Крадущиеся на глубине - Эдвард Янг

Незадолго до этого по "Шторму" открыли огонь из "пом-пома"{20}. Мы проследили траекторию полета снарядов и обнаружили еще одно небольшое судно, ранее не замеченное, которое остановилось на расстоянии около 4000 ярдов и вело огонь очень точно. К счастью, противнику удалось только одно прямое попадание, повредившее на небольшом участке легкий корпус "Шторма". Раненых не было. Вероятно, это была канонерка. Ни торпедный катер, ни канонерка не были замечены в перископ ранее, из чего мы сделали вывод, что они вышли из Мергуи навстречу конвою.

Все это время нас обстреливали из пулеметов, но было сложно отследить, откуда именно. У нас потерь не было. Решили покончить с грузовым судном, которое уже остановили (наша вторая цель), и вторым кораблем эскорта. Оба затонули после нескольких выстрелов с близкого расстояния. А тем временем первое судно, подвергшееся нашей атаке и получившее повреждения, пристало к берегу. Оно сносно держалось на плаву и могло позже присоединиться к остальным. Открыли огонь с 4000 ярдов. Два попадания разнесли надстройку в щепки. К этому времени мы уже произвели сто пятьдесят выстрелов из трехдюймовки. Ствол раскалился, и очередной снаряд заклинило. Боеприпасы для эрликона и "викерсов" тоже были на исходе. Оставшиеся суда конвоя постепенно удалились за пределы дальности выстрелов. Я решил их не преследовать, поскольку теперь меня беспокоили навигационные проблемы: не стоило подвергать "Шторм" риску оказаться на грунте.

11.53. Вышли из боя и удалились в западном направлении, оставаясь на поверхности. Укрылись за островом Бентинк.

Общий результат атаки следующий: два корабля эскорта и одно грузовое судно затонули, два грузовых судна и торпедный катер получили повреждения, а также установлен маршрут прибрежных конвоев. Любопытная деталь: все уцелевшие члены экипажей противника, которых мы видели в воде, были японцами. Среди них мы не заметили ни одного малайца или бирманца".

Я страшно устал, но был преисполнен благодарности судьбе, которая сохранила всех моих людей. В экипаже царило оживление. Орудийные расчеты не скупились на подробности, живописуя свои подвиги. Все они были чрезвычайно довольны и горды собой и, когда все кончилось, даже испытали разочарование. Они вели себя превосходно, не пугались автоматных очередей, раздававшихся со всех сторон. Даже вернувшийся в строй Гринвей, казалось, позабыл о недавнем ранении, полученном при аналогичных обстоятельствах. Я не мог не восхищаться Ричардом Блейком - ему еще не приходилось корректировать огонь в таких тяжелых условиях. Все время менялись цели, мы двигались сложным зигзагом, чтобы уйти от торпед; все это требовало моментальных решений по изменению расстояний и углов наводки. Несмотря ни на что, он оставался спокойным, хладнокровным и точным. В конце боя мы оба охрипли, стараясь, чтобы в адском шуме наши приказы были услышаны. К тому же мы на несколько часов частично оглохли. Думаю, именно в этом бою Блейк заработал проблемы с барабанными перепонками, которые через пять лет после окончания войны привели его к инвалидности и вынудили оставить службу.

Все происшедшее необычайно вдохновило постоянных авторов "Доброго вечера", и очередной выпуск был целиком посвящен прошедшему бою, причем все произведения были торжественными и проникнутыми высоким пафосом.

Из девяти судов мы потопили три и повредили два. Это был неплохой результат, но я не мог избавиться от мысли, что, если бы не моя нерешительность накануне, мы смогли бы потопить весь конвой.

* * *

У нас оставалось еще пять дней до начала перехода в Австралию. Я решил провести это время в южной части нашего района патрулирования. Всю ночь мы шли вдоль островов и к рассвету достигли северного входа в бухту Гастингса. Здесь, как и в прошлый раз, мы вытащили пустой билет. Как-то утром мы потопили на южном входе в Лесной пролив идущую на север джонку, но после этого больше не встретили ни одной цели. Вечером 7-го мы всплыли и приготовились покинуть район патрулирования. Почти сразу нас обнаружил вражеский самолет - единственное воздушное транспортное средство, которое мы видели в этом районе в течение двух походов. Он описал несколько кругов над местом нашего поспешного погружения, но не сбросил ни одной бомбы. Когда он улетел, мы снова всплыли и взяли курс на Австралию.

Путешествие было долгим, но не слишком утомительным, поскольку почти все время мы оставались на поверхности. 10-го мы пересекли экватор в точке с долготой 95?50' В, при этом затянули воображаемую петлю на линии, разделяющей земной шар на две половины, сначала поднырнув под нее, а потом вторично пройдя по ней на поверхности. Ныряя, мы оставили открытым верхний люк орудийной башни, чтобы обеспечить купель с водой для проведения церемоний бога морей Нептуна. Как раз во время праздника погода резко изменилась, и последние купания прошли на сильном и не по-экваториальному холодном ветру. 14-го наш путь пролегал вблизи острова Рождества, в то время оккупированного японцами. Мы провели целый день, внимательно наблюдая за островом в перископ, но не заметили ни одного судна, поэтому ближе к ночи всплыли и последовали далее.

Спустя четыре дня мы наконец увидели слева по курсу узкую полоску земли. Было трудно поверить, что это невзрачное пятнышко на горизонте северо-западная оконечность великого континента. В корабельный журнал мы внесли лаконичную запись: "Увидели Австралию". Вскоре мы уже входили в Эксмут - небольшой мелководный залив, со всех сторон окруженный песчаными дюнами. Здесь мы приняли топливо и продолжили путь. 22 сентября мы достигли Фримантла. "Мейдстоун" ждал нас уже целую неделю.

Глава 21.

Через Ломбокский пролив

8-я подводная флотилия была первым подразделением Королевского ВМФ, базировавшимся в Западной Австралии. Население Перта, Фримантла и других окрестных городков встретило нас очень радушно. Люди открыли нам свои сердца, двери домов и проявляли щедрость, с какой нам никогда раньше не приходилось сталкиваться. К нашему прибытию все было подготовлено - это постарался коммандер Мирс, побывавший здесь с визитом заранее. Он успел создать хорошие условия для полноценного отдыха экипажей на берегу. Отпуска можно было проводить в частных домах Перта или Фримантла, в деревенских гостиницах на побережье или на близлежащих фермах. Многие командиры предпочитали овечью ферму в Боранинге, расположенную в ста милях в глубь материка, где хозяйничали Гарольд и Джоан Клюг. Эти двое относились к нам как к собственным детям. Под их гостеприимным кровом я провел два отпуска: один раз с Фредди Шервудом и Тони Спендером, другой - с Сэмом Мэриоттом. Эти прекрасные солнечные дни заполнились мне на всю жизнь: мы вставали в пять часов утра, чтобы на рассвете пострелять кроликов, катались на лошадях среди голубоватых эвкалиптов, наблюдали за стрижкой овец. В полдень, когда солнце начинало палить совсем нестерпимо, мы усаживались на тенистой веранде, потягивали холодное пиво и рисовали подводные лодки для юного Джорджа Клюга. Мы слушали мирный визг циркулярной пилы, доносящийся из-за дома, помогали мыть посуду под придирчивым надзором Джоан, которая всегда ругала нас, если замечала, что мы исподтишка разбавляем холодной очень горячую воду. Иногда мы музицировали или слушали работавших на ферме двух итальянских военнопленных, любивших распевать арии из великих опер. А однажды мы искали пожар.