитов, пустыней и обителей, приписанных к более или менее крупным монастырям. Вместе с сибирскими вновь возникшими монастырями общее количество обителей на Руси могло приближаться к 3 тысячам566.

Павел Алеппский посетил вместе со своим отцом многие русские обители того времени, оставив неоценимые исторические и церковно-археологические сведения о них. Описания русских соборов, церквей, монастырей содержат множество уникальных подробностей относительно внешнего и внутреннего вида отдельных монастырей и церквей, деталей архитектуры, отдельных икон, стенной росписи, иконостасов, святынь и нуждаются в сравнительном историко-археологическом изучении. Мы ограничимся общими сведениями о положении русских обителей и рассказом о посещении антиохийскими гостями Троице- Сергиевой лавры.

Патриарх Макарий со своими спутниками побывал по пути следования в Москву и обратно в ряде обителей. В округе Москвы гости посетили многие монастыри, в том числе Новодевичий, Саввин (женский), Симонов, Ново-Спасский, Саввино- Сторожевский в Звенигороде, Троице-Сергиеву лавру. При путешествии в Новгород они посетили Иверский Валдайский монастырь, где патриарх Макарий освятил место и совершил закладку престолов в почти отстроенном соборном храме в честь Успения Пресвятой Богородицы567, Варлаамов Хутынский монастырь и многие другие. На Украине гости посетили также немало монастырей, в том числе Киево-Печерский, который был в то время ставропигией патриарха Константинопольского, и потому в нем возносилось за богослужениями имя патриарха Паисия (имя митрополита Сильвестра (Коссова) не поминалось совсем)568, а также Михайлов Златоверхий, Введенский (женский) и другие монастыри.

В большинстве монастырей патриарх Антиохийский совершал богослужения. Он подносил памятные подарки настоятелям и получал от них ответные дары и иконы престольных праздников обителей или прославленных в них угодников Божиих.

Павел Алеппский отмечал благолепие и благоустроенность русских и украинских монастырей, удивительно строгий в них порядок. Строгость монастырских порядков иногда становилась препятствием к достаточному ознакомлению с обителью и ее внутренней жизнью, как это будет видно из рассказа о Троице- Сергиевой лавре.