Мифы и загадки нашей истории - Владимир Малышев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В 1877 году началась Русско-Турецкая война, на которой Скобелев приобрел свою громкую славу. Турки сумели организовать прочную оборону Плевны, которая была важным стратегическим пунктом, мешая наступлению русских войск. Два штурма закончились неудачей, несмотря на успехи казачьего отряда Скобелева. При третьем штурме он снова скакал в белом мундире на белом коне впереди своего отряда, а солдаты шли следом под музыку и барабанный бой. Скобелев прорвался к Плевне, но в других местах добиться успеха не удалось, и был дан приказ отойти. Плевна капитулировал только после длительной осады.
Однако этот бой прославил Скобелева, его имя стало известным всей России. Александр II наградил 34-летнего полковника чином генерал-лейтенанта.
Огромную роль в популярности Скобелева сыграли не только его личная смелость, красивая ладная фигура, лихость, но и умение завоевывать солдатские сердца. Солдаты любовались им, с удовольствием отвечая своему генералы: «Рады стараться!».
Вскоре Скобелев взял Адрианополь, и его отряд оказался всего в 12 километрах от турецкой столицы. Перепуганные турки запросили мира, и в Сан-Стефано он был подписан. Ак-Паша пригласил «белого генерал» в Стамбул и был поражен, что тот знал Коран и даже мог цитировать его по-арабски. «Нечего думать о брюхе, – говорил Скобелев, – ради великих целей принесем все жертвы!».
Враги и завистники
Однако, вступивший вскоре на престол Александр III, настороженно отнесся к громкой славе Скобелева. В те времена генерал сблизился со славянофилами, которые были недовольны внешней политикой России, постоянно шедшей на уступки европейским державам. Так, на Берлинском конгрессе России, которая победила Турцию, те продиктовали русским свои условия.
В это время распался союз России, Германии и Австро-Венгрии, и был заключен франко-российский союз. Началась острая политическая борьба. Царь опасался, что Скобелев может даже возглавить дворцовый переворот и займет трон под именем царя Михаила.
Роковой бокал вина
Как-то в июне 1882 года Скобелев отправился в гостиницу «Англия» поразвлечься. На отдыхе боевой генерал не был чужд амурных приключений. В полночь красотка Шарлотта прибежала к дворнику и сказал, что в ее номере умер офицер. Оказалось, что им был Скобелев. В протоколе о смерти утверждалось, будто Скобелев умер «от паралича сердца». Тут же поползли слухи о возможном убийстве, о «бокале вина», которое кто-то будто бы прислал в его номер. Ведь Скобелев никогда не жаловался на сердце, был крепок и здоров, в походах целые сутки проводил в седле. Появилась версия, что генерал пал жертвой «германской ненависти». Бисмарку приписывалась причастность к пропаже плана войны с немцами, разработанного Скобелевым и выкраденного тотчас после его смерти из его имения. Секретарь французского премьера утверждала, что у нее есть документы, согласно которым Скобелева отравили две кокотки, подосланные из Берлина. «Скобелев пал жертвой своих убеждений. Русские люди в этом не сомневаются», – писал в своих воспоминаниях князь Н. Мещерский.
В то же самое время В. Немирович-Данченко в своих мемуарах утверждал, что генерала отравили агенты «священной дружины» по приговору, подписанному одним из великих князей и графом Шуваловым, личным другом императора. По еще одной версии, Скобелев был одно время близок к масонам французской ложи «Великий Восток». Потом же заколебался и усомнился, что России полезны их планы, направленные на использование противоречий между Россией и Германией на пользу Франции. А в правилах масонов – уничтожение тех, кто стал обладателем их секретов, а потом становился к ним в оппозицию. Не случайно, что генерал не раз говорил своим друзьям, что умрет не своей смертью.
Политическое убийство
Авторитетный историк В. Велинбахов считает, что в гостинице «Англия» «произошло политическое убийство, имевшее прямое отношение к той борьбе самодержавия с противостоящими ему силами, которая развернулась в России в конце прошлого века». И действительно, многие и сегодня полагают, что если бы Скобелев был жив и возглавил русскую армию во время войны с Японией 1904-05 гг., то она завершилась бы совершенно иначе. И тогда, как знать, вряд ли стал бы возможным и переворот в октябре 1917 года.
Похороны Скобелева вылились в грандиозную народную демонстрацию. В Москве от церкви до вокзала гроб несли на руках. Траурный поезд привез его в село Спасское, где он завещал себя похоронить. Вдоль полотна железной дороги стояли рыдающие толпы. Крестьяне с крестами и хоругвями выходили, чтобы почтить память «белого генерала», целыми деревнями. Иван Аксаков писал о нем: «Это был не только военный гений вообще, но русский военный гений, с русским сердцем, стой широкой русскою душой, какую создает подчас беспредельно широкая Русь».
Пророчества Серафима Вырицкого
В 1930-е годы большевики закрывали и взрывали церкви, сбивали с них кресты, безжалостно сажали и расстреливали священников. Однажды поздно ночью чекисты пришли в дом, жившему под Ленинградом в поселке Вырица отцу Серафиму, намереваясь его арестовать. Лежавший в углу тяжело больной священник попросил старшего группы подойти к нему. А когда тот приблизился, ласково погладил его по руке, и, заглянув в глаза, проникновенно произнес: «Да простятся тебе грехи твои, раб Божий!» Суровый чекист был поражен, растерялся и пробормотал: «Если бы таких старцев было больше, мы бы все стали верующими». А батюшка, улыбаясь, сказал: «Угостите-ка их чайком!» Напившись, грозные гости удалились, так и не исполнив приказ об аресте…
Родился Василий Муравьев, которому было суждено стать велики русским святым под именем Серафим Вырицкий, 31 марта 1866 года деревне Вахромеево Ярославской губернии. С детства он отличался блестящими способностями – самостоятельно выучился грамоте и сам овладел математикой. А первыми его книгами были Евангелие и Псалтырь. Но вскоре юноше стало не до чтения, рано умер отец и он был вынужден взвалить заботы о семье на свои плечи. Отправился в Петербург, где получил работу рассыльного в одной из лавок Гостиного двора. Трудился усердно, а все деньги отправлял семье. Ему было всего 26 лет, когда Василий сумел открыть своей дело – контору по торговле пушниной. Вскоре разбогател, продавал меха во многие страны и стал одним из первых торговцев пушниной в России. Однако уже тогда его тянуло к другой, духовной жизни. Щедро одаривал монастыри, храмы, больницы, ездил по святым местам, часто посещал Троице-Сергиеву лавру, где жил старец Варнава, ставший его духовным отцом. По его благословению он женился. В его семье почитался необычный для купца строгий, почти монашеский устав жизни.
Во время заграничных поездок, когда ему исполнилось 33 года, Василий побывал на Святой горе Афон в Греции, где расположены 20 старинных православных монастырей. Увиденное там так потрясло его, что, вернувшись, он пришел за духовным советом к Иоанну Кронштадтскому, и тот сказал, что Царица Небесная благословила его на служение России.
Но тут грянула революция. Василий без колебаний отдал все своей состояние монастырям, щедро наградил служащих, а сам поселился в поселке Тярлево под Петроградом, а вскоре принял монашеский постриг под именем Варнава в Александро-Невской лавре, а его жена Ольга Ивановна стала монахиней Христиной в Воскресенском Новодевичьем монастыре.
Необыкновенный праведник
Это было страшное время свирепого «красного террора». Шли бесконечные расстрелы, аресты. Варнаве поручили заведовать кладбищенской конторой, и он постоянно видел горе людей, хоронивших своих близких, стал их утешителем. В 1921 году он был возведен в сан иеромонаха. На рубеже 1926-27 гг. Василий Муравьев принял великую схиму и в свои 60 лет стал Серафимом в честь великого русского святого Серафима Саровского.
Отцу Серафиму самому пришлось познать горечь утрат. Его сын Николай был арестован и расстрелян потом в Екатеринбурге. К тому времени он уже поселился в Вырице, откуда и пошла слава о необыкновенном праведнике. По понедельникам, средам и пятницам отец Серафим вовсе ничего не вкушал, а по остальным дням пил чай с хлебом или съедал одну картофелину и немного тертой моркови. Принимая днем десятки человек, ночью он усердно молился. Его близкие не могли понять, когда он спит и спит ли вообще. Всех поражало его общение с посетителями: он старался утешить, приголубить, обнять всякого человека, ласково прикоснуться к небу лбом, словно это был ребенок. Все пожертвования, которые ему приносили, отец Серафим передавал в храм.
В те страшные годы к нему часто приходили узнать о судьбах своих близких. На все вопросы он всегда уверенно отвечал: «Не плачь, жив твой муж и скоро вернется, уже на поезд садиться!» Или: «Не придет, молись об упокоении». И всегда его слова сбывались. При этом ему не надо было, как нынешним экстрасенсам, расспрашивать людей, просить их приносить вещи близких и т. п. Отец Серафим, едва взглянув на человека, сразу все видел, чувствовал и угадывал безошибочно.
