Стреломант. Дилогия (СИ) - Лекс Эл

Судя по тому, что я видел, под землей находилась еще как минимум половина этой гигантской, многотонной махины. А то, что осталось на поверхности, явно лежит здесь не первый год – краску кое‑где ободрало ветром и песком до голого металла, на котором уже выступили точечки ржавчины, во все возможные и невозможные впадины нанесло грунта, из которого проросли растения, а с того боку, где колесо висело в воздухе, под днище намело целую кучу песка, которая в дальнейшем продолжала расти и завалила собой боковой борт машины.

Да, если не присматриваться, особенно спереди, это действительно было похоже на бесформенную, торчащую из земли под непонятным углом, скалу.

Впрочем, если знать, что это машина, ее положение становится еще более непонятным.

Ника подошла ко мне и встала рядом, тоже глядя на глазеющую в небе бронированную морду.

– Удивительно, правда? – выдохнула она.

– Не то слово. – признался я, хотя и не испытывал ее благоговения. – Что оно здесь делает? Что это вообще? Я таких раньше не видел.

– Это же агат! – снова завела старую песню Ника. – Ты что, из деревни?

– Ника, агат это камень! А это, – я ткнул пальцем, – Хренов тягач на несколько тысяч лошадиных сил!

– Все же ты из деревни. – вздохнула Ника. – Агат это аббревиатура. Автономный Гарнизонный Атакующий Транспорт. АГАТ. Ну, не вспомнил?

– Ника, я и не вспомню! – я взмахнул руками. – Давай как всегда, с самого начала, что за АГАТ?

– Ты же сам видишь – машина. Большая машина, которая пропала пять лет назад.

– Ага. Ну, машина, дальше что? Почему ты реагируешь на нее как на торт с зефирками?

– Не люблю зефир. – Ника оттопырила нижнюю губу.

– Ника!

– Ла‑а‑адно. – протянула Кровавая, возвращаясь к теме разговора. – АГАТ был очень амбициозным проектом пять лет назад. Тогда в обществе поднялся интересный вопрос – могут ли технологии людей, хотя бы в теории, противостоять даргам без привлечения реадизайнеров? Технологии развивались, оружие становилось все мощнее и убойнее, и, в конце концов, это вылилось в проект АГАТ. Предполагалось тестовое создание одной такой машины, которая станет заменой караванов экспедиционных групп. АГАТ это бронированный автопоезд из двух прицепов и тягача, который являет собой небольшой движущийся город, по сути. В нем есть запас воды и еды не несколько суток, медкабинет, душевые и туалеты, разумеется, спальные места на двадцать пять человек, а именно столько составляет его экипаж, оружейную, мастерскую для починки оружия, само собой, кухню и прочая и прочая и прочая. Не говоря уже о внешнем оружии самой машины, способной нести очень весомые калибры, даже покруче того, что ты навидался в фурах экспедиционных групп. Добавь сюда мощнейшее бронирование, охренительную силовую установку на практически вечном миниатюрном ядерном реакторе, всяческие системы активной и пассивной безопасности вроде самодиагностики и подкачки сдутых колес, не выходя из кабины… В общем и целом, проект АГАТ должен был показать, способны ли люди на данном этапе развития создать то, что позволит не просто держать оборону от даргов, а начать полномасштабное наступление на них. Если бы проект удался и тестовый образец показал свою эффективность, сейчас такие АГАТы въезжали бы прямо в гнезда даргов, поливая все вокруг себя огнем и свинцом, и зачищая их до основания, после чего внутренний гарнизон за неполный час возводил бы защитный периметр, образуя по сути крошечный ресурсный поселок, только не обязательно с целью добычи ресурсов. Скорее с целью не дать даргам занять гнездо по‑новой, они это любят.

– Но для этого было нужно, чтобы в экипаже не было реадизайнеров. – я кивнул. – Но в чем вообще смысл? Почему вообще появилась необходимость придумывать машину для борьбы с даргами без реадиза? Ведь это и есть основное оружие против них!

– И основной способ привлечь даргов, не забывай. АГАТ предполагался как машина, которая за счет полного отсутствия в ней активной праны не будет привлекать даргов вовсе. Вернее, будет, конечно, но не больше, чем простой поезд, полный простых людей. На них тоже совершают нападения, ну да не мне рассказывать тебе об этом, но крайне редко, буквально с той же частотой, что поезда сами сходят с рельс по той или иной причине.

– Это мне одному так повезло? – усмехнулся я.

– Можешь считать, что да. Вытянул крайне несчастливый билет, но, к счастью, удача с лихвой расплатилась с тобой в дальнейшем. Так вот, АГАТы должны были привлекать внимание даргов не больше, чем движущиеся камни, но лишь до тех пор, пока не найдут гнездо и не начнут его обрабывать.

– Логику улавливаю. Транспорт, которым не интересен даргам до того момента, пока он не начнет уничтожать их гнездо изнутри.

– Что‑то вроде того. АГАТ был снабжен системой объемного взрыва, которая, по сути, распыляет вокруг него горючую смесь, после чего воспламеняет ее, выжигая все в радиусе нескольких сотен квадратных метров. Если же кто‑то выживает – его добивают из пушек главного калибра. Экипаж тоже вооружался ручными многозарядными гранатометами, позволяющими относительно быстро уничтожать нео‑даргов даже без использования основных пушек. Ворвались, быстро зачистили гнездо, быстро соорудили защищенный стенами и пушками опорный пункт на базе АГАТа, заняли территорию. И так несколько раз подряд, отгрызая у даргов все больше и больше жизненного пространства. А если бы АГАТов было несколько, то, представь, по всему миру началась бы эта экспансия. В то время как реадизайнеры продолжали бы охранять города, люди могли бы без их помощи, практически незаметно выжимать даргов с пустошей, постепенно уничтожая их популяцию! Амбициозность этого проекта невозможно переоценить! Честное слово, от него выиграли бы все! Если бы, конечно, все пошло по тому плану, который рисовали в теории…

Я снова перевел взгляд на застрявший под землей автопоезд:

– А на практике?

– А на практике – сам видишь…

– Я не понимаю, что я вижу. – я пожал плечами. – Ты говоришь "нашла АГАТ". Насколько я знаю, найти можно только то, что спрятали. Или потеряли.

– То‑то и оно! – вздохнула Ника. – Что АГАТ потеряли.

– Это как?! Что значит "потеряли"?! Как можно потерять тысячетонный автопоезд!

– Никто не знал, как. – Ника развела руками. – Это было очень громкое дело тех лет, почему я и удивилась, что ты не в курсе! АГАТ выходил на связь по плану, каждые полчаса, и так было одинадцать раз. На двенадцатый он на связь не вышел. В центре контроля операции подождали следующего сеанса связи, но он тоже не произошел. АГАТ просто пропал из эфира.

– И что, на него даже никакого устройства отслеживания не поставили?

– Так а зачем? – Ника пожала плечами. – Все прекрасно знали маршрут движения АГАТа, представляли в какой его точке он будет находиться в какое время, так что даже в случае непредвиденной ситуации найти его не должно было составить труда.

– Так почему же не нашли?!

– Нет, ты правда дурак? – Ника укоризненно на меня посмотрела. – Разуй глаза, он же под землей! Как его должны были по‑твоему найти?! Сюда отправляли несколько экспедиционных групп, но ни одна из них не смогла добраться – нападения бешеных даргов вынуждали их разворачиваться, а одну группу даже порвали начисто, вместе с реадизайнером! Договаривались с Беловыми, запускали самолеты, но и с них ничего не удалось найти, потому что оказывается, АГАТ под землей!

– Как?!

– Так в этом и есть основной вопрос! – Ника развела руками. – Если бы я знала, как и почему!..

Я снова перевел взгляд на задранную в небо морду АГАТа, на свисающие с толстых труб силового бампера вьюнки, колышущиеся на ветру, на мутные, тысячекратно политые дождем и засыпанные землей, стекла.

Пять лет. Машина пролежала тут целых пять лет. Простояла. Частично провисела. Под открытым небом, открытая всем ветрам. А ведь это только та часть, которую мы видим. На самом деле, еще два с половиной вагона, если верить описанию Ники, находятся где‑то под землей. Возможно, раздавленные в лепешку. А возможно, наоборот – целехонькие, будто спичечный коробок, в котором мальчишка зарывает красивые камешки, чтобы потом с подружкой "случайно" откопать этот клад.