Между плахой и секирой - Юрий Брайдер

– Ништяк! – первым опомнился Зяблик. – Правильная покупка! С такой штукой мы в Отчине за пару дней порядок наведем.

– Не знаю, к счастью или к несчастью, но это устройство действует только в пределах, ограниченных приемником кирквудовской энергии, – Эрикс ткнул пальцем в нависающий над их головами небесный невод. – Вне Будетляндии это совершенно бесполезный предмет.

Вот тут– то и раздался грохот. Откуда-то с высоты посыпались бетонные глыбы и улеглись в кучу, мало чем отличавшуюся от прежней. Сверху на нее грохнулась боевая машина, совершенно не пострадавшая от всех выпавших на ее долю злоключений. Снежный смерч, теряя приобретенную ранее добычу, вернулся на прежнее место и стремительно рассеялся. О сокрушительном выстреле теперь напоминал лишь идеально ровный эллипс инея, окружавший руины.

– Ну и дела-а-а, – покачал головой Смыков. – Как говорится, много шума из ничего.

– Почему из ничего! – возмутился Зяблик. – Попробуй сигани с такой высоты! Костей не соберешь!

– А все же принцип причинности – великое дело, – задумчиво сказала Верка. – Я это как-то раньше не понимала. Хорошо, что коровы не летают, а у людей рождаются дети, а не бесенята.

– И зубы у женского пола растут там, где положено, а не в другом месте, – добавил Зяблик вполголоса.

Эпопея со сверхоружием окончательно измотала Эрикса.

Его кое– как довели до аптеки, почти не подвергшейся разгрому, но найти для себя достойного лекарства он не смог и ограничился все теми же пилюлями, стимулирующими организм, но никак не препятствующими его необратимому разрушению. В мире будущего людей лечили специальные медицинские комплексы, имевшиеся в каждой квартире. С помощью сети датчиков, установленных в постельном белье, унитазах, ванных и даже столовой посуде, они контролировали здоровье хозяев, самостоятельно ставили диагноз и, если возникала такая нужда, добавляли в их пищу необходимые снадобья. Крах электронных систем означал и полный крах здравоохранения. После того как отключился последний компьютер, никто в Будетляндии не мог даже ссадину толком продезинфицировать, не говоря уже о проведении сложных операций или правильном медикаментозном лечении.

Зяблик, порыскав в окрестностях, отыскал-таки не разграбленный продовольственный склад. Вскрыть его, правда, оказалось куда сложнее, чем подломить обычный райповский магазинчик. Пришлось истратить две обоймы патронов и сломать последний из трофейных мечей. Несмотря на самый дотошный обыск, никаких спиртосодержащих веществ в складе не обнаружилось, да и ассортимент продуктов питания был весьма странный – все вегетарианское и пресное. Не иначе как здесь отоваривались какие-нибудь фанатичные сторонники здорового образа жизни вроде индийских йогов или буддийских монахов.

Решено было оставить Эрикса на попечении Лилечки, а всем остальным идти в поход на аггелов. Как девушка ни артачилась, как ни просила оставить за компанию с ней еще и Верку, ничего не помогло. Верка являлась не только медиком и бывалым бойцом, но и талисманом ватаги. Идти без нее на опасное дело было бы плохой приметой. Для того чтобы хоть немного успокоить Лилечку, всем пришлось дать клятву во что бы то ни стало вернуться. Смыков клялся партбилетом. Чмыхало – всем пантеоном своих варварских божков. Зяблик делал вид, что рвет пальцами передний зуб и орал: «Сукой буду!», а Цыпфу можно было и вовсе не клясться – и так ясно, что если жив останется, то обязательно вернется.

Остающихся обеспечили водой и питанием чуть ли не на месяц вперед и, уходя, пообещали добыть победу, скальп подлого изменника Оськи и много-много бдолаха, который должен был излечить Эрикса от его непонятной болезни. Прощаясь с ватагой, бывший нефилим сказал:

– Помните все, о чем я вас предупреждал. Старайтесь двигаться по открытой местности. Аггелов близко к себе не подпускайте, шальная пуля может вывести пушку из строя. И ни в коем случае не применяйте ее против существ или явлений, порожденных силами Кирквуда. Хоть и говорится, что клин клином вышибают, не стоит гасить пожар из огнемета… Вы уже наметили маршрут?

– Вернемся к гавани, – сказал Смыков. -Штаб их где-то там располагается.

– Правильно, – Эрикс кивнул. – И не только штаб, но и лаборатория. Сырой бдолах далеко от границ Эдема не унесешь. Если вы меня уже в живых не застанете, то знайте – все, что я рассказал об Эдеме, близко к истине. В ситуации, когда над человечеством нависнет угроза неминуемой гибели, спасение можно будет найти только там… И не надо обижаться на Рукосуева и его друзей. Они еще не настоящие нефилимы. Эдем изменил их, но недостаточно радикально. Нельзя вылепить шедевр из куска уже засохшей глины. Истинными обитателями Эдема станут только те, кто родится там… А вам всем я желаю удачи.

С ажурной башни, представлявшей собой остатки какого-то аттракциона наподобие американских горок, Смыков разглядел вдали здание казино, косо торчавшее среди массива других построек, как разрушенных, так и уцелевших. Путешествовать по Будетляндии было не сложно. Брался визуальный пеленг на одну из вертикальных нитей небесного невода (все они отличались чем-то друг от друга – то ли пострадали во время катастрофы, то ли так это и было задумано изначально), которая в дальнейшем и служила ориентиром, заметным в любую погоду и с любого расстояния.

Памятуя о наставлениях Эрикса, они шли почти в открытую, поначалу обходя не только районы наиболее плотной застройки, но и отдельно стоящие здания, хотя вполне естественное любопытство побуждало их к более близкому знакомству с жизнью потомков. Да и не всегда удобно было иметь над головой вместо потолка дождливое небо.

– У этого Эрикса просто болезнь такая! Клаустрофобией называется. Боязнь замкнутого пространства, – психовала Верка. – Привык в Эдеме как дикий зверь жить. И нас с толку сбивает. Вон посмотрите, какие платьица в витрине висят! Я бы то розовенькое себе взяла.

– А вдруг это не платьица, – выразил сомнение Зяблик.

– Тогда что же, интересно?

– Шкуры. С таких дур, как ты, ободранные! По вражеской территории идем, а ей, понимаешь, платьице розовенькое приглянулось! Ты себе еще свадебную фату поищи!

– Зяблик, ты тоже болен! – с неподдельным сочувствием произнесла Верка. – Половая слабость у тебя перешла в умственную.

Тем не менее чураться чужого жилья вскоре перестали, что не могло не обрадовать Верку. Камуфляжный костюм, снятый с аггела, она заменить так и не посмела, но роскошным бельем все же обзавелась. Зяблик только плевался, наблюдая, как на очередном привале она примеряет ажурные лифчики, однако в конце концов и сам не выдержал – присвоил легкие и прочные сапоги, очень похожие на те, что были сняты с обнаруженного в Хохме покойника. Слегка прибарахлились и другие члены ватаги – благо в любой брошенной квартире одежды и обуви имелось сверх всякой меры. От бывших владельцев уже и костей давно не осталось, а их тряпки не гнили, не прели и насекомым не поддавались. Умели потомки делать вещи, да только не пошло им это на пользу.