Знак Сокола - Дмитрий Хван

– Я очень рад, Йорг, что ты останешься с нами! – искренне улыбаясь, Брайан по-дружески похлопал курляндца по плечу. – Ты мне очень нужен здесь.

– Спасибо за доверие, герр Брайан, – сдержанно проговорил тогда Йорг.

– Просто Брайан. Мы же друзья.

Теперь Виллемс оставался на Даго и время от времени инспектировал остальные земли, переезжая на 'Адлере' с острова на остров. В Курляндию он собирался в конце осени, когда ситуация в новообразованном воеводстве станет стабильной. А тем временем, Брайан, действуя через Конрада Дильса, предлагал наёмникам оставаться на островах, поступив на постоянную службу. Обещание стабильного заработка сподвигло согласиться на это предложение часть поляков и курляндцев, да несколько десятков немцев. В итоге предварительное согласие дали чуть более трёх сотен солдат. С русскими и корелой, отдыхавшими в Зонебурге, Белов, Кузьмин и Микулич поговорили отдельно. Тут был уже полный успех – едва православные услыхали о предложении бесплатного земельного надела, кое-какой скотинки, да зерна, как они, жестоко побитые судьбою, наперебой принялись благодарить ангарцев. Белов тут же, не теряя времени, предложил вожакам этой своеобразной общины осмотреть местность под село, да разметить земельку под дворы, амбары, пашни и церковь. Люди были тронуты уважительным к ним отношением, что было с момента их освобождения из галерного рабства, потому они поклялись верно служить воеводе Белову. До зимних холодов полонённые шведы и освобождённые русские могут успеть немало, воздвигая на берегах небольшой речушки первое русское село на Эзеле – Соколовку.

'Ну а теперь дождаться бы спокойно прибытия моих товарищей'- Белов едва ли не каждый день повторял в уме эту фразу, когда долгими осенними вечерами, разбирая в кабинете бумаги на своё имя, да ломая голову над проблемой экономии средств. Казна была основательно подчищена покупкой оружия и двух кораблей, оплатой услуг наёмников и рабочих, активным строительством и прочим. На следующий год, если ситуация не изменится, от наёмников нужно будет избавляться, да затягивать пояса на остальных направлениях.

'… до прибытия товарищей' – повторил Белов.

Товарищей. Странное дело – тысячу раз был прав Соколов, когда предлагал Брайану, тогда ещё янки-морпеху, определиться с самоидентификацией своей личности. Определить для себя – кем он является на самом деле и, тем самым, облегчить жизнь себе и дать понять это окружающим. Теперь вспоминая свою жизнь в США, Белов думал о ней как о недоразумении, странном сне, который, словно наваждение ещё бывало, приходил по ночам. Но чем дольше времени отделяло его от того момента, когда в дикой тайге Ринат Саляев, на виду у смеющихся бородатых казаков спросил у него, не русский ли он, тем реже приходили воспоминания о прежней жизни. Казалось, эта жизнь, оставшись за переходом, тонула в море времени, растворяясь в нём на мелкие эпизоды. Пропадала за пеленой и семья – смеющиеся глаза, каштановые кудри и добрый голос, это мама – мисс Эмили, как её зовут детишки в детском саду. Запах крепкого табака, надсадный кашель по утрам, вечерние поучения за баночкой пива 'Роуг' с копчёным перчком халапеньо – это отец, Майкл Белофф, отставной лейтенант береговой охраны, ныне капитан устричной шхуны. На той же шхуне работали и оба старших брата. Школа в родном Флоренсе, стоявшая на высоком холме, откуда открывался шикарный вид на Тихий океан, пока что вспоминалась ему ярке прочего. Там у Белова было полно добрых друзей, с которыми он был знаком с самого раннего детства. Проработав полтора года кассиром на заправке, принадлежащей армейскому товарищу отца мистеру Чоу, Белов понял, что нужно что-то менять или провинциальная жизнь затянет его и через некоторое время, он, так же как и отец и братья, будет каждый вечер тупо смотреть телевизор и молча глушить пиво. Такое будущее его не прельщало, надо было с чего-то начинать. Поставить перед собой цель. И этой целью для Брайана стал Вашингтонский Государственный Университет, на другом конце штата, в Пульмане. Следуя советам мамы, Брайан хотел учиться на инженера. Эмили часто вспоминала свои молодые годы, проведённые там. Жизнь в общежитии, поездки с соседками в Москву, что в Айдахо – там было полно крупных магазинов, библиотек и там были дискотеки, что немаловажно для девушки. Однако отец ничего не желал слышать об этой идее и настаивал на том, что сын обязан следовать семейной традиции, насчитывающей уже шесть поколений военных. Предки Брайана служили ещё в императорской армии Российской Империи. Последние без малого сто лет – в армии США. После года бесконечных споров семья сошлась на компромиссе – по окончанию школы Брайан направился в соседний Абердин, где записался в армию. Этим он одним камнем убивал двух птиц – приобретал воинский опыт в традициях семьи и зарабатывал свои собственные деньги на образование, дабы не обременять себя кредитами на полжизни. Шурша колёсами отцовской 'Тойота Тундра' по залитому солнцем горячему асфальту парковки рекрутского офиса в Абердине, Брайан не то, что помыслить, – он и не смог бы и выговорить названия тех мест, куда его забросила судьба. Попал он, как и все парни, набранные к западу от Мисссипи, в тренировочный лагерь армии США, расположенный в Сан-Диего, что в Калифорнии.

Холмы и леса Каскадии, бесконечные зелёные просторы Северо-Запада, были так похожи на нынешнюю, вторую, родину – Ангарию. Только вместо великого Тихого океана – священное озеро Байкал. Вернётся ли он когда-нибудь в родные края? Этот вопрос, бывало, нет-нет, да и приходил в голову ангарского наместника Моонзундских островов в Балтийском море. Ничего невозможного нет, думал Белов. Оказался же он за тысячи километров к западу от Байкала, так почему же в недалёком будущем не оказаться на тысячи километров восточнее?

А тогда, после того, как он вышел из дверей рекрутского офиса, привычным движением надев солнечные очки, в его голове был готовый жизненный план на десяток лет вперёд. При поступлении на армейскую службу – командировка на какую-нибудь Окинаву или Раммштайн в Германии или, если не повезёт, то в Ирак или Афганистан. Ну а после истечения четырёхгодичного контракта, можно будет поступать в университет. После успешного окончания которого ему будет легко найти неплохую работу в какой-нибудь технологической фирме Сиэтла. Однако уже во время предварительной тренировки в Сан-Диего, Брайана какой-то чёрт дёрнул поспорить с сержантом Харрингтоном, что ему под силу будет попасть в спецназ. И ведь добился своего, прошёл через все круги ада тренировок 'чёрных пик', чтобы через полтора года самому стать сержантом. Вместе с повышением Брайан получил небольшой отпуск, после чего отбыл в неведомую страну под названием Киргизия. У неё было и более длинное название – что там со '…стан' на конце, но это уже было чистым издевательством над личностью – заставлять произносить такое.

'Подъём! Подъём! Вставайте, гомики, мать вашу!' – каждый день старший барака – Малик, афроамериканец из Алабамы, будил будущих сержантов-морпехов этой фразой.

Брайан расистом не был, ему было по барабану, какого цвета кожа твоего сослуживца, главное – чтобы человек был хороший. Но суровая правда жизни расставила свои акценты. В его подразделении чёрных была примерно четверть от личного состава, но, казалось, что все проблемы исходили именно от этой четверти. Среди них было полно парней даже с судимостями, в основном за мелкие кражи, и армия давала им эдакую реабилитацию. Чёрные ребята, что выросли в неблагополучных районах, решили для себя, что армия это единственная возможность не только увидеть мир, но и поднять денег. А заодно и вдоволь поглумиться над 'снежками'. Что у них особенно получилось после того, как остатки его подразделения, дислоцированного на авиабазе в Богом забытой Киргизии, ушли в секретный проход между мирами. Именно за этот мир воевал Китай и, чёрт возьми, он того стоит! Что бы случилось, попади сюда китайцы, Брайан боялся даже представить.

Кстати, после колледжа, Белов хотел устроиться в одну из сотен компаний Сиэтла – центра северо-западных штатов и одного из красивейших и удобных для проживания городов в США. Но сейчас он занял такую вакансию, о которой никто из его знакомых, друзей и родственников и знать не мог, да и не понял бы, пустись Брайан в объяснения. И к слову, теперь Белов уже крепко сомневался, что в этом мире появится его бывшая родина – прекрасная для одних и ужасная для остальных, страна со своими достоинствами и недостатками, земля сильных людей и слабой культуры. Время покажет. А пока… '…я дома' – думал Брайан, теребя золотые локоны Хельги. – И это хорошо, – пробормотал он.

Немка, укрытая одеялом, тихонько сопела, уткнувшись носиком в его плечо. Рука Брайана скользнула под одеяло, где её обдало теплом тела девушки. Погладив её нежную кожу, он вдруг затормошил её, заставив проснуться.