Наши уже не придут 5 - RedDetonator

— Уходи с миром и в Любви, — осторожно похлопал его по плечу Николай. — Твоя жертва не была напрасна — ты приблизил свободу Индии.

Его окружают истовые фанатики, которым абсолютно нечего терять.

Он даже придумал способ «искупления проступков» — проникать в контролируемые британцами города, подбираться к полицейскому участку или гарнизону, после чего подрывать себя вместе с полицейскими или солдатами.

Один из провинившихся, похитивший британского предпринимателя Чарльза Уинслета, и требовавший у колониальной администрации выкуп, был пойман «любовниками» и приведён к раскаянию. Ежов тут похищениями ради выкупа не занимается и другим запрещает.

Этот провинившийся, Прадеш, получил гранату, облепленную тротилом и гвоздями, и нашёл подходящую цель — он должен был устранить генерала Клода Окинлека, командовавшего 3-й индийской пехотной дивизией.

Генерал Окинлек бравировал тем, что не боится Ежова, поэтому ходил по городу с одним охранником. И это была главная ошибка всей его жизни.

На рынке города Мирут прогремел взрыв, унёсший жизни трёх человек и покалечивший восьмерых. Среди убитых был сам Прадеш, генерал Окинлек и его телохранитель, самоотверженно бросившийся закрывать своего командира.

Это было громкое убийство, напугавшее всех британцев, проживающих в Индии, но оно было лишь началом серии устранений…

Провинившиеся, называемые «Чхаямритью», то есть, «Смертная тень», сеют смерть по всей Индии, подрывая себя вместе с целями и случайными людьми, в случайных местах и в случайное время.

Никто не знает, где прогремит следующий взрыв, поэтому-то их и называют «Смертной тенью».

Один из таких провинившихся даже взорвался рядом с Ганди. Сам Махатма сильно критиковал Ежова и его секту с самого начала. Но после взрыва он заткнулся и избегал этой темы в своих речах. Николай не собирался давать намёк, но вывод он сделал.

Ежов обладает максимальным идеологическим влиянием — его методы, в отличие от методов Ганди и остальных «миролюбов», показывают потрясающую эффективность.

Колониальные власти, начавшие с жестокого подавления восстания, вынуждены были сменить тактику, ведь единственное, чего они добились насилием — это приток неофитов в секту «Путь любви».

Теперь «непротивлением злу насилием» занимаются британцы, неожиданно для всех представшие в виде добродетельных христианских джентльменов…

Они начали договариваться с местными лидерами, видеть в индийцах людей и делать красивые жесты с гуманитарным снабжением наиболее спокойных регионов.

Всё это было красиво и забавно, но совершенно неэффективно, ведь Индия уже распробовала вкус крови завоевателей.

«Индия сейчас — рассвирепевший тигр, алчущий плоти врагов», — подумал Николай, направившийся к своему временному штабу.

Из города доносились редкие выстрелы и вскрики.

— Город мой? — осведомился Ежов, севший во главе раскладного стола.

— Город ваш, господин, — улыбнулся Хитеш Дагар, командир «Любовников Кали». — Вы слышите предсмертные вопли последних британцев.

— Британское подкрепление из Пури уже выдвинулось, — сообщил командир разведки, Манну Танвар.

— Их встретят достойно? — уточнил Николай.

— Как дорогих гостей, — улыбнулся Танвар.

— Тогда добивайте последних британцев и уходим, — приказал Ежов. — Наша работа здесь закончена.

Они никогда не занимают города. Для британцев потерянный город — это как красный флаг для корниловца, поэтому они склонны бросать все доступные силы для возврата контроля.

Несколько раз Николай этим пользовался. Он демонстративно брал город, оставлял там заведомых смертников, а сам, с основным войском, устраивал засаду. И когда британские колониальные войска подходили к якобы всё ещё занимаемому Ежовым городу, они оказывались в смертельной ловушке. Живыми уходили единицы…

Но, к разочарованию Николая, британцы начали учиться на своих ошибках и больше в такие дурацкие ситуации не попадали.

— Поторопитесь, — произнёс Ежов и направился к своему броневику «Universal Carrier» от фирмы «Vickers-Armstrong», «позаимствованному» из автопарка гарнизона города Дханбад.

*20 марта 1939 года*

— Тревога! — выкрикнул часовой и успел сделать выстрел. — Враги!

Ежов вскочил с раскладной кровати и выхватил револьвер из-под подушки.

Нападение на секретный лагерь было полной неожиданностью.

Револьвера в таких случаях бывает маловато, поэтому он открыл свой походный ящик и вытащил из него автоматическую винтовку Браунинг М1922.

Подпоясавшись ремнём с четырьмя патронными подсумками, он рассовал по карманам четыре советские гранаты РГУ-1 без осколочных рубашек, после чего взвёл затвор автоматической винтовки и выскочил на улицу.

Бой уже шёл несколько минут.

«Любовники Кали» показали хорошую выучку и не разбежались, а заняли круговую оборону.

Николай оценил обстановку, понял, что атакуют их со всех сторон, поэтому принял единственное верное решение — со всех ног помчался к бронетранспортёрам.

В ночном небе раздался характерный свист и в лагере начали взрываться артиллерийские мины, что заставило Ежова бежать ещё быстрее.

Он почувствовал болезненный удар в районе пояса, но проверять времени не было — надо бежать.

Добравшись до бронетранспортёра, Николай ловко перемахнул через его борт и обнаружил внутри одного из бойцов. «Любовник», что было понятно по красной ленте на берете и шраму на лбу, снаряжал запасные магазины к пулемёту Брен.

«Молодец», — отметил Ежов. — «Прежде, чем раскрыть свою позицию огнём, снаряжает дополнительные магазины».

«Любовник» удивлённо посмотрел на него, но Николай успокаивающе похлопал его по плечу и ободряюще улыбнулся.

— Как тебя зовут, воин? — спросил он.

— Шакти Наг, господин, — ответил солдат секты.

— Объявляю тебе благодарность, — сказал ему Ежов. — Найди меня после боя, если выживешь.

Далее он перебрался на место водителя и завёл двигатель.

Рядом было ещё три бронетранспортёра, но все они были пусты. Около двух из них лежали тела «любовников», которым не повезло.

— Сейчас я буду поворачивать броневик на месте! — сообщил своему бойцу Ежов. — Как включу фару, стреляй во всех, кого увидишь! Скажи, как будешь готов!

— Я готов, господин! — ответил Шакти.

— Давай! — врубил Николай фару и начал манёвр.

Ночную тьму рассёк яркий электрический свет, открывший Ежову вид на неприятную картину.

Его бойцов уже оттеснили к центру лагеря, а британских солдат было пруд пруди. Форма выдавала в них непальских стрелков.

— Стреляй по ним! Стреляй! — орал Николай, сам высунувший в смотровую щель ствол своего BARа.

Оглушительный грохот заложил ему уши, но он был счастлив от того, что видел: совершенно не ожидавшие ничего подобного британские подданные гибли под кинжальным огнём из пулемёта и автоматической винтовки.

Приободрённые неожиданным успехом «любовники» начали стягиваться со всего лагеря, отстреливаясь от британцев, к центру, в котором и находились бронеавтомобили и грузовики.

В ответ по броне застучала частая дробь пуль. Залёгшие стрелки и не думали отступать