Где властвует любовь - Джулия Куин

Ему хотелось ударить кого-нибудь, проломить кулаком стену.

Когда Пенелопа опубликовала свою последнюю заметку, Колин был вне себя от ярости. Он никогда не испытывал ничего подобного и полагал, что не способен разгневаться больше.

Он ошибался.

Хотя, возможно, это просто другая разновидность гнева, вызванная реальной опасностью, когда кто-то пытается причинить вред человеку, которым он дорожит больше всего на свете.

Как он мог допустить, чтобы такое случилось?

Он должен это остановить. Обязан.

После стольких лет беззаботного существования, когда он довольствовался ролью праздного наблюдателя, пришло время предпринять какие-то действия самому.

Колин поднял голову и с удивлением обнаружил, что стоит перед величественным особняком, служившим резиденцией Бриджертонов. Забавно, но он уже не кажется ему домом. Он вырос здесь, но теперь это дом его брата.

А его дом в Блумсбери. С Пенелопой.

Его дом там, где Пенелопа.

– Колин?

Колин обернулся, обнаружив за спиной старшего брата, очевидно, возвращавшегося домой после отлучки. Энтони кивнул в сторону двери:

– Собираешься постучать?

Колин тупо смотрел на него, только сейчас сообразив, что стоит на ступеньках Бриджертон-Хауса бог знает сколько времени.

– Колин? – снова окликнул его Энтони, озабоченно хмурясь.

– Мне нужна твоя помощь, – сказал Колин.

Пенелопа уже оделась для бала, когда ее горничная принесла записку от Колина.

– Данвуди сказал, что приходил посыльный, – объяснила девушка, прежде чем присесть в коротком реверансе и исчезнуть, оставив хозяйку одну.

Скользнув затянутой в перчатку рукой в конверт, Пенелопа вытащила листок бумаги и увидела несколько строк, написанных аккуратным почерком Колина, который она так хорошо изучила, редактируя его дневники.

«Я не успею заехать домой до бала. Пожалуйста, воспользуйся услугами моих родных. Мама, Элоиза и Гиацинта будут ждать тебя, на Брутон-стрит, чтобы вместе отправиться в Гастингс-Хаус.

С любовью, Колин».

Пенелопа встала и расправила тонкие шелковые юбки. Для предстоящего вечера она выбрала платье своего любимого зеленого цвета в надежде, что это придаст ей смелости. Ее мать всегда говорила, что, когда женщина хорошо выгладит, она чувствует себя увереннее, и Пенелопа склонялась к той же мысли. Видит Бог, она провела несколько лет своей жизни, чувствуя себе ужасно в платьях, которые вынуждена была носить по настоянию своей матери.

Ее поднятые вверх волосы были уложены в довольно пышную прическу, которая очень ей шла. Горничная умудрилась переплести отдельные пряди с чем-то таким (Пенелопа побоялась спросить, с чем именно), что подчеркивало их рыжеватый оттенок.

Конечно, рыжие волосы не были писком моды, но Колин однажды сказал, что ему нравится, как переливаются ее волосы в сиянии свечей, и Пенелопа решила, что это как раз такой случай, когда можно пренебречь модой.

К тому времени, когда она спустилась вниз, карета ждала у входа, а кучер уже получил указание отвезти ее на Брутон-стрит.

Колин явно все предусмотрел. Пенелопа не совсем понимала, почему это ее так удивило. Колин был не из тех, кто забывает о мелочах. Но сегодня он был чрезвычайно занят. Казалось странным, что ему удалось найти время, чтобы предупредить слуг о том, что нужно доставить ее в дом его матери. Она могла и сама распорядиться об этом.

Должно быть, он что-то задумал. Но что? Может, он собирается перехватить Крессиду Тумбли, посадить ее на корабль и отправить прямиком в колонии?

Пожалуй, это слишком мелодраматично.

А может, он узнал какую-то тайну Крессиды и намерен шантажировать ее в ответ. Так сказать, молчание за молчание.

Пенелопа одобрительно кивнула, сидя в карете, катившей по Оксфорд-стрит. Да, это то, что нужно. И вполне в духе Колина – найти решение, дьявольски хитрое и действенное. Но что, скажите на милость, можно было раскопать за столь короткий срок? За все годы, проведенные в свете, она не слышала и намека на скандал, связанный с именем Крессиды.

При всей своей злобе и мелочности Крессида никогда не преступала правил, установленных обществом. В сущности, претензия на роль леди Уистлдаун была единственной по-настоящему дерзкой выходкой, которую она когда-либо себе позволила.

Карета повернула на Брутон-стрит и спустя пару минут остановилась перед домом леди Бриджертон. Должно быть, Элоиза дежурила у окна, поскольку она так стремительно сбежала со ступенек, что врезалась бы в карету, если бы кучер не спрыгнул вниз – как раз вовремя, чтобы преградить ей дорогу.

У нее был такой нетерпеливый вид, что она чуть не подпрыгивала на месте, ожидая, пока кучер откроет дверцу кареты. Пенелопа удивилась, как это она удержалась, чтобы не проскочить мимо него и не распахнуть дверцу самой. Проигнорировав попытку кучера помочь, Элоиза забралась внутрь, наступив при этом на собственную юбку и едва не свалившись на пол кареты. Устроившись на сиденье, она воровато огляделась и захлопнула дверцу, чуть не прищемив кучеру нос.

– Что происходит? – требовательно спросила она.

Пенелопа удивленно воззрилась на подругу:

– Я могла бы спросить то же самое у тебя.

– У меня? Почему?

– Потому что ты чуть не опрокинула карету, торопясь забраться внутрь!

Элоиза пренебрежительно фыркнула:

– В этом ты можешь винить только себя.

– Себя?

– Да! Я хочу знать, что происходит. И чем скорее, тем лучше.

Пенелопа не сомневалась, что Колин не стал бы рассказывать сестре о шантаже, если только в его планы не входило использовать язык Элоиэы в качестве убийственного оружия против Крессиды.

– Не понимаю, о чем ты, – сказала она.

– Еще как понимаешь! – возразила Элоиза, бросив взгляд на дом. Парадная дверь отворилась. – Вот досада! Мама с Гиацинтой уже идут. Давай рассказывай!

– Что рассказывать?

– Почему Колин прислал нам в высшей степени загадочную записку с просьбой прилипнуть к тебе и не отходить от тебя весь вечер ни на шаг.

– Он так и написал?

– Да, причем слово «прилипнуть» было подчеркнуто.

– А я-то думаю, почему ты произнесла его с таким нажимом, – сухо заметила Пенелопа.

Элоиза скорчила гримасу.

– Пенелопа, сейчас не время развлекаться за мой счет.

– А когда время?

– Пенелопа!

– Прости, я не могла удержаться.

– Ты знаешь, о чем записка?

Пенелопа покачала головой, не слишком погрешив против правды. Она действительно не знала, какие у Колина планы на сегодняшний вечер.

В этот момент дверца распахнулась и в карету забралась Гиацинта.

– Пенелопа! – воскликнула она с величайшим энтузиазмом. – Что происходит?