Его Уязвимость - Анна Гур

губы пытаются поцеловать.

Уклоняюсь.

Почему мне так плохо?!  

Перед глазами ослепляющие вспышки стробоскопа.

Не хочу. Я другого мужчину хочу. Его поцелуев жажду.

– Не надо, Павел.

Пытаюсь перекричать музыку.

– Почему, Кать?!

Здесь душно. Очень. Дышать не могу. Пальцы. Его пальцы задирают юбку, лезут по бедру вверх.

На душе мерзко.

Я не могу.

– Такая красивая…

Чем сильнее он меня обнимает и трогает, тем сильнее у меня отторжение.

Перед глазами огромная ванна.

Мои хриплые стоны и другая рука, с крупными золотыми часами на запястье. 

Браслет царапает кожу, пока сильные пальцы подводят меня к грани.

– Паша, стой! – рявкаю резко, отталкиваю распаленного парня.

– Что не так?!

Смотрит на меня странно. Не могу понять.

– Мне нужно в туалет, мне не очень хорошо.

Отпускает.

Слишком много тел, в меня тыкают локтями, ударяют, но я упрямо иду куда-то, не знаю куда, просто хочу выбраться.

Много людей. Излишне яркий свет и музыка громкая.

Стена. Облокачиваюсь и вижу ярким алым всполохом WC, иду туда.

Влетаю в дамскую комнату, чуть не сшибая выходящую навстречу девушку.

– Смотри куда прешь!

Летит в спину. Открываю кран дрожащей рукой. 

Умываюсь.

Вода течет по лицу, по шее, капает и мочит платье.

Дышу. Зрение фокусируется на белой раковине в желтых разводах от ржавчины. Здесь грязно, мерзко и я хочу уйти.

Провожу мокрыми руками по распущенным волосам, чуть тяну и из глаз катятся слезы.

Вглядываюсь в свое отражение. На меня смотрит симпатичная девушка с огромными глазами и яркими губами, в кричащем облепившем тело платье с пятнами от воды.

Плохая идея была прийти в этот клуб.

Паша совсем чужим стал и его прикосновения…

Они мне противны.

Я не знаю парня, которого повстречала сегодня. Мальчишка из моих воспоминаний был другим.

Нужно уходить отсюда.

Только вот куда?

В отель не хочу, с Пашей не останусь.

– Да хоть на улицу!

Не вернусь к магнату! Не могу!

Решаю уйти, не прощаясь. На большее я сейчас не способна и объяснять что-либо Павлу не смогу.

Сегодняшняя встреча показала, что больше нас ничего не связывает. Он хочет меня и, наверное, принял мой приход в клуб как готовность к чему-то большему…

А я…

Я не готова. Точнее, не с ним…

Хлопок двери за спиной я игнорирую, приняв за то, что очередная девица влетела в дамскую комнату.

Но уже в следующую секунду в зеркале сталкиваюсь с ошалелым взглядом знакомых глаз...

Глава 48

– Паша, – едва срывается с губ, не успеваю даже обернуться, как он набрасывается на меня.

– Катя, я не могу. Ты такая... У меня крыша от тебя едет.

Я сопротивляюсь. Пытаюсь ускользнуть, но он меня не слышит.

– Прекрати!  Я не хочу!

Разворачивает меня с силой. Бросает на зеркало, которое чудом не ломается и не рвет кожу в кровь, больно ударяюсь скулой и вскрикиваю.

– Прости, Кать! Ждал. Добивался! Мозг мне вывернула.

Короткие фразы и рука, задирающая платье.

– Паша! Прекрати!

Ору, но не могу достучаться.

Мои запястья фиксируют на пояснице так, что не двинуться, держит с силой, почти выворачивая мне суставы.

Все равно вырываюсь. Кричу. Не соображаю больше ничего.

– Паша! Хватит! Прекрати!

Слезы градом текут, а его пальцы уже оголяют ягодицы.

Собираюсь.

Вспоминаю, как брат показывал пару приемов. Со всей силы ударяю каблуком по носку кроссовок, хватка слабеет, разворачиваюсь и бью в горло, затем в пах.

Бывший друг складывается, прикрыв свои причиндалы, а я лечу к выходу, понимая, что на этом наша дружба закончена.

Звук выбиваемой двери оглушает.

Паша, офигев, перестает цедить проклятия и трясет головой.

Приходит в себя, а я сквозь пелену слез вижу его…

Высокого мужчину, застывшего в дверном проеме.

Холодное лицо с заостренными скулами, ледяной взгляд, метнувшийся в меня, полыхает яростью.

Кажется, что само исчадие ада выглянуло из преисподней и сфокусировало свои кислотные глаза на мне.

Димитрий пришел убивать.

Машинально хватаюсь за порванный лиф платья, в котором виднеется грудь. Прикрываюсь.

Весь мой вид хуже некуда и огненный взгляд мужчины не сулит мне ничего хорошего.

На автомате подмечаю, как в пустом проеме застывают секьюрити, отвернувшись и закрывая собой вход в туалет.

Отсюда никто не сбежит.                                            

Сумасшедшая мысль бьется в висках.

Больше Кац не говорит ни слова.

Он наносит два методичных удара, которым сопутствуют хруст, хлюп и вой.

Я в ужасе смотрю, как за пару движений человеческое тело превращают в кровоточащий кусок мяса.

 Павел оседает на пол безвольным кульком.

Димитрий линчует.

Резко подаюсь вперед и обеими руками толкаю Каца в грудь, он делает шаг назад. Не от силы моего удара, а чтобы иметь возможность видеть всю картину целиком.

Замираю прямо напротив разъяренного монстра, жмурюсь, боясь схлопотать удар, но ничего не происходит.

В ужасе смотрю на бесчувственного мужчину со спокойным зеленым взглядом.

Он псих. Сумасшедший. Ни малейших чувств на лице.

– Не трогай его, Димитрий. Хватит.

Выдыхаю рвано.

– Отойди.

Опять приказ и я начинаю дрожать от ужаса только от интонаций этого глубокого бархатного голоса.

И вместо того, чтобы отступить, я делаю шаг по направлению к огромному мужчине.

– Прошу. Не. Надо.

Мой взор застилают слезы.

Не уверена, что наказывает Кац бывшего друга именно за то, что меня лапал. Кажется, он его впечатывает в пол потому, что я ослушалась приказа.

Делаю еще один шаг и буквально впиваюсь в сильное каменное изваяние застывшего в агрессивной стойке воина.

Запрокидываю голову и смотрю в зеленую пустоту. Завораживающую. Сильную. Мощную.

Подпадаю под бешеную энергетику. Сталкиваюсь с темнеющим взглядом и зрачками, которые затапливают зеленую радужку.

– Отойди.

А я как чертов самоубийца мотаю отрицательно головой.

– Я не хочу, чтобы он стал калекой или умер из-за меня. Я распалила. Не заметила, что ситуация заходит слишком далеко.

Молчит.

Вцепляюсь пальцами в белоснежную сорочку и шепчу:

– Я не смогу простить тебе этого, Димитрий. Я не прощу себя и тебя. Отпусти его. Меня накажи. Я во всем виновата.

Моргает и смотрит на меня так, что изморозь по позвонкам проходит, касается моей скулы, там, где жжется царапина, я поранилась, пока отбивалась от излишне настойчивых ухаживаний.

– Виновата, – повторяет, как приговор выносит, – и ответишь за ослушание сполна.

Сильная хватка на предплечье обжигает кожу и уже в следующую секунду я лечу к двери, падаю в руки охранников Каца.

– В отель ее. В мой номер. Запереть.

Холодный