Четвёртый поросёнок - Сергей Калашников

— Думаю, не всё так просто. Замкнутые коллективы такого рода имеют прямо сверхъестественные способности по распознаванию внутренней сути личности. И относятся соответственно, — знакомый насмешливый голос раздался сверху, прямо над головой задумавшихся каждый о своем мальчишек, и заставил подпрыгнуть, вскидывая оружие.

Но стрелять было не в кого — прямо над головой нависал только «гребень» скального выхода, да и на тактической карте рядом имелась только одна отметка — синяя. Доротозействовались.

Легкое шуршание, вызванное непонятно чем, (ведь, в отличие от некоторых, из-под ног Хранительницы камешки вниз водопадом не скатываются) и перед ними, если судить по отметке на дисплее, появляется непосредственное начальство.

— Явились — не запыли… Ох, поросята, это ж надо было так изгваздаться! Вы что тут, на брюхе ползали? — судя по веселью на лице и облегчению в глазах, Хранительница им действительно рада. У Федьки аж камень с души упал.

— Ну-ни-хрена-себе-пельмень! — совершенно по-бабьи всплёскивает руками их непосредственное начальство, в полном обалдении уставившись на висящий на левом плече Антиса «тубус». В ответ тот только вымучено улыбается, дескать: «Ну, вот так оно вышло…» Кажется, у этих двоих есть какие-то тайны, которые до сведения Фёдора забыли довести?

Но тут Хранительница хмыкает и застывает небольшой статуей, отвлекаясь от происходящего. Нах-нах мигом запускает процесс сканирования. После вмешательства саскачевана шлем сохранил все свои документированные (и не очень) способности, а вот об иерархии забыл напрочь, так что уговорить его начать прослушивание «командирского канала», (да ещё и не сообщая об этом) было легко. Чуть поднапрягшись, Фёдор продублировал вывод информации напарнику.

— «… патруль сил самообороны», — это Хранительница докладывает, значится, о прибытии.

— «Да… машу… на… в…», — кажется, командир «синих» явно не в восторге от невесть откуда взявшегося подкрепления, но быстро берёт себя в руки: — «Так, вижу где вы. Занимайте позицию на левом клыке — будете нашими глазами. Себя ничем не выдавать. Это приказ».

— «Выполняем» — Пошли ребятки… — Хранительница без видимого усилия, как будто обычное ружье, забрасывает на плечо ремень «Корда» и легко скачет по камням в сторону выхода из ущелья. А вот на Антиса переговоры влияют как-то странно, мальчишка заметно побледнел, а кулаки на ремне автомата сжал так, что костяшки побелели. Приходится его слегка встряхнуть приобняв за плечи: «Ты как?», — мальчик в ответ прикусывает губу, но кивает уверенно: «В порядке!» — и пристраивается следом за ведущей. Фёдор с сомнением смотрит ему в спину — кажется до напарника только сейчас стала доходить вся «реальность» происходящего вокруг — и, выдержав положенную дистанцию, движется замыкающим. По дороге с интересом поглядывал на крепкую фигуру, несущую совершенно неподъемный вес, и припоминал голос, произносивший столь заковыристые обороты и команды — он тоже был женским. Или всё же померещилось? Эмансипация на марше, блин.

Не выдержав несправедливости картины мира, на следующем привале Нах-нах снова не сдержал язык за зубами:

— Скажи честно — ты человек?

В ответ Хранительница звонко рассмеялась и, прижав мальчика к себе, взъерошила ему волосы:

— Вот Нечистью меня ещё не называли.

Федька почувствовал, как к щекам (и не только) приливает кровь. Обтягивающая выдающуюся грудь ткань пахла пылью и солнцем, разжимать объятия не хотелось, а называть Хранительницу «имитирующей поведение персонажа программой» он совсем не хотел. Неудобно получилось.

Сверху вновь хмыкнули, потрепали ему волосы, не забыв почесать за ухом, и напоследок поцеловали в затылок.

— Значит так, парни. Я чуток возвращаюсь и ползу вверх — там есть хорошая позиция для пулемёта, а вы тащите свои задницы по карнизу и располагайтесь на выступе. Снизу вас заметить не смогут, но заворачивайтесь в накидки на совесть и не высовывайтесь над краем. Успеха, малыши.

Их вдвоем вместе с возмущенно пискнувшим одноруким впечатало в теплое и мягкое, с которым совсем не хотелось расставаться. Увы, ненадолго — взгромоздив на плечо два с половиной пуда, Хранительница козочкой запрыгала по уступам, а они поползли, стараясь держатся как можно дальше от края обрыва, находившегося от локтя в двух ладонях.

Расположились по всем правилам — завернувшись на манер гусениц в маскировочные накидки и натянув респираторы. Перед собой на телескопических прутиках растянули еще один полог для создания эффекта «тюлевой завесы», ну и на случай, если придётся стрелять. Чего сильно не хотелось. Камеры на верхних торцах «прутиков» показывали резерв противника — с десяток пятнистых фигур расположились чуть больше чем за километр от входа в ущелье. Этого самого, где на верхушке одного из утесов они и обосновались.

Достать до этого то ли резерва, то ли штаба, из автомата — не стоит и надеяться, а вот пулемет Хранительницы мог вполне. Оглянувшись, Нах-нах полюбовался на занавешенную накидкой щель под еще одним скальным карнизом выше по склону. Хорошо устроилась командир, со знанием дела. Её даже сверху не достать — практически готовый дот. Вот только, если действительно придется стрелять и их обнаружат… Чересчур хорошее воображение мигом нарисовало, как очередь из гауссовой пушки входит в скалу ниже того места, где они лежат, и вся плита разом отламывается и летит в пропасть…

От подобных размышлений даже пальцы на ногах поджимались. Но постепенно такое завершение сегодняшней эпопеи становилось чуть ли не более желанным нежели всё длящееся и длящееся ожидание.

Ведь дальше, в глубине ущелья, в каменном лабиринте шёл самый настоящий бой. Не яростный — с героическими атаками и прорывами, а вялый, похожий на шахматы. Но вот только фигуры на этой доске были живыми, и каждый их «шаг» оказывался связанным с нешуточным риском и преодолением. Напряженность происходящего выдавал эфир, заполненный тяжелым дыханием и разговорами на «военно-уставном». Изредка связь доносила невольно вырвавшийся стон: «Зацепили с-с…», — после чего радиоомен взрывался матерными командами, а горное эхо — интенсивной стрельбой. Гасли метки на экране, как правило, беззвучно.

Видеть эту картину, на которой шесть десятков «красных» неспешно пытались сломать сопротивление восьми, а теперь уже шести, «синих», отжимаемых всё дальше и дальше по направлению к каменному мешку одного из отнорков ущелья, было просто физически невыносимо. От вмешательства удерживало лишь понимание его полной бесполезности — пока они по всей этой верхотуре через каменные гребни и расселины доберутся до места событий, победители успеют не только поделить трофеи, но и сесть в эвакуационный транспорт. В горах расстояния меряется совсем по другому тарифу. Три километра по карте тут могут потребовать и полдня пути. Атаковать же резерв не менее глупо — никакой помощи они обороняющимся этим не окажут, слишком далеко он от центра событий. Только, если резерв двинется вглубь ущелья, вот тогда… Но пока атакующие прекрасно справлялись и без резерва.

Всё изменилось в один миг.

— Воздух! — рявкнула в канал Хранительница, опередив на пару судорожных ударов сердца захлебывающуюся дробь разрывов кассетных бомб, которые ощущались почему-то не ушами, а ладонями. Две синих и почти с полтора десятка красных меток погасли под всплеск непередаваемого мата и проклятий косоруким штурмовикам и подлому противнику, умудрившемуся перенаправить удар собственной авиации.

— Цель скоростная, низколетящая. Военный транспорт, есть сброс десанта. Три коробочки где-то полвзвода тяжелой пехоты… — скороговоркой дублировала тактический канал Хранительница. — Поправка — одна коробочка — недолёт два километра до входа в дефиле. Точки приземления остальных…

— Вот и приплыли, а вершина была так близка… — сказал в ответ голос, от интонацй которого у Федьки по хребту пробежали мурашки. — «Эн-пэ», в бой не ввязываться, сейчас здорово тряхнет, потом под шумок хватаешь своих сосунков подмышки. Вот вам маршрут отхода. Ты, понятно, прикрываешь, и удачи вам!

— Есть! — отозвалась Хранительница.

На карте пунктиром обозначился извилистый, уводящий в сторону проход. А Нах-нах неотрывно смотрел, как красные метки исчезали внутри «коробочек» сброшенной транспортом бронетехники, а на их место в атакующих порядках вставала тяжелая пехота в своих экзоскелетах, позволяющих стать неуязвимыми для стрелкового вооружения. Наконец перестроение было окончено, и атакующие мощно двинулись вперед. Попытки сдержать их продвижение заполошными очередями крупнокалиберного пулемета, похоже, успеха не принесли — вал наступающих неудержимо катил вперед.

— Ребятки, держимся зубами за воздух. Сейчас будет здорово трясти! — от Хранительницы и: «Вправо на три часа по стене стекает туман!», — по перехвату связи противника — прозвучали практически одновременно.