Чужак 1 - Игорь Дравин

- И это научились закладывать в эликсир познания? - удивленно спросил падре.

- Да. Недавно это научились делать. Это помогает сократить время освоения полученного умения.

- Очень жаль, что нет свободного доступа на ваш остров. Столькими знаниями мы могли обменяться, - вздохнул отец Эстор.

- И по Падшему тоже? - с иронией спросил гвардеец.

- Нет, конечно, - закаменел падре. - Но я требую...

- Знаю и приму к сведению.

О чем это они? Проехали, меня сейчас интересует другое.

- Зря это сделал, - обратился я к гвардейцу, - я не собираюсь никого убивать по твоей наводке.

- Не зря. Скажи, Влад, если твоей жизни или жизни твоих близких будет кто-то угрожать, ты убьешь его?

- Да.

- Больше мне ничего от тебя не нужно. Герцог сумел своего добиться. Вин с друзьями решили стать слугами Падшего. После того, как их попросили из королевства, жажда мести поглотила остатки их разума. Они специально направились в Белгор, чтобы принести в его подземельях жертву Проклятому. Ваг обеспечил бы им безопасность в погани, а на роль жертвы отлично подходят смертники.

- Почему именно в погани? - спросил я.

- Говорят, что принесенная в месте печати жертва сразу дарует внимание Падшего. Точнее я не знаю.

- Точнее знать никому и не нужно. Хватает и этого, чтобы церковь имела постоянную головную боль, - мрачно проговорил падре.

Так, вот еще одна причина нахождения падре после вздоха в окрестностях Белгора.

- Ты сорвал их план и прикончил Вина, - довольно начал гвардеец. - Герцог уже наверняка обо всем знает. Наверняка он в ярости. Когда я отчаялся убить герцога, мне пришло в голову, что смерть Вина будет неплохим подарком для него. Поэтому я появился в Белгоре. Здесь Ваг не мог полностью использовать свои возможности, дарованные ему Падшим. Не тот это город. Убить Вина я собирался ночью после твоей казни. После убийства я хотел передать свое мастерство одному из смертников на тех же условиях, что и тебе. Я был в отчаянии. Будь уверен, Влад, - усмехнулся он, - если бы об этом стало известно, то нашлись бы сотни желающих. Но мне претило отдавать древнее искусство боя проходимцу или идеалисту, согласному на все, лишь бы заполучить его. И тут появился ты. Твои поступки, твое поведение стали для меня лучом надежды. Я начал думать, что нашел себе достойного приемника. С каждым часом я радовался и опасался все больше. Опасался, что ты обманешь мои ожидания, что ты окажешься не тем, кого я видел в своих мечтах. Разговор за этим столом был последней проверкой. Ты ее прошел, ты отказался убить герцога, несмотря на все выгоды моего предложения, и я передал тебе свое искусство.

- А если бы я не прошел проверку? - поинтересовался я.

- Тогда бы ты меня разочаровал, - пожал плечами гвардеец, - и я бы убил тебя.

Мама, где я нахожусь?! Разочаровал - сдохни. А если бы я его очень сильно разочаровал, обидел или оскорбил, тогда что?

- Мне всегда казался, - начал падре, - кодекс воина принятый на Диком острове очень странным. А людей живущих по нему, я считал сумасшедшими.

Однорукий усмехнулся. - Мне тоже кажется многое из ваших обычаев мерзким и отвратительным, так что мы квиты. Влад, - продолжил он, обращаясь ко мне, - герцог обязательно попытается отомстить тебе любым возможным способом. Он любил своего сына очень странной любовью. Ты и твои близкие уже его враги. Я отомщен. Я могу уйти спокойно. Когда герцог попробует причинить тебе вред, ты его прикончишь. Тебе будет это нетрудно сделать.

Он надолго присосался к кружке. Падре говорил все верно. Сумасшедший. На лице легкая радость и печаль, как у человека завершившего тяжелую и приятную работу. Больной.

- Ты понимаешь, что я не могу тебя отпустить? - сказал падре однорукому.

- Да.

- Где ты хочешь уйти?

- На заднем дворе. Сейчас никого там нет. Ненужно лишних разговоров, - сказал гвардеец.

- Пойдем, - поднялся падре.

- Пойдем. Влад, проводи меня.

Вчетвером мы вышли на задний двор корчмы. Темное небо, яркие звезды, луны, освещающие все вокруг своим светом, прохладный ветерок. Красота.

- Надеюсь, Вы понимаете, что обо всем произошедшем не нужно много говорить? - спросил однорукий.

- Конечно, - буркнул Матвей. - Ты так и не сказал свое имя, воин.

- Незачем. Для своих близких я мертв уже давно, а для вас я умру сейчас.

Воин отошел с падре в сторонку и стал смотреть на небо.

- Что происходит? - наклонившись к Матвею, тихо спросил я.

- Смотри, - ответил он.

Падре возложил руки на голову воина. Появился неяркий свет.

- Я отпускаю эту душу, - громко сказал он, - Создатель, будь к ней справедлив.

Свет стал ярче. Вдруг вся фигура воина покрылась языками темного пламени. Он заскрипел зубами и рухнул на колени. Да что же это такое? Падре отошел на несколько шагов в сторону и с печалью смотрел на происходящее. Воин уже лежал на земле и извивался от боли, извивался молча. Внезапно он замер и вытянулся в струнку. Пламя вспыхнуло и погасло.

- Покойся с миром, если сможешь, - падре подошел к лежащей фигуре и, наклонившись, коснулся рукой лба воина.

Тело рассыпалось мелкой черной пылью, которую набежавший ветерок радостно поднял в воздух и унес прочь. Писец.

- Прощай, воин, - мысленно произнес я.

- До встречи, Влад, - донесся шепот ветерка.

Молчание.

- Сегодня ночью я уезжаю из Белгора, - сказал падре, - и мне хотелось бы поговорить с тобой, Влад. Наедине.

Понятно. А Вас, Штирлиц, я попрошу остаться.

Матвей внимательно посмотрел на падре, пожал плечами и вернулся в корчму, едва протиснувшись между клонами, неизвестно когда появившимися на крыльце. Падре глядя ему вслед, усмехнулся.

- Умеешь ты, Влад, располагать к себе людей, начал он. - Я понимаю, что ты делаешь это не специально, так получается, но все равно завидно. Тот же Матвей, битый волчара, сейчас наверняка стоит за дверью и при малейшем подозрении бросится тебя защищать, и если ситуация будет сложной, попытается меня убить. Может быть, ему это и удастся, - задумчиво добавил падре.

- У него есть для этого повод? - равнодушно спросил я. Слишком много всего произошло, я просто не уже мог испытывать какие-то чувства.

- Нет, - ответил падре и пристально посмотрел на меня. - Я очень надеюсь, что этого не будет никогда. Влад, скажи, когда ты сцепился с Вином и остальными или до этого, ты ничего необычного не почувствовал?

- Нет, - ответил я.

- Не спеши, вспомни свои ощущения. Радость, удовлетворение, может что-то еще. Вспомни.

Я честно пытался вспомнить, но ничего в голову не приходило.

- Нет. Ничего, кроме желания избить ублюдков, я не чувствовал.

Падре задумался.