Нашествие - Дмитрий Лазарев

Чтобы хоть как-то задобрить разъяренный артефакт, Рогожин разыскал крупный орочий военный отряд и устроил форменную бойню. Но даже обилие живых душ, по которым за время сражений с бездушной нежитью Каладборг уже успел соскучиться, ненадолго успокоило артефакт. Дмитрий понимал, что долго в таком режиме не продержится, и это повергало его в отчаяние. Если он хотел спасти свой мир, надо было действовать быстро, пока Каладборг не стер его личность, превратив в бездушного робота-убийцу. Но идеи не приходили – жуткая боль, которая за последние несколько дней стала постоянным спутником Дмитрия, путала все его мысли.

Однако, магический всплеск у себя за спиной Рогожин уловил сразу же. Он мгновенно, как напружиненный, вскочил, выхватил Каладборг и развернулся. Все эти три действия уложились в одно мгновение, отчего возникший позади него незнакомец ошеломленно отшатнулся, с опаской поглядывая на устремленное ему в грудь лезвие магического меча. Незнакомец был одет в земной цивильный костюм и туфли, так что выглядел бы вполне обычно, если б не золотистая маска с отверстиями для глаз, закрывавшая верхнюю часть его лица.

– Здравствуйте, Дмитрий Сергеевич, – с натянутой улыбкой произнес нежданный гость. – Простите, что появился так… внезапно, да еще у вас за спиной, но я не совсем точно определил ваше местонахождение. – Он по-прежнему не сводил глаз с Каладборга. – Прошу вас, будьте поаккуратнее с этой… э-э-э… вещью: вы можете натворить много такого, о чем потом пожалеете.

– Знаете, – сухо произнес Дмитрий, игнорируя его приветствие, – я, признаться, уже чертовски устал сдерживать разрушительные инстинкты этой «вещи». Поэтому советую вам побыстрее сообщить мне, кто вы такой и что здесь делаете.

– Посмотрите на мою ауру, Дмитрий Сергеевич, – поспешно заговорил незнакомец. – Вы можете это, я знаю. Посмотрите, и вы увидите, что я не принадлежу ни к одной из когорт ваших врагов. Более того, я здесь для того, чтобы помочь вам справиться с ними и выпутаться из той пиковой ситуации, в которой вы оказались. И не просто выпутаться, а заодно спасти Пандемониум.

Когда Дмитрий последовал совету мистера Икс, как он про себя окрестил незнакомца в маске, то убедился, что аура его действительно не несла в себе угрозы. Конечно, это еще ничего не значило. Дмитрий знал, что достаточно искусный и могущественный маг вполне способен подделать свою ауру, но молодой человек уже так устал от синдрома «кругом враги», что ему отчаянно захотелось хоть кому-то еще поверить, кроме двух своих очаровательных напарниц. К тому же, он знал, что в любой момент сможет выхватить Каладборг и прикончить незваного гостя, если тому вдруг вздумается делать глупости. Молодой человек спрятал Каладборг в своем бедре, поморщившись от боли: артефакт вновь выразил недовольство своим носителем.

– Я вас слушаю, – сказал он устало.

Мистер Икс помялся:

– Если вы не против, я бы хотел вести этот разговор в другом месте.

Уснувшие, было, подозрения Дмитрия пробудились вновь:

– А чем вам, собственно, это место не нравится?

– Недостаточным уединением, – лаконично ответил незнакомец. – Пойдемте со мной. – Он протянул Дмитрию руку.

– Телепортация?

– Да. Нужен физический контакт с вами, чтобы я смог переместить вас туда же, куда отправлюсь сам.

– Я знаю, просто…

Незнакомец усмехнулся:

– Опасаетесь ловушки? Могу вас заверить, что по вашей мерке капкан еще не сработан. Я знаю ваши возможности и вашу историю. Вас трижды пытались ловить: в Москве, в особняке Барковых и в здании КУ, а также в Вечнолесье, под Даль-Тименором. Все три раза безуспешно. Чего вам бояться? Вы же в любой момент сможете убить меня!

Дмитрий пожал плечами и взял мистера Икс за руку. В следующий миг оба они исчезли из долины Изгнанников.

…Аллерия стояла и смотрела на Дмитрия. Он склонился над телом Алины Барковой. В его глазах стояли слезы. Скоро должно было взойти солнце и испепелить тело женщины, которую он любил, и которая погибла от его руки. Даже Селена проявила такт и отошла в сторону, а эльфийка стояла и смотрела, не в силах отвести глаз. В ее душе бушевал шторм. Эльфы, в большинстве своем, не способны на сильные страсти. Они испытывали чувства только к представителям своей расы, причем более спокойные, длительные и преданные, чем людская любовь. Это были медленно текущие равнинные реки, а не стремительные и бурные горные потоки. Все в природе логично: долго живущим эльфам нет нужды торопиться, и их любовь – более зрелая. Но Аллерия, видимо, провела слишком много времени среди людей и заразилась их порывистостью.

Сейчас она испытывала дикую ревность. Само по себе подобное чувство было для эльфийки весьма необычным. А если учесть, кого она ревновала и к кому, то оно превращалось в совершенный нонсенс: подумать только – ревновать человека к только что убитой им вампирше, раньше тоже принадлежавшей к человеческому роду! Как бы она хотела его обнять и утешить! Горячими поцелуями стереть печаль с его лица, своими ласками заставить забыть Алину – стерву, использовавшую его, а потом предавшую. Как глупы люди! Как иррациональны их чувства! И как глупа сейчас была она, Аллерия, влюбившаяся в человека!

Это ведь Селена, будь она неладна, своими разговорами о спасении любовью души Дмитрия заронила в ее голову эту безумную мысль! Но было бы неверно во всем обвинять только инферийку: не попади ее слова на подготовленную почву, ничего бы и не случилось. «Нельзя любить из сострадания, нельзя любить, чтобы спасти душу человека, чтобы сберечь его для великих дел, для спасения мира. Это – не любовь, это чувство долга». Так говорила себе Аллерия, чтобы примирить себя со своей мудрой и чуть высокомерной эльфийской сутью. «Я его не люблю, я его спасаю».

Но, несмотря на все увещевания, она никак не могла сделать последний и решительный шаг к сближению, что, как ни странно, и является признаком любви: это чувство делает трусов героями, и наоборот, героя способно сделать робким перед своей возлюбленной. По мере того, как они вместе пережили кучу передряг, чувство это росло и крепло в душе Аллерии, но дать ему выход она не решалась. И вот теперь, когда он своими руками убрал последнее препятствие, стоявшее между ними, она стояла и смотрела на него, томимая ревностью, страстью и нерешительностью одновременно. А ведь это поистине дьявольский коктейль!

Внезапно, сбросив оковы нерешительности, она подошла к Дмитрию и положила руки ему на плечи. Он удивленно оглянулся на нее и поднялся на ноги. Эльфийка раскрыла ему свои объятья и он в них пришел. Некоторое время они просто стояли, прижавшись друг к другу, а потом, не выдержав сладкой пытки, Аллерия подняла лицо, нашла его губы и впилась в них страстным поцелуем. Дмитрий после короткой паузы, наполненной изумлением, вдруг с не меньшей страстью ответил ей, и весь окружающий мир перестал для них существовать…

Проснувшись, Аллерия, какое-то время не могла понять, где она находится. Ведь все было так реально! Но нет, она не в Вечнолесье, на поле страшной битвы у стен Даль-Тименора, а в своем доме в долине Изгнанников. И та памятная сцена лишь приснилась ей. Приснилась с удивительной точностью, за одним исключением: концовка тогда была другой. Она так и не смогла преодолеть свою робость, переступить через свою гордую эльфийскую натуру и сказать о своих чувствах человеку… Ни тогда, ни позже.

Все оставалось на своих местах, и Аллерия просто старалась не замечать ни недовольных взглядов Селены, ни ее весьма прозрачных намеков, время от времени проскакивающих в их разговорах… А Дмитрий, между тем, погибал. Она видела это. Очевидно, Каладборг усилил натиск на его душу, и молодой человек сейчас уже не выглядел молодым. Он изнемогал в неравной борьбе с могущественным творением Дайнарда. Абсолютно седой, с безмерно усталыми глазами, в которых все чаще появлялся лед, и осунувшимся, постаревшим лицом – таким сейчас представал перед нею Дмитрий бульшую часть времени. Он боролся за свою душу и проигрывал. Если в боях с нежитью и эдемитами они с Селеной помогали ему как могли, то в сражении с Каладборгом союзников у него не было.

Ну почему так? Что же это за любовь, если она лишь молча смотрит, как погибает ее возлюбленный, когда для его спасения достаточно лишь сказать ему о своих чувствах и согреть его своим теплом? Грош цена ее любви, если даже этой малости она не может для него сделать! Нет, она это сделает и прямо сейчас! Исполненная решимости, Аллерия поднялась с постели, оделась и двинулась к той комнате, где спал Дмитрий. Куда-то ушли мысли о приличиях, эльфийской гордости и прочей чепухе. Ее душа была переполнена чувством, которое искало выхода.

Но комната Дмитрия была пуста. Где же он может быть? В растерянности эльфийка подошла к окну и сразу же увидела его. Дмитрий был не один. Он разговаривал с каким-то незнакомцем в золотистой маске. Сердце Аллерии внезапно сжалось от тревоги. Она ощутила жгучее желание распахнуть окно и окликнуть его, но опоздала. Руки Дмитрия и незнакомца соприкоснулись, и они оба мгновенно растворились в воздухе.