Самая темная страсть - Джена Шоуолтер

— Она знает чего ты больше всего боишся.

То есть по логике вещей, женщина знает о наших самых глубоких страхах и во сне погружает нас в них.

То есть, ночные кашмары.

Супер.

Только этого ему не хватало.

— Я не собираюсь заставлять её расплачиваться за этот визит.

Он заработал этот отказ, спасибо Лжи.

— Сейчас все себя контролируют.

— Тебе удастся полностью отговорить меня, поэтому, если бы я был тобой, то не заткнулся бы.

Он потратил не мало сил, но смог выключить воду.

— Не подавай мне полотенце.

Ворча, Парис кинул ему белое пушистое банное полотенце.

Гидеон не поймал, его перевязанные руки были просто не достаточно быстры.

Он наклонился и после нескольких попыток, ему удалось поднять ткань.

Его рука пульсировала.

Чертовы сломанные кости! Он пытался вытереться, правда пытался, но у него не получилось.

Парис наконец схватил хлопок и стал вытирать его похлопываниями.

— Знаешь, ты хуже ребенка?

— Не давай мне никакую одежду.

Качая головой, Парис исчез в комнате.

Ящик комода открылся, захлопнулся, потом другой, и затем он Парис возвратился обратно в ванну, держа в руках пару шорт и футболку.

Гидеон уже выбрался из душевой кабинки.

Он мог одеться сам, но это потребовало всю его энергию.

— Я не позволю тебе сделать это.

Еще один кивок.

— Собираешься увидеться с ней, тогда по крайней мере захвати с собой оружие.

Парис надел футболку ему на голову и помог просунуть руку в разрезы.

Он только один раз съежился.

— Как я.

— Конечно.

Боги, это так смущало.

Быть таким беспомощным.

Его друг делал вид что ничего не произошло, но его язвительность немного ослабла.

Парис отвел глаза, когда держал шорты для того, чтобы Гидеон ступил в них.

— То что она под замком, не обозначает, что она не представляет угрозы.

Он красноречиво посмотрел на бедро Гидеона, которое до сих пор кровоточило.

Гидеон пожал плечами.

— Ты не мог выбрать для меня что то более мужественное? — спросил он, осмотрев себя.

Если он надеется провести впечатление на Скарлет, — чего он не собирался делать — то это не удастся.

Простая белая рубашка, которая на него была мала и серые шорты.

Потрясно.

Парис скрестил на груди руки.

— Ты уверен что хочешь пойти к ней без меня?

— Нет.

Один, сказала она.

Если он приведет друга, то он не сможет с ней спокойно поговорить.

Ему нужны ответы, черт побери.

А именно: откуда, черт возьми, он ее знает? Он был бы не прочь, выслушать ее извинения, за то что она его порезала.

— Гидеон, — позвал Парис.

— Она не заперта, так ведь? — он неуклюже вышел из спальне, бросая через плечо, — я все время буду в опасности.

— Обиженный осел.

Хорошо, но будь осторожен, — отозвался Парис.

— Не буду.

Он прошел по двум коридорам и лестницам, придерживаясь за стену, чтоб удержаться на ногах.

По пути он столкнулся с несколькими из его друзей, и каждый из них пытался помочь ему вернуться к себе в комнату.

Он отделывался от них, так вежливо, как только мог.

Они переживали за него, и он любил их за это.

Не точ чтоб, он мог сказать им об этом.

— Я тебя ненавижу, — он мог сказать в лучшем случае.

Но он не мог отступать.

Он заставлял себя двигаться снова и снова.

Воздух полностью изменился, когда он вошел в подземелье.

Он был пропитан запахом крови, пота и даже мочи.

Ловцов здесь пытали снова и снова.

Как же противно здесь наверно девушке.

Возможно, она забилась в угол и дрожит.

Плачет.

Что он сделает если это будет так? Возможно начнет кричать, думал он.

Сильнее пауков он боялся, только женских слез.

Пытаясь справится с ужасом, он сделал последний поворот.

Он успокаивал себя тем, что она все таки явилась к нему.

Его поглотило обилие информации.

Во первых, она не плакала.

Или боялась.

Во вторых, она была намного красивее, чем во сне.

Она обнимала решетку, и с пустым выражением лица, наблюдала за ним.

— Ты пришел.

Ее не удивил звук его приближающихся шагов.

— Нет, не пришел.

Он как в трансе подошел к ней, и он почувствовал запах ночных цветов.

Он глубоко вздохнул.

И Ложь вместе с ним.

Ее взгляд сквозь решетку, изучал его, разыскивал в нем недостатки.

— Может быть ты не хотел.

Он снова удивился, тому насколько она показалась ему знакомой, ее голос, ее лицо, но он до сих пор не мог понять, где ее встречал.

— Не говори мне почему.

Ее темные глаза сузились.

— Скажи мне, что я красивая.

Она хотела комплимент? Он не сможет ей дать то, чего она хотела.

— Ты уродлива.

Какая то часть его, с ужасом затаила дыхание.

Это не так.

Она немного понизив голос сказала:

— Скажи, что я умная.

— Ты тупица.

Медленно ее губы искривились в улыбке.

— Ну, хорошо, хорошо.

Ложь.

Это действительно ты.

Наконец- то мы вместе.

Глава 20

Капля воды упала на губы Аэрона, такая прохладная и трепещушая, она скользнула по языку, вниз в горло и далее в желудок, растворяясь там и вместе с кровью дошла до каждого из его органов.

В момент соприкосновения, его сердце стало идеально биться, его легкие наполнились кислородом так, как никогда до этого и его кожа достигла идеальной температуры — ни горячая, ни холодная.

Внезапно он услышал птиц, щебечущих за окном, ветер танцевал в листьях деревьев, которые окружали крепость.

Он мог даже расслышать своих друзей в комнатах сверху и снизу от его, обсуждающих что делать со Скарлет, с Ловцами и причитающих о его болезни.

А его нос…

Он глубоко вдохнул, поймав запах коры, росы на листьях, потом запах лимонного мыла Сабина, лосьон после бритья Париса и его личный любимый запах…

запах дикого неба.

Оливия.

Оливия была здесь с ним.

Возможно поэтому Гнев мурлыкал так довольно.

Аэрон с любопытством приоткрыл глаза, и немедленно пожалел об этом.

Там много света.

Свет лился из лампочки на потолке, из ванной.

Стены его комнаты, которые как он думал когда-то были светло-серебряные с выкрашенными камнями, мерцали так, словно каким-то образом поймали радугу.

— Ты жив, — сказала Оливия с явным облегчением.

Что-то не так с ее голосом, думал он, пытаясь найти ее глазами.

Он все еще прекрасен, даже больше, поскольку теперь он мог различить нюансы — тихий, чувственный — но все же что-то не так.