Богиня весны - Филис Каст

Лина выглянула из-за кофейного автомата. Ей хотелось сказать, что плевать она хотела и на его обувь, и на погоду, и… но выжидательный взгляд Антона напомнил ей, что необходимо притворяться. Она обязана теперь постоянно притворяться, как бы ни чувствовала себя на самом деле.

- Милый, я думаю, твои сапоги просто великолепны. Но не забывай, твоя страховка относится только к тому, что происходит в помещении, а если ты упадешь на улице - это уже твое личное дело.

По кондитерской пробежал смешок. Посетители усмехались, делая заказы. Всем было хорошо. Дело процветало. Все две недели, что прошли после возвращения Лины, она не уставала изумляться тому, что сделала Персефона за шесть месяцев. Богиня весны сотворила истинное волшебство. Ее рекламная кампания была чудесной. Новые посетители являлись в кондитерскую днем и вечером, и большинство из них говорили, что до них дошел слух о совершенно невероятном новом сливочном сыре «Амброзия», который готовили только в «Хлебе богини», и нигде больше. Творение Персефоны стало настоящим хитом. И это было не единственным новшеством богини. Вместо того чтобы заняться приготовлением обедов, как предполагала Лина, Персефона повела пекарню по совершенно новому пути через Интернет. Она стала готовить разнообразные упаковки их фирменного хлеба «Губана», добавлять к нему маленькие баночки сыра «Амброзия» - и рассылала их по всем Соединенным Штатам. По ошеломляюще высокой цене. И этот новый бизнес процветал! Персефона даже наняла нового работника на полный день, и этот человек только тем и занимался, что выполнял полученные через Интернет заказы.

Это изумило Лину. Кто бы мог подумать, что богиня из древнего мира увидит и оценит такие возможности современного мира, как торговля через Сеть! Задолженность по налогам давно была выплачена, и эти деньги вернулись в тройном размере. Как и обещала Деметра. Все шло отлично.

Но Лина была так несчастна, что ей хотелось умереть.

Нет, она не должна думать о смерти, или о призраках, или о владыке душ умерших…

Колокольчики над дверью снова залились веселым звоном.

- Привет, красавчик, - поздоровался Антон.

- Привет, Антон. Отличные ботинки! - произнес в ответ низкий мужской голос.

Антон радостно хихикнул.

Лина стиснула зубы и приготовилась пообщаться с новым гостем, радуясь, что между ними кофейный автомат. По крайней мере, посетитель не попытается чмокнуть ее в щеку.

- Добрый вечер, Лина.

- Привет, Скотт.

Лина вздохнула и посмотрела наконец на великолепного юношу. Он был высок и мускулист. Его светлые волосы были аккуратно подстрижены, глубоко сидящие синие глаза смотрели на нее с откровенным восхищением. Молодой человек был одет в отлично сшитый деловой костюм, дополненный широким красным галстуком. Костюм не скрывал прекрасного телосложения. Наоборот, вертикальные линии итальянского кроя подчеркивали его. Не в первый раз Лина подумала, что этот парень мог бы быть юным Аполлоном - если бы бог света вздумал явиться в Талсу в облике предприимчивого адвоката.

Нетрудно понять, чем он привлек Персефону. Это как раз Лину не удивляло. Но чего она понять не могла, так это того, почему он был сражен ею.

- У меня все еще есть те билеты в первый ряд на «Аиду». Я подумал, зайду-ка проверю, может, ты передумала. Мне не хочется идти без тебя, - сказал Скотт.

- Спасибо, но я действительно не могу.

- Но почему, Лина? Я не понимаю. Всего две недели назад…

- Не здесь. Не сейчас! - перебила его Лина, ужаснувшись, что в кондитерской мигом наступила тишина и все посетители уставились на нее и юриста, наблюдая за маленькой сценой и делая вид, что ничего не происходит.

- Но тогда где и когда, Лина? Ты уже две недели избегаешь меня. Я заслуживаю хотя бы объяснения.

Понимание того, что он прав, не сделало Лину менее несчастной, но и не заставило ее изменить решение. Скотт был красив и невероятно сексуален. К тому же он казался вполне честным и милым человеком. Но Лина не испытывала к нему никаких чувств. Ей стало бы куда легче, если бы она смогла заинтересоваться юношей. Отдаться слепому увлечению - да, неплохая мысль. И Лина даже попыталась однажды пойти на свидание со Скоттом. Но когда он прикоснулся к ней, Лина ощутила лишь тупую боль внутри. Скотт не мог заставить ее забыть.

- Идем! - бросила она.

И, выйдя из-за стойки, схватила его за руку и потащила к двери.

Когда они выходили из кондитерской, Лина услышала, как Антон мрачно вздохнул и пробормотал:

- Что за пустая трата времени…

Вечер был прохладным, и Лине давно пора было занести маленькие столики и стулья, стоявшие снаружи, но поскольку сейчас она искала возможность воздвигнуть между собой и Скоттом какое-нибудь препятствие, она только порадовалась, что все еще этого не сделала. Она присела за столик, и Скотт, взяв стул, уселся напротив. Прежде чем Лина успела что-либо сказать, он передвинул свой стул, и они оказались рядом. Видя, что Лина дрожит, он снял пиджак и набросил ей на плечи. Пиджак был теплым, от него исходил легкий запах дорогого лосьона после бритья и молодого мужского тела. Скотт хотел взять ее за руку, но Лина крепко прижала ладони к коленям.

- Скотт, - начала она, искренне надеясь, что зрелище прекрасной мускулистой груди, обтянутой тонкой дорогой рубашкой, вызовет в ней не только эстетическое наслаждение. - Я уже говорила тебе. Между нами все кончено. Я хочу, чтобы ты отнесся к этому с уважением и оставил меня в покое.

Адвокат покачал головой.

- Я не могу. К тому нет никаких причин. Всего две недели назад все было прекрасно. И вдруг однажды утром я просыпаюсь, и - упс! Все кончено! И никаких объяснений! И это после почти шести месяцев! Ты вдруг прогоняешь меня и даже не хочешь объяснить, чем я провинился!

- Это потому, что ты ни в чем не виноват. Merda! Я ведь уже говорила тебе - дело во мне, только во мне. - Он просто безупречен, мысленно добавила Лина. Молод, хорош собой, успешен, внимателен… Ему нужно найти хорошую молодую женщину, купить дом в пригороде и завести кучу детей и собаку.

- Повтори еще раз. Я не понимаю, почему ты вдруг так резко изменилась. В чем дело?

- Ты для меня слишком молод, Скотт, - серьезно сказала Лина.

- Ой, вот только не надо говорить эту ерунду! Мне двадцать пять, а не пятнадцать. Я не так уж и молод.

- Ну, давай скажем так: это не ты слишком молод. Скажем так: это я слишком стара.

- Ты не старая, - пылко возразил юрист, наклоняясь и отрывая руку Лины от коленей, чтобы сжать в ладонях. - Мне наплевать, что тебе сорок три. Ты прекрасна и сексуальна, но дело не только в этом. У тебя юное сердце. Ты просто зажигаешь меня, Лина. Когда мы были вместе, я чувствовал себя богом!