Любовник моей матери, или Что я знаю о своем детстве (Карусель памяти) - Диана Чемберлен

– А вот этого делать не нужно, – с неожиданной энергией произнес Джон.

– Почему?

Джон с трудом представлял, как объяснить дочери то, что сам он только начал понимать.

– Потому что я тоже хочу побыть в одиночестве, – ответил он. – Поверь мне, Сьюзи, я вовсе не жажду окончательного разрыва с твоей мамой. Однако сейчас, оставшись один, я стал узнавать о себе много нового.

– О чем это ты? – спросила Сьюзан, вытирая покрасневший нос.

– Когда ты уезжала в колледж, тебя не терзали сомнения, способна ли ты самостоятельно позаботиться о себе?

– Конечно, – нахмурилась Сьюзи, – но я…

– А когда выяснилось, что способна, ты наверняка была на седьмом небе от радости?

Она вновь кивнула.

– Все так, но ты же взрослый. И ты – мой отец. Для меня ты всегда был человеком, который… – она помолчала, пытаясь подобрать нужное слово. – Который способен справиться с любой проблемой, решить какой угодно вопрос. Не думаю, что мне хотелось бы убедиться в обратном.

– Конечно же, я не такой, Сьюзи, – рассмеялся Джон. – Разве ты не понимаешь, что мы не расставались с твоей мамой с тех самых пор, как мне исполнилось семнадцать? Вполне возможно, я действительно способен справиться с чем угодно, но до последнего времени я и понятия об этом не имел. И в этом смысле разрыв с мамой, каким бы болезненным он ни был, пошел мне на пользу.

– И все-таки я не понимаю, почему ей надо было бросать тебя?

– Она не бросала меня, детка. Это я попросил ее уйти. Я знал, что ей тоже нужно побыть одной. С тем же успехом ты можешь сказать, что это я выставил ее за дверь.

– Пусть так, – Сьюзан снова смяла бумажный платок. – Но что помешало ей отправиться… хотя бы на курорт? Куда-то, где она могла бы побыть одна, без тебя? С какой стати ей встречаться с кем-то еще?

Джон со вздохом выпрямился.

– Дело в том, Сьюзи, что мужчина, с которым твоя мама… поддерживает отношения, является для нее несомненным соблазном. Он дает ей то, на что я просто не способен.

Глаза у Сьюзан испуганно округлились.

– Папа, не говори так, – соскользнув с дивана, она наклонилась и крепко обняла его. – Если ты не можешь ходить, это еще не значит, что тебя нельзя назвать лучшим в мире отцом и мужем.

Джону стало ясно, что она неверно восприняла его слова. Однако он был настолько тронут этим редким проявлением привязанности, что пару секунд не мог говорить.

– Детка, – осторожно высвободился он из ее объятий, – присядь, пожалуйста.

Сьюзан покорно села, не сводя с него по-детски испуганных глаз.

– Я имел в виду вовсе не то, о чем ты подумала. Я говорил не о сексуальном соблазне, – казалось странным беседовать об этом с собственной дочерью. – Этот человек соблазняет твою мать правдой. Раньше никто с ней себя так не вел, – Джон покачал головой. – Ты же знаешь маму. У нее всегда все замечательно, даже если на самом деле это не так.

– Терпеть этого не могу.

– Верно. Мне трудно объяснить тебе, что происходит сейчас с мамой. Думаю, тебе все-таки стоит поговорить с ней лично. Рэнди дает ей то, на что я просто не способен, – уже сказав это, Джон понял, что погорячился. Теперь он тоже мог бы помочь Клэр. За последнюю пару недель он обнаружил в себе силы, о которых прежде просто не догадывался.

Сьюзан покачала головой. Испуганный ребенок исчез – его место вновь занял упрямый подросток.

– Не понимаю, о чем ты тут толкуешь.

– Тебе действительно нужно поговорить с мамой.

– Не желаю ее видеть. Она ведет себя совсем не как мать.

Сьюзан встала, и Джон понял, что на сегодня с нее хватит разговоров.

– Когда ты возвращаешься в колледж? – спросил он.

– Завтра днем, – взяв со столика учебник, она заспешила к двери.

– Сьюзи!

Она повернулась уже от порога.

– Я люблю тебя, детка.

– Я тоже люблю тебя, папа, – сказав это, она быстро выскользнула из комнаты.

– Я бы хотел взглянуть на карусель воочию, – промолвил Рэнди. Было воскресенье. Они с Клэр сидели на маленьком диване в ее крохотной гостиной, выполнявшей одновременно роль столовой. Они уже в третий раз просматривали альбом, параллельно отдавая должное кофейному рулету, который Клэр испекла в своей допотопной духовке.

– Не думаю, что черно-белые фотографии в состоянии передать все ее великолепие.

– Мне бы тоже хотелось увидеть ее, – кивнула Клэр. – Может, съездим как-нибудь в Парк развлечений?

– Непременно, – согласился Рэнди.

Клэр взглянула на фотографию своей матери. Мелли сидела на главной веранде их фермерского дома и курила сигарету. Во время первого просмотра снимков Клэр вдруг вспомнила, что именно Мелли выкинула тогда старый альбом.

– Зачем ей это понадобилось? – поинтересовался Рэнди.

– Мы приводили в порядок дом после смерти бабушки. Мама тогда сказала, что альбом олицетворяет прошлое, поэтому с ним нужно расстаться безо всякой жалости. Она не желала думать ни о чем, кроме будущего, – Клэр вспомнилась маленькая лекция, которую Мелли прочитала тогда своей дочери.

– По-моему, это ненормально, – покачал головой Рэнди.

Клэр промолчала, впервые не встав на защиту матери.

– В тот же день увезли и карусель, – добавила она.

– Правда? Как это было?

– Лошадей убрали в большие ящики, и…

– Которые наверняка накрепко заколотили, – с улыбкой заметил Рэнди. Клэр потребовалась пара секунд, чтобы понять, о чем это он.

– Точно! – она как наяву увидела Титана, исчезающего в темноте ящика. – Думаю, для меня это стало настоящей трагедией. Беда лишь в том, что я совсем не помню, что тогда чувствовала.

Одной рукой Рэнди обнял ее за плечи, а другой перевернул страницу альбома. Этот снимок занимал Клэр больше всего: ее дед сидел у себя в мастерской; во рту он держал незажженную трубку. Этот образ сразу же напомнил ей Рэнди. Трубка, бородка. Ясные глаза лучатся любовью и симпатией. Сам Рэнди не видел тут никакого сходства. Его даже обижало сравнение с человеком, который был на тридцать лет старше его самого.

Фотографии, конечно, были очень интересными, но Клэр испытала легкое разочарование, а вместе с ним и облегчение, когда обнаружилось, что это всего лишь снимки, напоминающие о счастливом детстве. Мало что пробудило в ней эмоции, плохие или хорошие. Единственным исключением стали фотографии Ванессы. Всякий раз при взгляде на белокурую малышку Клэр испытывала нестерпимое желание перевернуть страницу. Ощущение было таким давящим, что ей хотелось встать и чем-нибудь занять себя.