И придет волчица… - Ирина Шевченко

Ромар, запутавшийся в этих рассуждениях, заметил проблеск надежды.

– Тогда история станет еще интереснее, – сказал он, чувствуя, как слабеют сдерживающие узы.

– Я тоже так думаю, – кивнул тэвк.

Он поднялся, положил на каминную полку дымящуюся трубку и подошел к орку.

– Надеюсь, ты не станешь делать глупостей, когда я отпущу тебя? У меня был трудный день, я устал в пути, получил по голове дубиной и три часа просидел связанным в холодном чулане. К тому же я голоден. Будет неосмотрительно с моей стороны пожертвовать хотя бы каплей крови в таком состоянии…

Через час, накормив тэвка, оказавшегося, невзирая на худобу, невероятно прожорливым, и напоив его горячим чаем, Ромар подошел к спящему и несильно потряс за плечо:

– Лар, проснись. Проснись, это важно.

Сумрак приоткрыл глаза.

– Он согласен. Он отдаст тебе свою кровь. Даже больше – он сам этого хочет. Но лучше сделать все сейчас, пока этот странный полудемон-полуэльф не передумал.

– Согласен? – Лар сел на кровати. – Это хорошо, наверное. Если Гвейн не врет и его кровь не сделает хуже… Прости, я до сих пор не уверен, что это – чистая эльфийская кровь.

– Эльфийская, – уверил Убийца. – А вот насчет чистоты сомневаюсь, учитывая, какую дрянь он курит. Но я думаю, все будет хорошо. Единственное – я не помню, забрал ли тот кубок. Для обряда нужно серебро.

– У меня есть серебро, – сказал появившийся в дверях тэвк.

Он склонился над лежащей на полу сумкой и достал из нее флягу с плоским дном.

– Только надо перелить напиток.

Ромар принес с кухни кружку и поморщился, принюхавшись к вылитой в нее жидкости.

– Он еще и пьет всякую гадость, – сообщил он Сумраку.

– Это аптекарская настойка! – обиделся саатарец.

– Дезинфекция, – улыбнулся потрескавшимися губами Лар. – Флягу можно не мыть.

Но Ромар все же ополоснул сосуд водой.

– Я благодарен тебе за помощь, демон, – поклонился Сумрак, заметив, что саатарец уже приготовил нож и засучил рукав.

– Это честь для меня, древний, – ответил тот. – Но мне не нравится, когда меня называют демоном. Мои братья из Леса зовут меня Тин-Тивилиром, можешь и ты звать меня так.

– Хорошо, Тин-Тивилир. Но тогда и ты не называй меня древним. Это смешно, если вспомнить, что я снова родился лишь семь дней назад. Да и до этого был не слишком стар. Зови меня… Сумраком.

Сумрак. Как еще назвать того, кто растворяется в воздухе, превращаясь в сизое марево, кружится над серебряным сосудом, запуская в узкое горлышко длинные полупрозрачные щупальца, и темнеет, наполняясь его содержимым?

В этот раз никакого кокона – только соткавшееся из тумана тело, еще окутанное легкой дымкой, со стуком упало на пол.

– И что теперь? – спросил тэвк.

– Ждать, – убежденно произнес эльмарец.

Они уложили Лара на кровать, выпили еще по чашке чая, влив в него аптекарской настойки, и уснули оба за кухонным столом прямо посреди неспешного разговора о странностях судьбы, успев сойтись на том, что случайных совпадений не бывает…

Глава 12

В закрытом мире, в мире, обреченном на смерть, у тебя нет будущего. Здесь нельзя жить – только выживать. Но и это выживание не входило в планы тех, кто послал их сюда. Никому не нужно их возвращение, ни через сто лет, ни через тысячу – никогда. Слова Гвейна не оставили места для иллюзий. Нет, сказочник не сказал прямо, что им суждено умереть тут. Но он сказал то, о чем промолчал бы, будь у них шанс выбраться: девчонка не была обманкой.

– Пророчество исполнится, – говорил он. – Новый порядок придет.

Кадм устроил истерику, называл Гвейна выжившим из ума стариком, решившим перед смертью насолить Хранителям с помощью ублюдка, рожденного, чтобы лишить их власти над Сопредельем. Кадм, заваривший всю эту кашу и без вмешательства которого этот ублюдок никогда не появился бы на свет, рвался спасать тысячелетние устои и бился головой о потухший контур запечатанных врат. А он, Дивер, стоял в стороне и молчал. Ему было наплевать на пророчества, он не хотел защищать власть Хранителей. Когда-то он хотел, чтобы эта власть принадлежала только ему, но теперь, лишившись Качества и цели, думал лишь об одном. Нет, не о жизни. Жить в мире агонизирующей цивилизации, чьи обитатели давно превратились в тупых животных, смыслом существования которых было жрать и спариваться, он не хотел. Он думал о мести. Все это время, будучи пленником загнивающего мира без названия, вынужденный постоянно пребывать в немощном человеческом теле, он мечтал о мести. Строил планы и ждал, сам не зная чего.

А потом к нему явился Гвейн. Первый в совете интересовался сумеречными орками, родом Т’арэ и легендой о Таскидаре, и Дивер рассмеялся, довольный тем, что Судьба уже взялась вершить возмездие за него. Расспросы старика означали, что наглый мальчишка, который никогда ему не нравился, не избежал предсказанного ему при рождении и сгорел, обернувшись Сумраком. А так как до мудрого Таскидара безмозглому щенку далеко, то вариант развития событий был один: в новой ипостаси он сорвется, обезумеет и разнесет к демонам пару-тройку городов. У сказочника прибавится хлопот на Таре. И это стало маленьким утешением. Но слишком маленьким. Хотелось большего. Однако он понимал, что бессилен сейчас перед другими драконами и ему никогда не добраться до них, ни до Гвейна, ни до старой карги Джайлы, ни до Алана, раз и навсегда лишившего его силы Хранителя и Качества, которое должно было сделать его владыкой Сопределья. Даже выскочка Рошан и маленькая тварь Селаста были для него недосягаемы. И тогда Дивер стал думать о том, как навредить им, не связываясь ни с кем лично. И решение нашлось. Оставалась самая малость – выбраться из мира-ловушки.

Действительно, малость, сущий пустяк. Странно, что старейшины не подумали об этом, учитывая то, что он работал над системой управления вратами, – ведь он знал все: как накладываются печати, как они снимаются. Им нужно было стереть ему память. Или не запирать в одном мире с другим драконом. Но, скорее всего, им просто в голову не пришло, что он может использовать этот способ…

Найти Кадма было нелегко. От врат, закрывшихся для них, как думали старейшины, навсегда, их пути разошлись. Но это к лучшему – иначе он убил бы его тогда, и теперь не осталось бы шансов.

– Зачем мы здесь? – Бывший Хранитель Юули нервно озирался на обшарпанные стены когда-то величественного зала.

Он опустился за это время, стал таким же, как все в этом мире: жадным, жалким, отчаянно цепляющимся за свою никчемную жизнь. От него теперь пахло не холодной кровью, а дымом и страхом.

– Я же говорил, я нашел способ выбраться.

– Выбраться? Как?

– Взломать печать. Для этого нужна только кровь дракона. Мы больше не Хранители, но мы ведь еще драконы, не так ли?

– Не так, – хохотнул Кадм, став похожим на одного из местных идиотов. – Видимо, не так.

Он задрал рукав, показывая бывшему сообщнику полосы шрамов:

– Думаешь, я не знал об этом? Думаешь, не пробовал?

– Конечно же знал. – Дивер успокаивающе похлопал его по плечу, опуская вторую руку в карман длинного плаща. – Но ты всегда слишком узко мыслил, мой друг.

Рывок, удар – и кровь дракона с бульканьем вытекает из рассеченного горла на грязные каменные плиты.

Времени мало, но его немного и нужно, если знаешь, куда идти и что делать.

Когда врата ожили и он ступил в энергетический вихрь портала, сила, которой опальный старейшина был лишен в мире без магии, возвратилась к нему. Не сила Хранителя, всего лишь сила дракона, но и этого должно было хватить. Главное, что врата все еще слушались его, открывая нужные двери, и, выйдя в новом мире, вдохнув с наслаждением его воздух, отличный от того смрада, которым он дышал последние полгода, Дивер закрыл за собой проход, запечатав уже собственной кровью. Это пусть и ненадолго, но остановит тех, кто уже знает о том, что он вырвался, и наверняка догадывается, что хочет совершить. И он успеет. Он поступит со стариком и с остальными так, как они поступили с ним: лишит их цели, разрушит их планы. Никакое древнее пророчество не осуществится, никакой новый порядок не придет.

Дракон прикрыл глаза и сосредоточился. Искать легко, когда знаешь, что ищешь. Упиваясь силой, от которой он был отрезан долгие месяцы, он создал портал и шагнул к светящемуся вдалеке живому пятнышку. Пока еще живому…

Удача улыбнулась ему напоследок. Он понял это, оказавшись в ярко освещенной комнате, угодив на застолье, до забавного напоминавшее теплый семейный ужин. Дивер смотрел на вытянувшиеся от удивления лица, наслаждался моментом, и одно огорчало – он не чувствовал ни в ком из присутствующих страха. Но это временно.

– Хоть кто-нибудь скажет, что рад меня видеть? – оскалился дракон, обращаясь к укрывшимся за мощными щитами. Реакция у них оказалась отменной, но это не смущало. Пусть чувствуют себя в безопасности и позволят ему высказаться под конец.