С улыбкой хищника - Игорь Середенко

Александру показалось, что змея была печальна. Тоска охватила её, словно порой человека в тяжелые дни. Он сделал несколько шагов назад, пятясь и не отводя безумного взгляда от змеи, которая, казалось, все еще смотрела на него каким-то необычным грустным и тоскливым взором.

Его ноги сошли с мягкого острова, и он почувствовал сырую и мокрую поверхность илистого болота. Змея, к облегчению Александра, не бросилась в погоню. Он вновь был охвачен серой непроницаемой дымкой, дыханием болота. Вскоре, к его радостному удивлению, он увидел ту же дверь, через которую попал на болото и вошел в туман. Он нашел выход и вернулся обратно. Не думая о случайности везения, он быстро вошел в дверь и оказался в зале.

Этот зал был залит тем же серым туманом, не высоким, в рост Александра. Видимо туман проник в зал пока Александр бродил по болоту. Теперь ему предстояло пройти через зал и отыскать ступени. Не успел он сделать и десяти шагов в этой дымке, как к его слуху донесся неприятный, пугающий звук ползущей змеи и хищное шипение. Он остановился, сердце его забилось в тревоге. Он понял, что змея догнала его и теперь пытается отыскать его тело, чтобы проглотить. Он даже почувствовал ее холод, который передался и ему. Но холод и мелкая дрожь по телу вскоре прошли, и он почувствовал приятное тепло, пульсирующее по его оболочке. Он подумал, что, видимо, такое состояние наступает в последние минуты жизни, когда весь организм, словно собирается в последний бой, аккумулируя всю оставшуюся жизненную энергию.

Неожиданно для Александра, готовившегося принять смерть, туман, окружающий его, стал собираться в одном месте. Серые слои дымки объединялись, сжимались и подтягивались, будто их что-то собирало. Вот уже осталась зыбкая пена у самого пола, уступающая движению Александра. Однако весь туман не улетучился, а собрался в одном месте, превратившись в сплошное белое молоко. Александр смотрел на странные законы и игры природных явлений с замиранием. Он почти не дышал, весь собравшись, он ожидал, что змея вот-вот выбросит из плотного облака свою зловещую пасть и, с яростью набросится на него. Мимо пролетела чудовищная догадка. Что если эта коварная змея напала на Мора. Вероятно, теперь она поджидала его. Александр не сводил пристального взгляда с облака, внутри которого происходили какие-то перемены. Облако, словно вращалось вокруг своего центра, оно завораживало, околдовывало и манило к себе. Александр, превозмогая себя, сделал несколько шагов, приближаясь к странному облаку.

Неожиданно облако стало рассеиваться, точнее еще больше сжиматься, сворачиваться. Из облака отделилась тень, потом появился силуэт и, наконец, выделилась человеческая фигура. Это был Мор. Он не изменился: черные брюки, белоснежная рубашка, с расстегнутым воротником. Его лицо выражало теплую, дружескую улыбку, синий блеск глаз был полон какого-то небесного спокойствия, и вместе с тем, внутри Александр приметил огонек, разжигающий и поддерживающий его неиссякаемую энергию, но энергию не хаотичную, а контролируемую, сдерживающую бурю. Взъерошенные черные волосы, казавшиеся беспросветной мглой, прикрывали его широкий лоб. По его тонким губам скользила усмешка хищника.

Александр остановился, он был обескуражен внезапным появлением Мора, которого он уже похоронил в уродливом и сильном теле анаконды. Мор, совершенно спокойно и грациозно, приблизился к юноше.

— Я рад, что не ошибся в тебе, — сказал, приятным голосом, Мор. — Ты легко справился со своими страхами — темной стороной человека.

Он жестом предложил Александру пройтись, и они вдвоем, как старые друзья, мерным шагом пошли по мраморному полу. Пока они шли обстановка кругом начала меняться: все засияло, заблестело, как тогда, в первый раз, когда Александр впервые оказался в этом чудесном зале. Длинная серая паутина уползла неведомо куда, пыль исчезла, стены вновь засияли, в свете причудливых шикарных люстр, свисавших с высокого потолка, многочисленные барельефы вновь приобрели чарующие тона, полотна картин, с удивительными изображениями, оживились, разноцветные витражи в огромных окнах вновь засветились, будто за ними засияло солнце, прогоняющее серый туман, сырость и тоску.

Сквозь приоткрытую входную дверь послышалось упоительное пение птиц, радующихся и воспевающих появление солнца, вперемежку со сладкими, чарующими запахами зеленых трав, ароматов цветов и, какой-то удивительной, приятной морской прохлады.

У одной из стен, куда Мор и Александр приближались, располагался огромный камин, в великолепном исполнении мастеров 16 века. Внутри камина были сложены пирамидкой дрова. У камина напротив друг друга, стояли два черных кресла. Мор предложил Александру сесть. Опустившись в кожаное кресло, Александр почувствовал, как его тело мягко погружается в спинку кресла. Мор элегантно, подобно принцу, сел напротив. Он первый продолжил беседу, а Александр наслаждался чарующими звуками и благоуханием природы, его глаза с интересом скользили по великолепию удивительного зала, сделанного на манер эпохи возрождения, в лучших ее традициях.

— Мне нужна твоя вера в меня — в мое существование, — сказал Мор. — Твоя чистая душа помогает мне существовать, не дать пасть в тягостное забвение. Подобно слепому, мне нужна твоя помощь.

— А до меня у тебя были другие… — Александр осекся, он не знал, как ему продолжить фразу.

— Поводыри, — улыбаясь, сказал Мор.

— Да, что-то в этом духе, — согласился Александр. На его лице не было улыбки.

Мор качнул головой, в знак согласия.

— Ты видишь эти редкие подлинники картин, статуй, ваз и прочие творения искусства лучших мастеров человечества? Я вижу, ты не сводишь с них взгляда.

— Они прекрасны, — ответил Александр. — И что, они все подлинники?

— Их мне подарили те мастера, которые при жизни так и не стали известными. Здесь самые удивительные творения эпохи возрождения и просвещения, ибо эти периоды меня всегда привлекали. Они подобны пробуждению первых весенних цветов, почувствовавших теплые лучи солнца — надежды творчества, крика души, оттаивание спящего сознания, уснувшего в холодной тоске и унынии вечного холода забвения и ночного мрака. Что тебя в них привлекает?

— Не знаю, — неуверенно ответил Александр, но подумав, тут же поправился, — их волнение.

— Нет.

— Новые пути.

— Нет.

— Вдохновение, порывы творчества людей, изящные линии, необычные формы.

— Нет, — ответил Мор.

— Они мне не знакомы, — сдался Александр.

— Вот, это оно, — торжествующе сказал Мор. — Все эти работы объединяет одно — они неизвестны человечеству. Их произвели на свет души творцов, подобно первым весенним птицам, исполняющим небесные арии в честь весны, преобразовав в сознании образы и выдав их на полотне, в мраморе. Они увидели то, чего другим не дано увидеть. Их работы не были увидены толпой черни, они были отданы забвению, их бы постигла участь сгоревших или сгнивших чудес света. Первая весенняя песня соловья, первые благоухания цветов, первые порхания бабочки, пробудившейся ото сна, имеет право на существование лишь раз, и лишь мгновение длится. Подобно пробуждению природы, душа человека тоже исполняет свое незабываемое пение. Люди искусства, чей творческий дар имеет равных и является той редкой жемчужиной, которая, появившись на свет, смело демонстрирует себя миру, играя удивительными цветами радуги — сияющее чудо, подарок весне, пробуждению, началу жизни. Она светит и радует мир лишь мгновения, чтобы потом угаснуть навеки. Этот миг нужно поймать и запечатлеть. Я собирал эту редкую коллекцию веками, тысячелетиями. Здесь ты можешь встретить и поздние века, когда человечество стояло у истоков своего развития, с надеждой глядящее в будущее. Всех этих людей, поэтов пробуждения, отворяющих двери человечеству к миру прекрасного, указывающие путь в будущее, демонстрирующие тонкую и причудливую природу, давно уже нет в живых. Их миг жизни давно угас, но память от них, поющих, жизнерадостных и светлых душах не угасла, она жива в их творениях вечно. Это их скромный подарок вечности.