Невменяемый дракон - Юрий Иванович

       Колокола размещались на верхушке Стелы и практически любой дракон мог ими воспользоваться, охрана возе этого места запрещалась во все времена. Только вот и другой закон имелся: "Неправомерно использовавший Набат, будет казнён в тот же день". Этим редчайшим способом добиться справедливости в Альтурских Горах не пользовались двадцать последних лет. И вот сейчас гул колоколов уносился в утреннюю высь.

       Королевский дворец весь озарился огнями и украсился выскакивающими на террасы придворными. Многие тут же старались сообразить, в чём дело и действовали соответственно своим представлениям. Например, министр обороны и министр вооружений сразу скрылись во внутренних покоях. Но остановить Старгела Боя Фиолетового им не удалось. В окружении своих самых преданных гвардейцев король вышел на судейскую террасу и поднял лапу в величественном призвании к тишине. И только когда всё, кроме отголосков всполошенного города, стихло, он спросил:

       - По какому делу, ты, Теур Ирисовый, пришёл ко мне жаловаться?

       - По делу величайшего зла, твоё Величество! Позавчера шесть подосланных убийц пытались уничтожить наших героев Цашуна Ларго и Гишера Нобио. А сегодня утром, недалеко от столицы нас предательски атаковало сорок драконов, которых нам пришлось уничтожить в открытом бою. При этом геройски пало три наших товарища. А всё потому, что мы решили обратиться к тебе и твоим подданным с "Обращением" о скорейшем выходе государства из изоляции и начале переговоров со всеми соседними странами. Закон гласит: "Каждый дракон имеет право высказать своё мнение в корректной и не оскорбительной форме". И мы не можем осознать, какие отщепенцы решили воспротивиться закону и сознательно пойти на убийство своих крылатых собратьев. Нас и так мало осталось, но если мы ещё и сами будем уничтожать друг друга, то дни драконьего племени сочтены. Поэтому мы все просим твоё Величество разобраться и немедленно наказать виновных.

       Король весьма многозначительно осмотрелся по сторонам, якобы сразу высматривая тех самых "виновных", а затем твёрдо ответил:

       - Я тебя услышал! И сегодня же проведу разбирательство дела. Ты и твои люди не должны покидать Калеццо до захода Занваля.

       - Слушаюсь, мой повелитель. Мы будем в моём поместье.

       Тотчас на всех террасах началось оживлённое и неуправляемое движение. Присматриваться к нему не имело смысла, и разбудивший набат скомандовал:

       - За мной!

       Десятки тысяч глаз провожали взлёт и изящный разворот синхронно действующих двадцати двух драконов. И нельзя было сказать кто из них смотрел с пониманием, сочувствием и одобрением, а кто с ненавистью или мстительной злобой.

       А когда подлетали непосредственно к пригороду, Цашун догнал Гишера и крикнул:

       - Видишь? Вон в той фамильной башне нашего командира мы будем в полной безопасности и спокойно восстановим силы уже к обеду. Так что можешь расслабиться.

       Гишер непроизвольно кивнул, тогда как сам думал совершенно о другом:

       "Очень странно.... Куда это я "провалился" во время такого интенсивного боя на целую минуту? Что за неконтролируемые провалы памяти? Вначале в пещере, во время уничтожения той четвёрки, потом в облаках.... Неужели опять болезнь возвращается в моё тело? Неужели я опять могу потерять самого себя? Да..., видимо вновь придётся отдаваться в руки лучших врачей и психологов, но на этот раз совершенно добровольно. Иначе...."

       Тогда как сидящее в его внутренностях сознание человека размышляло о своих проблемах, хотя в чём-то они сходились:

       "Надо самым тщательным образом продумать весь первый диалог с Гишером. А то, как бы он к врачам сразу не полетел...."

       - Подожди! Мы с тобой!

       Но из-за топота по каменным плитам понесшейся во всю прыть лошади, наездница громкие призывы не услышала. Только ниже пригнулась к гриве, да залихватским посвистом попыталась ускорить движение.

       Лирна сразу воскликнула, обращаясь к своему мужу:

       - Стой! А ты куда спешишь? Ведь знаешь, что она всегда старается у него одна посидеть!

       Бабу, собравшийся догонять Мальвику, осадил своего коня и проворчал:

       - Вот от таких посетительниц больше всего Кремона и надо охранять.

       - Ладно тебе, охранничек, - гиганта с другой стороны беззлобно ткнула в бок веселящаяся Мирта. - Она возле него вообще не дышит.

       - Конечно, - отозвался и Алехандро Шиловски, - Ты своей подруге потакаешь во всём в тысячу раз больше чем родному брату. Тогда как ведёт она себя не всегда скромно и степенно.

       - Да что ты хочешь от девочки? - тут же набросилась Мирта на брата. - Её всего семнадцать лет и мы вполне имеем право не обращать внимания на её детские шалости. А в том, что она ему всегда рассказывает все последние новости - нет ничего предосудительного.

       - Больно ему надо! - поведя могучими плечами, высказался с некоторой ревностью Бабу. - Да и не слышит он её сплетен.

       - Зря ты так, - Лирна, словно строгая учительница насупила бровки. - Некоторые Эль-Митоланы считают, что он вернулся уже в своё тело и всё слышит.

       - Да я что, против? - неожиданно погрустнел её муж, - Может и в самом деле услышит.

       Они вчетвером как раз проехали околицу Агвана, и на развилке Мирта натянула поводья:

       - Заедем к протектору Избавляющему?

       Лирна тут же проинформировала:

       - Его всё равно нет. Он вместе с Коперрульфом через границу ещё вчера подались. А домоправительница будет ждать нас всех к ужину.

       Поэтому и продолжили путь влево, по новому и широкому тракту, на котором легко могло разминуться два пассажирских дилижанса. Узкая грунтовая дорога, на которой когда-то давно Кремон впервые встретился с Гнатом Паласием, ушла в историю. Мало того и сам Паласиев луг уже был застроен на целую четверть. Тракт рассекал его надвое, проходил невдалеке от замка протектора Давида Сонного и уходил в Клаковскую гущу, словно каменная стрела. В самой гуще уже давно обжилось население восьми деревень, а в последние месяцы заканчивали обустройство и строительство переселенцы ещё в четырёх. Стремительно разрастающийся город Агван требовал для своих обитателей массу продуктов сельского и животноводческого хозяйства, и глухие приграничные леса разрабатывались и заселялись с небывалой интенсивностью.

       Поэтому движение по тракту не слишком отличалось от подобного на улицах Плады. Но вот большинство знало в лицо баронетов Шиловски и семью Бабу Смилги, и четвёрку всадников всю дорогу сопровождал гомон приветствий. А парни помоложе в отрытую любовались красавицами.