Самая темная страсть - Джена Шоуолтер

Кто же она? Ее глаза были как черный бархат, прямой аристократический нос и губы такие красные как полированные рубины, которые были прижаты друг к другу, и слаживались в форме сердца.

Острые скулы, упрямый подбородок, но боги она была прекрасна.

Королева Воинов.

— Его сердце продолжало неистово бится, а с губ сорвался стон, подобный стону Лжи.

Паника оставила его, оставив за собой только очарование.

Уловка? Кто бы сомневался! Его ум использовал наверное его самые скрытые фантазии, чтобы создать ее.

Пот на его теле испарился, лед покинул его кровь, вытесняемый огнем, который обжигал каждый уголок его тела, к которому прикасался.

Ему так сильно захотелось протянуть руку и прикоснуться к ней, ласково провести ладонью по ее лицу, запустить пальцы в ее волосы.

Что бы он узнал, такие ли они мягкие и пушистые, как ему показалось.

— Почему ты снова говоришь, противоположное тому что имеешь в виду? — повторила она свой вопрос.

— Не знаю, ответил он, что обозначает, что на самом деле он знает ответ

Он мог бы более подробно солгать, чтобы она поняла правду, но что-то остановило его.

Что если она Приманка, и ее отправили уничтожить его?

Стали ли Ловцы настолько сильными, что способны вторгнутся в сны?

Возможно.

Торин, когда в последний раз приходил к нему, рассказал, что Гален добыл арфетакт, и что предатель, который успешно связался с демоном Недоверия темноволосая женщина и… темноволосая женщина?

Он застыл.

Похоже он уставился на нее?

— Прийди в подземелье, — сказала она.

— Один.

— Кто ты такая? — потребовал ответа он.

— Кто ты такой? — в ответ спросила она.

Между ними воцарилось молчание, и гнев наполнил эти черные глаза.

Ее гнев и что-то еще зажгли в нем любопытство.

— Прийди в подземелье, или я верну паука.

с этими словами она исчезла.

Гидеон открыл глаза, его сознание веращалось из этого царства сна как из полета в космос.

— Слава Богам, — сказал взволнованный Парис.

— Наконец — то

Гидеон тяжело дышал.

В отличии от его сна, этот на нем пот не высох.

Этот лил с него ручьями, обливая его.

Так же как и в его сне, его рука, бедро и спина болели и из них шла кровь, в тех местах где они были повреждены.

— Что случилось? — дрожащим голосом спросил он.

— Маленький, лысый камар.

.

.

— Плохой сон, я просто испугался.

Луч солнечного света, попадали в комнату через единственное окно, и освещали его друга.

Волосы Париса были мелированные, и каждый из этих цветов переливался.

У него была бледная кожа, и она мерцала как жемчуг.

Сейчас Гидеон напоминал беспомощного котенка, Но Парис смотрел на него, оценивая его первую попытку пошутить.

— Ты уснул прежде, чем мы успели предупредить тебя, и возможно встретил нашу новую гостью.

Девченка.

— Кто наша гостья?

— Ее зовут Скарлет, и она Повелитель Преисподней.

Я думаю, скорее Повелительница.

Они на самом деле нашли недостающее звено и привели ее сюда?

— Кого именно она хранит? Он провел рукой по лицу пытаясь ссбросить остатки сна, но ничего не получилось.

Парис, краем рукова вытер его глаза.

— Видимо, Ночные кашмары.

Симпотичная штучка, особенно если тебе нравится погрубее, но видимо она такая же сумасшедшая как Ловцы.

Ночные кашмары.

По какой то причина, одного слова было достаточно, чтоб его демон застонал от удовольствия.

А Гидеону, вдруг стало интерестно, почему девушка показалась ему такой знакомой.

Постой, постой, постой, Требовал Ложь в его голове.

Парис продолжил:

— Оливия помогла нам схватить ее, и сейчас она заперта в подземелье.

— Она пострадала, верно? — с просил он опуская свои дрожашие ноги на пол рядом с кроватью.

— Что ты далаешь старик?

Гидеону удалось поднятся, он пошатывался, но не падал. Он осмотрел всего себя.

На нем были те же боксеры, весь мокрый от пота и вероятно пах соответственно.

Он убеждал себя что не тщеславие побудило его отправится в ванную а чувство вежливости.

Парис утверждал, что нет причин пытать девушку, пока она не сделала ничего плохого.

Ну, посмотрим.

Его новые раны болели и кровоточили, и на чистом полу за ним образовался кровавый след.

Ее вина?

Аэрон был экстраординарным любителем чистоты в доме, грязь его бесила, от этой мысли он немого улыбнулся.

Ничего такого, на что было бы интерестно смотреть.

Аэрон со шваброй.

Класика.

Между всеми повелителями были распределены дела.

Среди всех его друзей, Гидеон прослыл королем безделья.

И это звание, он раньше носил с гордостью.

Теперь он помогает Парису с покупками.

Они поочереди ходят каждую неделю в магазин, Парис в начале недели, Гидеон в конце.

Ему было интересно, поручили ли ему эту рутинную работу только из-за травмы, и если да то он должен вернуться к ней, как только выздоровеет.

Вероятно он будет помогать Аэрону по дому.

Усмешка исчезла с его губ.

— Так что она с тобой сделала? — спросил Парис, подойдя к нему, и помогая преодалеть оставшийся путь до ванной.

Там Парис даже включил ему воду.

Такую теплую как нравилось Гидеону.

— Ты упоминал маленького, лысого камара, и я признаюсь, что понятия не имею что это значит.

С его помощью, Гидеону удалось раздется.

И он шагнул под струи воды.

Это это не смутило, даже не смотря на то что он знал, что у Париса были тысячи и тысячи женщин, и иногда мужчин.

Некоторое время он просто стоял неподвижно, под струями душа установленного на стене, сломаную руку терзала пульсирующая боль, от льющейся воды горели ссадины на его лице и теле.

Тогда он здоровой рукой взял мочалку, и намылил ее.

— Нет спасибо, — пробормотал он.

Как ему с этим справится?

— Это жизнь, пробормотал Парис отступая.

— Ты не ответил на мой вопрос.

Что связывает ее и тех комаров?

— Ничего, — ответил он, подразумевая другое.

— Я знаю что.

Ну чтож поговорим.

Он старательно намыливался, но он понимал что одной правой рукой он ничего не сделает, но просить помощи не стал.

Смысл был ясен, — Не засыпая я должен добраться до интересной штучки, правда о которой для него не имела никакого значения.

— Ты знаешь что это значит, верно? Угрюмо спросил Парис.

— Да.

Нет.

Что за черт? В его голове все перепуталось.

Он мог только думать о том, что Скарлет умела управлять насекомыми, но тогда, три года назад он не смог понять этого, только сейчас.