Дом напротив - Алекс Хариди

Шоколад. Масло. Всё, – она наклонилась к кухонной стойке. – Чёрт, и это тоже!

Она не сказала «лакричные палочки».

– Мы можем сделать торт по половинчатому рецепту, – предложил Джоэль.

– Это не сработает.

– Почему не сработает?

– Потому что ты не можешь всё испортить, а потом сказать, что наполовину получилось хорошо. Не понимаешь? Идеальный наполовину – это ничего хорошего. Идеальный наполовину – это полное дерьмо.

Джоэль подумал, что как раз с тортом это могло бы ещё сработать. Он покажет ей, что у них всё получится, и она опять будет счастлива. Он достал из мойки миску и насухо вытер её бумажным полотенцем.

– Всё получится, обещаю. Положись на меня.

– Положиться на тебя? – рассмеялась Элизабет. – Как можно положиться на того, кто всё время лжёт?

Внезапно Джоэль засомневался, что она разозлилась только лишь из-за яиц. Было похоже, что она только искала повод, чтобы накричать на него. И он почему-то почувствовал себя виноватым. «Ты всё время лжёшь» – обвинение, против которого трудно защититься. У лжи много градаций. Что на самом деле есть ложь?

Носить эту одежду – ложь?

Или цвет волос?

Притворяться Джонатаном? Это ложь?

«Это не ложь, – подумал Джоэль. – Это игра. Всё это только игра».

– Я не лгу, – твёрдо сказал он.

Элизабет опять засмеялась.

– Назови мне хоть один случай, когда я солгал тебе.

– Только один?

– Что ты имеешь в виду?

– Что ж, мы можем начать с обсуждения того, где ты шлялся в последние дни.

– Чего?

– Отвечай, где ты был вчера?

Каждое предложение, которое она произносила, всё больше сбивало Джоэля с толку.

– Вчера ты меня не впустила.

Правда, вчера он не пытался попасть в дом, но полагал, что дверь, скорее всего, была закрыта.

– Я ждала тебя, – сказала Элизабет.

– Но дверь же была заперта.

– Ты рассказал всё своему маленькому другу.

– Что?

– Да, именно так. Это был наш с тобой секрет, и ты растрепал его.

– Я никому ничего не говорил.

– Не лги.

– Я не лгу.

– Почему же он тогда пришёл сюда?

– Кто?

Он никому о ней не рассказывал. А уж своим друзьям и подавно.

– Я не лгу, – повторил он.

И получил пощёчину.

* * *

Левая щека вспыхнула. Потом Джоэль вообще перестал чувствовать всю левую половину лица. От неожиданности он шагнул назад и, врезавшись в кухонную стойку, обрушился на пол. Правое плечо обожгло, он почувствовал привкус металла во рту, но боли не было. Пошла носом кровь, верхняя губа сразу намокла. Тут лицо обрело прежнюю чувствительность, и он ощутил резкую боль. Тысячи нервных окончаний разом взвыли, вторя Элизабет.

– Не лги!!! Думаешь, я не знаю, чем ты занимаешься?! Бог мой, ты же только и делаешь, что пялишься на стены своей комнаты! У тебя там всё. Ты рисуешь ВСЁ!

Джоэль попытался подняться. Его била дрожь, и он чувствовал подступающую дурноту.

– И куда это ты теперь? – прошипела Элизабет, когда он, ковыляя, направился к выходу из кухни.

Она двинулась за ним следом.

– Ты не уйдёшь отсюда, пока я не поговорю с тобой!

Джоэль шёл, опираясь вытянутыми руками о стены в коридоре, чтобы не потерять равновесие. Пол кренился. Стены скользили. В животе поднималась тошнота.

– Ты слышишь, что я тебе говорю, Джонатан?

Её последние слова заставили Джоэля очнуться.

Джонатан.

Он прибавил скорости.

– Вернись обратно.

Он был уже перед входной дверью. Нажал на ручку и повернул её. Нет, попытался её повернуть, но она не поддалась. Закрыто. Джоэль потрогал защёлку и опять надавил. Ничего.

– Я заперла её, – сказала Элизабет за спиной.

– Открой.

– Не раньше, чем ты расскажешь, кто она.

– Я не знаю, о ком ты говоришь.

– ПЕРЕСТАНЬ ЛГАТЬ!

Джоэль бросился было к двери в подвал, но на полпути догадался, что она тоже заперта. Это он понял по реакции Элизабет: она не сделала ни малейшей попытки помешать ему. Да