Республика воров - Скотт Линч

Глава 7

Пятилетняя игра: Ответный ход

Жан, да что с нами происходит?! Она нас вокруг пальца обвела, как последних лохов! – Локк, потирая глаза, сначала ощутил, что живот ноет от голода, а потом – что ноги ноют от… – О боги, а это что такое?!

На тощих бледных лодыжках красовались широкие железные кольца, каждое весом фунтов по пять, не меньше.

– А это – чтобы тебе не взбрело в голову заплыв устроить, к берегу, – вздохнул Жан. – Очень мило с ее стороны, правда? Тебе под цвет глаз.

– Решеток на окнах ей недостаточно? О всевышние боги, мой желудок меня сейчас сожрет изнутри! – простонал Локк и огляделся.

От роскошной каюты, убранной шелками и мягкими подушками, обставленной со всевозможным изяществом и ярко озаренной светильниками, не отказался бы сам герцог Каморрский. На стене рядом с койкой Жана виднелась полка, заваленная книгами и свитками.

– Ты погляди, что она нам приготовила! – Жан швырнул Локку томик в кожаном переплете с золотым тиснением на обложке:

– Да, у нашей красотки яду на десяток рек хватит, – негромко заметил Локк, отложив книгу.

– Как она тебя опоила? – спросил Жан.

– Самым постыдным образом.

В дверь каюты постучали, и на пороге возник незнакомец – худощавый, длинноногий и узколицый, с кожей, продубленной солнцем и ветрами.

– Доброго вам утречка, господа хорошие, – поздоровался он, выговаривая слова на веррарский манер. – Добро пожаловать на борт «Волантеновой решимости». Зовут меня Солий Волантен, рад вам служить, – впрочем, на моем корабле и служить-то больше некому, только вам двоим, гости дорогие.

– Если вы немедленно вернете нас на берег, мы вам заплатим вдвое больше, – заявил Локк.

– Ах, господин Лазари, наша общая знакомая меня предупредила, что вы именно это первым делом и предложите.

Локк, хрустнув пальцами, только зыркнул исподлобья и ничего не ответил; хорошо хоть Сабета не назвала их настоящих имен, но сейчас он не испытывал к ней ни малейшей благодарности.

– И если честно, я с ней совершенно согласен, – продолжил Волантен. – Лучше вести дела с теми, кто свободой наслаждается, чем с теми, кто в кандалы закован.

– Втрое больше, – не унимался Локк.

– А тот, кто откажется от щедрого вознаграждения и соблазнится обещаниями узников, недостоин зваться капитаном корабля, – добавил Волантен.

– Ну, раз ты такой честный, хоть бы сухарем угостил, что ли… – буркнул Локк.

– Вот кстати, наша общая знакомая и об этом тоже предупреждала – мол, что вы как проснетесь, так есть попросите, – улыбнулся Волантен и скрестил руки на груди. – А угощать вас сегодня будут не сухарями, а свежим перечным хлебом, жареным гусем, начиненным оливками в меду, и озерными лягушками, тушенными в бренди со сливками.

– Гм, по голове меня вроде не били… Может, мне это все снится? Вот только сон какой-то дурацкий, – пробормотал Локк.

– Это не сон, друг мой. Наша общая знакомая такого искусного повара нам прислала, что, если бы мне мужчины нравились, я бы его сам с заката до рассвета ублажал. Не желаете ли по верхней палубе прогуляться, свежим озерным воздухом подышать? А заодно я вам объясню, что к чему. Ах, как же вам повезло!

Корабль оказался двухмачтовым бригом с прочной оснасткой и парусами. На палубе выстроились человек двадцать матросов, по большей части жилистых, загорелых, привычных к морю, среди которых резко выделялись тяжеловесные бледные охранники, явно нанятые для этого плавания.

– Путешествие нас ждет наиприятнейшее, – заявил Волантен. – Сначала на запад, к реке Кавендрия, а уж по ней выйдем в море, ну а через месяц неторопливо повернем назад, в Картен. А вы, господа, будете прохлаждаться в роскошной каюте, книжки читать, разнообразными яствами лакомиться. А уж вином мы запаслись воистину королевским! От вас требуется только одно – примерное поведение.

– Если немедленно повернете к берегу – каждому заплачу втрое больше положенного! – выкрикнул Локк. – За два дня, а не за два месяца работы!

– Сударь, как вам не стыдно! – насупился Волантен. – Я же ясно сказал – примерное поведение. А то и в трюм недолго угодить. Выбор у вас невелик: либо в роскоши и довольстве, либо в темном трюме на хлебе и воде. Жизни вашей ничто не угрожает, а вот свободу легко ограничить.

– А кандалы зачем? – спросил Локк.

– Так ведь это ради вашего же блага, чтобы от соблазна удержать, – ответил Волантен.

– Тьфу ты! – фыркнул Локк. – Кстати, где обещанная еда?!

– Господа, извинения много тысяч! – По трапу с нижней палубы поднимался светлокожий, светловолосый человек в перепачканной холщовой рубахе, держа в руках серебряный поднос с железной супницей и буханками хлеба. – Яства приготовить!

– Ваш хваленый повар – вадранец? – изумился Жан.

– Я и сам удивляюсь, – кивнул Волантен. – Но вы не беспокойтесь, Адальрика лучшие талишемские повара обучали, он свое дело знает.

– Я варить устрицов и соус из эль, – объявил повар, протягивая Локку поднос.

От запахов еды и свежего хлеба у Локка закружилась голова, будто от удара в челюсть.

– Что ж, предлагаю возобновить обсуждение через полчаса, – буркнул он.

– Вы, главное, моих матросов подкупить не пытайтесь, и все будет хорошо, гости дорогие, – еще раз напомнил Волантен.

Прошел день, за ним другой, и Локк наконец-то осознал, что оказался в самой роскошной – и самой невыносимой тюрьме на свете.

Еда и в самом деле была вкуснейшей, эль – свежим, вино – отменным, а любая прихоть гостей исполнялась немедленно.

– Должно быть, матросам заплатили так щедро, что на всю жизнь их обеспечили, – заявил Жан за обедом на второй день. – Что скажете, ребята? У вас ведь золота полные карманы, или я не прав?

Завтракать, обедать и ужинать Локку и Жану приходилось в присутствии как минимум четырех матросов – обходительных, молчаливых и бдительных. Зоркие стражи пересчитывали столовые приборы и собирали все кости и объедки; Локк запросто мог бы кое-что прикарманить, но это ничего бы не изменило. Постельное белье перетряхивали и каждый день меняли, а каюту тщательно обыскивали. На время обыска Локка с Жаном выводили на палубу, но в распахнутую дверь каюты видно было, как перелистывают каждую книгу, разворачивают каждый свиток, просматривают сундуки, проверяют подвесные койки и скрупулезно осматривают половицы. Затем все раскладывали по своим местам, и каюта принимала первозданный вид. Спрятать в ней что-либо было невозможно.

Ежедневному обыску подвергались и сами Локк с Жаном, а обувь им носить не позволялось. Ничего из личных вещей им не оставили, но на третий день Локк с удивлением заметил в руках Жана прядь волос Эзри, туго перевитую сыромятным шнуром.

– Мы с Сабетой… гм, побеседовали, после того как ее люди мне бока намяли, – признался Жан. – Она согласилась, что есть вещи, с которыми расставаться нельзя.

– А больше она ничего не сказала? Про меня… или для меня?

– По-видимому, она сказала все, что хотела. Считай, что этот корабль – ее прощальное послание.

– Судя по всему, она для Волантена и его команды составила наставление, как с нами обращаться. Страниц на десять.

– Даже спасательную шлюпку принайтовили прочнее обычного, – вздохнул Жан. – Видно, боятся, как бы кто-нибудь из богов алчной длани с небес не протянул.

– Да что ты говоришь! – Локк, соскользнув с подвесной койки, подошел к Жану и негромко спросил: – Та, что у левого борта? Думаешь, получится?

– По всем правилам на воду нам ее не спустить, но если ослабить тросы и если корабль накренится, то…

– Ох, а ведь как выйдем в Кавендрию, о крене можно забыть – на реке никаких волн, корабль будет устойчив, как чашка чаю, – озабоченно вздохнул Локк. – Вот, кстати, любопытно, сколько наших новых друзей мы сможем угомонить?

– В смысле, сколько человек я смогу угомонить? – уточнил Жан. – Если одновременно, то, пожалуй, троих. По одному – так вообще всю команду, если никто тревоги не подымет, но ты же знаешь, они ни в одиночку, ни даже парами не ходят. Их одной грубой силой не возьмешь.

– Эх, если бы нас сейчас навестила наша благодетельница Терпение! Или кто-то из ее соратников. Вот прямо сейчас… Ну же! Сейчас! А, когда надо, их не допросишься!

– По-моему, сейчас нам лучше полагаться только на самих себя, – вздохнул Жан. – Нет, понятно, что за нами кто-то или что-то наблюдает, но то, что мы здесь оказались, подстроила Сабета. То есть сделано все по правилам, а значит, маги вмешиваться не станут.

– Да? Можно подумать, ее маги по правилам действовать собираются.

– Одно хорошо, – заметил Жан, – тебя откормили и на дохлую глисту ты больше не похож.

– Вот счастье-то! Меня не просто увезли, меня еще и откармливают на заклание. Слушай, а может, в Медном море Замира нас спасет?