Pink Floyd: Кирпич к кирпичу - Олег Мухин

Кроме того, есть подозрение, что песня «Poles Apart» адресована и Роджеру Уотерсу, бывшему флойдовскому басисту и сочинителю текстов песен. К началу 80х уотерсовская мрачная эстетика и жесткий контроль над группой ослабили необыкновенную красоту их музыки.

Клавишник Рик Райт ушел из группы до того, как в 1983 году был записан гнетущий альбом «The Final Cut», а в декабре 1985-го покинул корабль и Уотерс. Когда Гилмор, чьи виртуозные гитарные партии делают узнаваемым флойдовский саунд, барабанщик Ник Мейсон и Райт решили снова записываться под именем «Pink Floyd», уотерсовские угрозы о судебном разбирательстве показали, насколько глубокой стала трещина во флойдовской стене.

Если появившийся в результате альбом «A Momentary Lapse Of Reason» был жестокой стычкой, то «The Division Bell» («Колокол разделения») — это самый доступный диск после «Dark Side Of The Moon». Сочиненные и спетые в основном Гилмором, подруга которого, Полли Самсон, написала стихи, одиннадцать песен этого альбома представляют собой мелодичные стенания по разорванным отношениям, хотя «Coming Back To Life» («Вернись к жизни») и райтовская «Wearing The Inside Out» («Наизнанку») — это песни о воскрешении. Из пепла старого «Pink Floyd»? Угрюмый Гилмор не подтвердил этого, когда он позвонил мне по телефону перед тем, как группа выступила в Тампе во время их нынешнего американского турне, однако он с радостью рассказал об их прошлом, настоящем и будущем.

ГРЭМ ФАЛЛЕР: Я слышал, вы стерли пыль с песни «Astronomy Domine», чтобы исполнять ее на концертах?

ДЭВИД ГИЛМОР: Да, должен сказать, она несколько подзапылилась! Не думаю, что мы играли ее после 1968 года.

ГРЭМ ФАЛЛЕР: Почему у тебя ушло семь лет на то, чтобы сделать новый альбом?

ДЭВИД ГИЛМОР: Потому что сейчас мне сорок восемь и я не хочу всю свою жизнь находиться в студии, записывая альбомы. В этом бизнесе масса работоголиков, но я не из их числа. Однако я пока еще не собираюсь уходить на пенсию. Я целый год пытался быть пенсионером; это труднее, чем работать.

ГРЭМ ФАЛЛЕР: Однажды, покинув «Pink Floyd», Рик Райт теперь снова стал вашим равноправным партнером. С какой целью он с вами воссоединился?

ДЭВИД ГИЛМОР: Технические детали того, что ты называешь «воссоединением», мне не известны. Рик захотел стать партнером, когда мы записывали «A Momentary Lapse of Reason». Мы вели переговоры, спорили и снова вели переговоры, и теперь он получает процент со всего, не только с альбома. В тот раз Ник и я вложили все наши деньги и взяли на себя весь риск, включая и судебный процесс с Роджером. Если ты берешь на себя весь риск, ты рассчитываешь получить большую часть прибыли, все очень просто. Это прекрасное стремление для артиста — продолжать работать, но действительность вносит свои коррективы.

ГРЭМ ФАЛЛЕР: Чем закончился судебный процесс и каковы твои отношения с Роджером сейчас?

ГРЭМ ФАЛЛЕР (смеется): Мои отношения с Роджером таковы: никаких отношений нет. Я вижу его подпись на пачке чеков за авторство, которые проходят через мой офис из его офиса, и я ставлю свою подпись после его. Вот такие у нас отношения. Фактически я не виделся и не разговаривал с ним с декабря 1987 года, когда мы наконец-то договорились и подписали компромиссное соглашение.

ГРЭМ ФАЛЛЕР: То есть все спорные вопросы урегулированы?

ДЭВИД ГИЛМОР: Да. Судебный процесс был больше похож на репетицию судебного процесса. До суда дело так и не дошло. Потом были некоторые стычки, но ничего серьезного.

ГРЭМ ФАЛЛЕР: Название «The Division Bell», оформление обложки альбома и стихи песен, похоже, имеют непосредственное отношение к раздору между Роджером и остальными парнями из «Pink Floyd». В песне «A Great Day For Freedom» («Великий день освобождения») строчки

В день, когда пала стена,Корабль дураков наконец-то сел на мельявно не о Берлинской стене, а совсем о другой стене.

ДЭВИД ГИЛМОР: Неужели?

ГРЭМ ФАЛЛЕР: Альбом можно истолковать как аллегорию разрыва с Роджером.

ДЭВИД ГИЛМОР: Не думаю, что это так. Есть парочка намеков и упоминаний, имеющих какое-то отношение к нему. Но все, что я читал в статьях журналистов, расшифровавших, по их мнению, о чем этот альбом, было полностью ошибочным. Я рад этому. Я вполне доволен, что люди интерпретируют альбом кому как нравится. Однако сигнал тревоги для меня прозвучал, поскольку люди прочли слишком много в текстах песен альбома. Например, песня «A Great Day For Freedom» не имеет никакого отношения к Роджеру или его «стене». Абсолютно никакого. Что еще я могу сказать?

ГРЭМ ФАЛЛЕР: В песне «High Hopes» («Большие надежды») стихи намекают, что семена раздора были посеяны еще во времена раннего «Pink Floyd».

ДЭВИД ГИЛМОР: Я думаю, там скорее говорится о моей молодости и о том, как я покидаю родной город. В альбоме имеется огромное количество материала об общении или об отсутствии общения. Это было для нас сюрпризом. Мы стали находить там то одну, то другую песню об этом; оказалось, что многие песни написаны на эту тему. Похоже, она в какой-то момент распространилась на весь альбом и стала доминирующей.

ГРЭМ ФАЛЛЕР: Почему, как ты думаешь, музыка «Pink Floyd» имеет такое современное звучание, будучи порой тяжелой и гнетущей?

ДЭВИД ГИЛМОР: Отрицательные эмоции, как правило, более сильные, и музыканты, поющие о печальных вещах, быстрее способны вызвать благожелательный отклик у людей, которые сталкиваются с такими вещами. Я не знаю, почему ты выбрал именно нас, поскольку большинство музыкантов, пишущих о человеческих взаимоотношениях, пишут о разорванных отношениях. Если посмотреть на работы большинства неплохих сочинителей текстов песен, среди них не так уж много счастливых вещей, хотя Джон Денвер очень старается. Однако я бы не сказал, что звучание «The Division Bell» тяжелое и гнетущее.

ГРЭМ ФАЛЛЕР: В песне «What Do You Want From Me?» («Чего ты от меня хочешь?») ты возвращаешься к теме разрыва со своей публикой, к теме, уже поднимавшейся вами на диске «The Wall». Ты действительно это ощущаешь?

ДЭВИД ГИЛМОР: Песня родилась совсем не из этих чувств. На самом деле она скорее о личных взаимоотношениях, но в широком смысле. Нет, на самом деле я не ощущаю разрыва со своей публикой. Я никогда не был согласен со стихами Роджера в его драматическом трактате «The Wall», но идея была хороша. Безусловно, мы находимся на некотором расстоянии от публики, поскольку играем на сцене. Я давно выступаю перед публикой, я стал богатым и знаменитым — все это создает пропасть между тобой и твоей аудиторией. Однако, я думаю, у нас прекрасный контакт с людьми, которые приходят посмотреть на нас, и я с радостью играю для них.

ГРЭМ ФАЛЛЕР: После «The Final Cut» чувствовал ли ты, что должен что-то доказать Роджеру?

ДЭВИД ГИЛМОР: Мы должны были доказать — может быть, Роджеру, может быть, другим людям тоже, — что саунд и музыка «Pink Floyd» в большинстве своем не были заслугой одного Роджера. Роджер сочинял стихи — он сочинил много тем, много великолепного материала. Я не хочу преуменьшать его важную роль в нашей карьере, поскольку это было бы несправедливо. Однако так же несправедливо было бы преуменьшать важную роль остальных участников группы. Все прошедшие годы мы учились друг у друга, и наши музыкальные навыки были в распоряжении Роджера — так же как и все его стихотворения проходили через мой контроль, позволяя мне проверять то, что он сочиняет.

ГРЭМ ФАЛЛЕР: Альбом «The Division Bell» гораздо более мелодичен, гораздо менее жесток, чем «A Momentary Lapse of Reason».

ДЭВИД ГИЛМОР: Думаю, это просто мое нынешнее настроение. После ухода Роджера, после всего этого дерьма собачьего, связанного с разрывом, мы почувствовали, что будет уместна громкая, энергичная пластинка. В этот же раз меня не слишком волновало, будут там энергичные песни или нет. Я просто хотел сделать хороший альбом. Я читал несколько критических статей, где сказано, что альбом немного усыпляющий, — что ж, пусть так, это был наш выбор.

ГРЭМ ФАЛЛЕР: Не думаешь ли ты, что «Pink Floyd» играет в специфической английской манере?

ДЭВИД ГИЛМОР: Думаю, да. Мы настоящие англичане, и я не хочу жить нигде, кроме Англии. К тому же ранний «Pink Floyd», возглавляемый Сидом, был очень английским, таким же, как музыка Рея Дэвиса. «Pink Floyd» не играл обычный рок-энд-ролл или ритм-энд-блюз, традиционно американскую музыку. Все, что Роджер и я пели в семидесятые годы, имело английский акцент.

ГРЭМ ФАЛЛЕР: Ты в курсе, как там Сид?

ДЭВИД ГИЛМОР: Он душевно болен, но он лечится. Он живет своей жизнью, носит белье в прачечную. Мне бы очень хотелось повидать его. Он был талантливым человеком и замечательным другом.

ГРЭМ ФАЛЛЕР: Будет ли «Pink Floyd» продолжать работать до старости?

ДЭВИД ГИЛМОР: Кто знает? Пит Тауншенд на заре рока сказал, что он хочет умереть молодым, хотя это заявление и не имело отношения к музыке. Но общее ощущение в те ранние годы было таким, что это бизнес для молодых людей. Сейчас же у меня ощущение, что это бизнес без правил, поэтому, я думаю, мы будем продолжать работать, пока не почувствуем, что больше не хотим этого.