Миры Роберта Хайнлайна. Книга 12 - Роберт Хайнлайн

— Какая чушь! — возмутился Лазарус. — Ты же прекрасно знаешь, что я не способен на вероломство. Короче говоря, я здесь, и вот что я успел сделать… — Он рассказал им о «Чили» и о своем визите на «Новые Рубежи». — Я так себе все это представляю: в эти выходные, пока «Новые Рубежи» останутся пустыми, я посажу «Чили» на зоне, мы быстро погрузимся на борт, отправимся к звездолету, захватим его и стартуем. Господин Администратор, нам потребуется большая помощь с вашей стороны. Прокторам придется отвернуться, чтобы не видеть того, как я сажаю корабль и как мы в него грузимся. Затем нам придется каким-то образом проскочить под носом у патрульной космической службы. Хорошо бы, чтобы возле «Новых Рубежей» не болталось ни одного корабля, который мог бы прийти на помощь, потому что, если в рубке связи останется вахтенный, он сможет послать сигнал бедствия раньше, чем мы доберемся до него.

— Я кое-что предусмотрел, — кисло сообщил Форд. — Я предвидел, что вам потребуется отвлечь охрану, чтобы получить хоть какой-то шанс на успех. Но весь план — это в лучшем случае фантастика.

— Ничего фантастического в нем нет, — возразил Лазарус, — если только вы согласны использовать свои чрезвычайные полномочия в самый последний момент.

— Допустим, что так. Но мы не можем ждать еще четыре дня.

— Почему?

— Ситуация этого уже не позволяет.

— Да, я тоже в ужасном положении, — вставил Барстоу.

Лазарус перевел взгляд с одного на другого.

— Что такое? Б чем дело?

Форд и Барстоу пришли к выводу, что обрекли себя на выполнение заведомо невыполнимой задачи. Они ввязались в сложный трехсторонний обман, в ходе которого должны были по-разному представлять положение вещей Семьям, публике и Совету Федерации. Б каждом случае возникали свои особые и совершенно непреодолимые трудности.

Форду не на кого было положиться. Даже самый надежный его помощник мог быть заражен идеей несуществующего источника молодости. Убедиться в обратном у него не было никакой возможности, поскольку тем самым ставился под удар весь заговор. Помимо всего прочего Форду еще приходилось постоянно убеждать Совет в том, что принятые им меры самые эффективные и наиболее полно отвечают чаяниям Совета.

Дополнительным источником проблем служила необходимость публиковать ежедневные информационные сводки, чтобы убедить граждан в том, что их правительство решительно настроено добыть для них «секрет бессмертия». И с каждым днем эти сводки должны были быть все подробнее, а содержавшаяся в них ложь — все более изощренной. Люди проявляли все большее беспокойство по мере того, как шло время. Налет цивилизованности мало-помалу спадал с них — они становились неуправляемой толпой.

И Совет чувствовал давление масс. Дважды Форду удавалось устраивать голосование. Бо второй раз его спасли только два голоса.

— Мне не выиграть еще одного голосования. Мы должны шевелиться.

Затруднения Барстоу были несколько иного порядка, но они также не вселяли оптимизма. Ему никак нельзя было обойтись без доверенных лиц, поскольку перед ним стояла задача подготовить сотни тысяч людей к исходу. И чтобы исчезнуть быстро и без шума, помощников следовало отбирать заранее и наверняка. Тем не менее даже им он не решился бы сказать правду раньше времени, потому что среди них могли оказаться глупцы и упрямцы… а ведь вполне достаточно одного дурака, чтобы погубить все предприятие — стоило лишь словечко шепнуть прокторам…

Ему пришлось бы искать лидеров, которым он мог доверять, убеждать их и надеяться, что они сумеют увлечь остальных. Ему нужно было около тысячи таких «пастырей» для уверенности в том, что в нужный момент люди пойдут за ним. Но само число доверенных лиц было столь велико, что по закону больших чисел следовало ожидать прокола хотя бы в одном случае.

Хуже того, ему нужны были верные люди и для более тонкого дела. Они с Фордом выработали план, довольно шаткий, но позволяющий выиграть хоть какое-то время. Разглашая мизерными дозами сведения о том, как отсрочить симптомы приближающейся старости, они делали вид, что сумма всех этих приемов и есть «секрет». Барстоу нужна была помощь химиков, гормонотерапевтов, специалистов по симбиотике и метаболизму, а также многих других сведущих людей из членов Семей. Их, в свою очередь, на случай допроса в полиции должны были подготовить самые опытные психотехники, чтобы даже под влиянием сыворотки правды они смогли выдавать обман за действительность. Гипнотическое внушение и блокада, необходимые для этого, требовали куда больших усилий от специалистов, чем обычный блок молчания. До сих пор методика срабатывала… и неплохо. Но противоречий, которые с каждым днем росли словно снежный ком, все труднее было избегать.

Барстоу больше не мог справляться с грузом нагромождавшихся хлопот. Основная масса членов Семей, находившаяся в неведении относительно истинной подоплеки происходившего, все больше выходила из-под контроля — и даже быстрее, чем граждане Федерации. Они были страшно недовольны тем, что с ними происходило; они ждали от лиц, облеченных властью, незамедлительных действий по их освобождению.

Влияние Барстоу на Семьи таяло столь же быстро, как и влияние Форда на Совет.

— Так что о четырех днях не может быть и речи, — заключил Форд. — Самое большое — двенадцать часов. В крайнем случае — двадцать четыре. Совет собирается завтра в полдень.

Барстоу был обеспокоен.

— Я не уверен, что мне удастся подготовить за такое короткое время людей. Могут возникнуть трудности при погрузке.

— Не беспокойтесь об этом, — отрезал Форд.

— Почему?

— А потому, — резко ответил Форд, — что те, которые останутся, — умрут, если им повезет.

Барстоу промолчал, отведя глаза в сторону. Наконец-то один из них выразил вслух мысль о том, что затеянное ими не какой-нибудь безобидный политический ход, а отчаянная и почти безнадежная попытка избежать массового убийства… и что Форд занимает позиции и по ту, и по эту сторону баррикад.

— Ладно, — вмешался Лазарус, — раз вы обо всем договорились, давайте действовать. Я могу посадить «Чили» в… — Он задумался и, припомнив положение корабля на орбите, прикинул, сколько времени ему потребуется, чтобы добраться до него, и сколько, чтобы спуститься. — …Ну, скажем, в двадцать два по Гринвичу. Добавим еще час для верности. Как насчет семнадцати часов пополудни завтра по оклахомскому времени? Собственно говоря, это уже сегодня.

Его собеседники явно были обрадованы.

— Вполне подходит, — одобрил Барстоу. — Постараюсь подготовить людей наилучшим образом.