Вид с холма - Леонид Сергеев

За стол подсели его приятели с бутылками вина. Она повеселела, в компании взрослых мужчин держалась легко, свободно говорила на любые темы; вскоре, к его огорчению, и вовсе стала чересчур общительна, поминутно восторженно восклицала: «Потрясно! Как интересно!». «Совсем как со мной в день знакомства, — отметил он и заключил: — Если и планировать будущее, то никакого сверкающего пространства — только огороженный мирок, подобный моей квартире; не смирится — ее дело!».

— Тебе все кажутся интересными, необыкновенными, — ревниво выговорил он, улучив момент, когда они остались наедине.

Она улыбнулась:

— Разве это плохо?.. Вы злитесь?.. — она вдруг рассмеялась. — О, я знаю почему! Раз вы злитесь, значит любите меня!..

— Да ты еще и садистка! Тебе приятно доставлять мне…

— Нет, нет! — она не дала ему договорить. — Сколько обвинений!.. Пойдемте отсюда. Лучше погуляем по бульвару.

На бульваре, в тени деревьев он крепко обнял ее и поцеловал в губы, но это был безответный поцелуй.

— Вернемся ко мне? — проговорил он. — Ты не надумала стать моей…

— Любовницей, — подсказала она.

— Возлюбленной…

Она покачала головой.

— Сегодня мне надо быть дома пораньше, завтра на работу.

Он проводил ее до троллейбуса и они, несколько холодно, расстались. Договорились — она позвонит с работы.

С утра он сел за работу, но ничего не лезло в голову. «Видно, она боится серьезных отношений, — размышлял он. — Говорила: „Взрослая, имела романы“. Похоже, эти романы были случайностью, она и грешница и святая, а скорее всего еще не созрела, как женщина».

Она позвонила только во второй половине дня, когда он уже весь извелся от ожидания.

— Мы увидимся вечером? — спросил он.

— Сегодня я встречаюсь с подругой. Мы давно договорились.

— На весь вечер?

— Наверно, но ведь это не страшно, правда?

— Хорошие новости. Не страшно, правда. Позвони, когда придешь домой.

— Хорошо.

Но она не позвонила. И не позвонила на следующий день с работы. Мучительные мысли терзали его: «Сам виноват — встал на губительный путь, заварил кашу с браком. Не форсировал бы события, все произошло бы нормально, опытный мужчина по-умному все доводит до конца… Это когда ты молод, только поведешь плечами — девушка твоя, а сейчас надо доказывать, что ты чего-то стоишь, иметь терпение, не показывать вида, что ревнуешь, оставаться сильным, веселым — то есть играть, и быть отличным игроком, уверенным в победе; не дай бог, женщина почувствует твою слабость!.. Яснее ясного, у нее любовь не самоотверженная, а прагматическая… Ну, а у меня, если это любовь, — собственническая».. Вечером он набрал ее номер.

— Маша на концерте, — ответил женский голос.

Весь вечер он не находил себе места. Съездил в Дом журналистов, выпил вина, от приятелей мрачно отмахнулся, домой приехал рано и нервно курил одну сигарету, за другой. Ни солнечная улица, ни сверкающее пространство, ни огороженный мирок перед ним не возникали — только ее лицо. «Возьми себя в руки, Лешка», — твердил он, но чувствовал, что уже потерял волю.

Она позвонила поздно и ее голос был слишком спокойным — оскорбительно спокойным. «А я думала, вы больше не захотите встречаться». Накануне с подругой «засиделись в кафе», а на работе «просто завалили счетами, но вы все время стоите передо мой», — закончила она.

— Особенно сегодня вечером, — хмыкнул он.

— И сегодня тоже. Можете не верить.

Они договорились встретиться назавтра. Положив трубку, он разволновался еще больше. «Засиделась с подругой! Она не хочет терять подруг, друзей, поклонников. Не знает, как совместить свой привычный мир с новым, сложным миром взрослого мужчины… Наверно, все должно приходить вовремя: и друзья, и успех в работе, и любовь, и семья. Наверное, она встретила меня слишком рано, а я ее — слишком поздно».

Он подъехал к ее работе на машине. Она подошла, не поднимая глаз.

— Я какая-то напряженная, — сказала.

— Маша! Мы с тобой договорились никогда не обманывать друг друга.

— Я не обманывала.

— Но ты обещала позвонить и не позвонила. Если человек чего-то хочет, он это делает, а не хочет — находит отговорки.

— Ну вот, я так и знала — опять упреки. Почему я не могу встретиться с друзьями?

— Можешь, но позвонить-то не сложно. Что за небрежность ко мне?

В смятении, она нервно закурила.

— Наверно, это от того, что мне всегда все прощали…

— Похоже, тебя хватило только на один вечер… Ты все придумала о нашей семье, и теперь жалеешь… Ты и сегодня пришла на свидание, точно на казнь, ведь так?

— Вы все сказали за меня, — она обреченно опустила голову, но внезапно, совершенно неожиданно для него оживилась:

— Вчера я была на концерте с Сережей. Потрясный концерт! А Сережа — мой поклонник, вместе учились в институте, потом оказалось — живем рядом… он исполняет все мои желания… Я знаю, он пойдет по стопам своего отца, сделает карьеру. Это противно. Да, и на него нельзя положиться… А меня обожает. Я для него властная. С ним легко, а с вами я чувствую себя прямо дурочкой… И все равно, все время думаю о вас…

«Какое легкомыслие! — чуть не произнес он вслух. — Но может и не легкомыслие вовсе, а четкое желание подогреть мою равность?! „Единственная“ женщина сказала бы: „Вас бог послал. Я все время думала, как бы избавиться от этого поклонника“. А она… И этот Сережа! И что она с ним?! Ведь все, что он может, я тоже могу, а ценного во мне в десятки раз больше… И зачем мне эти сложности?! Мне нужны спокойные, надежные отношения, осознанная любовь».

— Не думал, что у нас все так быстро закончится, — с тяжелой досадой произнес он.

— Ничего не закончится, — утешительно сказала она. — Я уверена, все будет продолжаться еще долго…

«Продолжаться!» Боль и сожаление охватили его. Он почувствовал — ему прямо не хватает воздуха, словно какой-то вьюн оплел горло и душит. Тут же представилось дальнейшее: он делает все, чтобы не думать о ней, работает как одержимый, встречается с приятелями, устраивает романтические приключения, но ничего не помогает — ему постоянно не хватает ее, и мысленно он ни на минуту не расстается с ней. Тогда он припоминает только плохое, представляет ее дурацкие увлечения — бега, карточные игры — и все напрасно; он нервничает, ждет звонка, смотрит на часы… А она встречается с ним все реже и однажды покинет навсегда с парнем, типа Сережи. Еще бы! Ведь со взрослым мужчиной, ровесником ее отца, ей только интересно, а с парнем — все общее… На него снова навалилось прошлое, охватило, потянуло назад, потом все исчезло, и он снова увидел «единственную» женщину; улица уже потускнела, асфальт потрескался, зарос травой, синий дом поблек, покосился, а она все стояла, ждала его, по-прежнему прекрасная женщина средних лет.

Песни нашей молодости

Скажите откровенно, вы часто смотрите на небо, замечаете, какое небо над головой? И при этом задумываетесь о своей жизни? Вот то-то и оно — не часто; по понятным причинам — все будничные дела, заботы, спешка. А между тем, небо всегда разнообразно, как, по сути дела, и наша жизнь. Она, то есть наша с вами жизнь, ведь не белая и не черная, а… как бы это поточнее выразиться — ну пестрая, что ли.

А в даль, в даль вы часто смотрите? Ведь все, что под носом, — это преходящее, а там, вдали, — все, как должно быть. Другими словами, каждый должен мечтать и воплощать свои мечты в реальность, чтобы наша жизнь в конечном счете стала лучше, чем была до нас, верно? Странно, но к этой простой истине я пришел только сейчас в пятьдесят пять лет. Ну, кем я был в молодости?! По теперешним меркам, дурак дураком. Ужас сколько глупостей натворил, а сейчас помудрел наконец, остепенился. Не то чтобы стал солидным, нет! Просто не волнуюсь по пустякам, наконец научился никого не осуждать и ко всему относиться философски. К примеру, для меня почти стерлась грань между счастьем и несчастьем, и я заметил — от ужасного до прекрасного всего один шаг. Согласитесь, на все можно взглянуть под определенным углом и расценить по-своему, и вдобавок — ничто нельзя утверждать с полной определенностью.

Или взять отношения с людьми. В молодости я был резкач тот еще! Чуть поговорю с человеком — и тут же вешаю на него ярлык: талантливый там или бездарный, порядочный или подлец… и всякое такое. Часто и говорить, не утруждался, считал — у каждого все написано на лице. И сколько ошибался! Сами знаете, как это бывает. Так что теперь в этом вопросе я очень осторожен. Ясное дело, с годами повышаются требования к людям и к себе, что особенно немаловажно, и труднее встретить единомышленника, но зато уж, если встретил, сделаешь все, чтобы его не потерять, не то что в молодости, когда небрежно относишься к дружбе, верно?

Есть, конечно, кое-какая грустность в нашем возрасте, но не оттого, что мы меньше можем, а оттого, что не так обостренно все воспринимаем. Но опять-таки, может, в этом и наше преимущество, кто знает! В молодости ведь как? Чуть что случится — трагедия. А сейчас прекрасно понимаешь, что настоящие трагедии крайне редки, а на мелочах не стоит заострять внимание. Хотите — верьте, хотите — нет, ваше дело, но я не хотел бы быть моложе. Правда, и старше быть не хотел бы. Остаться бы в этом возрасте годков так на двадцать, а можно и побольше — я не против, а потом сразу умереть, без всякого там дряхления, спокойно, тихо. Неплохо было бы, как вы считаете?