Какого цвета страх - Александр Хинштейн

Такой человек был. И вы его, кстати, знаете.

Первым, к кому Солодовников обратился за поддержкой, был наш старый знакомый, Пансков. По некоторым данным, «связником» между ними выступал работник Ассоциации японо-советской дружбы Валерий Млынник. Тот самый Млынник, чье имя так часто встречается в материалах уголовного дела Панскова.

По всей видимости, служба в «дружеской» ассоциации являлась для Млынника лишь «прикрытием». В действительности он был обыкновенным «жучком» — человеком, сводившим людей друг с другом и оказывавшим разного рода услуги. Например, при выбивании долгов.

Пансков, конечно же, полностью доверял Млыннику — в противном случае имя его не фигурировало бы в уголовном деле. Посему к рекомендации боевого товарища он должен был отнестись с почтением.

Благо чисто технически ему, бывшему сотруднику аппарата Горбачева, провернуть такую операцию было совсем не сложно. И в Минфине, и в правительстве у Панскова имелось немало доверенных людей. (Последующие события убедительно это доказали.)

Обещали ли Млынник и Солодовников как-то отблагодарить Панскова за проделанную работу? Об этом можно только догадываться.

Дабы потрафить Панскову, известному своим прагматизмом, рискну предположить, что он решил помочь совершенно чужим людям безвозмездно. То есть даром. Исключительно из альтруистических побуждений.

И если кто-то из читателей не поверит мне, что ж: это его, читателя, дело.

Впрочем, как бы там ни было, сделать Пансков все равно ничего не успел. Скорый арест разрушил грандиозные планы.

Сразу после ареста, чуя жареное, из Москвы скрылся и Валерий Млынник. (Кстати, Эрнст Пиндур признался мне в знакомстве с этим человеком. По словам бизнесмена, Млынник надавал кучу обещаний, но в итоге не выполнил ни одного.) Ниточка оборвалась.

Но мир не без добрых людей. Следующим визави Солодовникова стал Владимир Бабичев. Тогда зам генерального директора компании «Газмашпром», а ныне всесильный руководитель аппарата правительства и председатель исполкома движения «Наш дом — Россия».

Из досье:

Бабичев Владимир Степанович. Родился 11 января 1939 г. в селе Садовое Сарпинского района Калмыцкой АССР.

В 1962 г. окончил Волгоградский институт инженеров городского хозяйства, в 1973 г. — заочную Высшую партийную школу при ЦК КПСС, в 1981 г. — Академию общественных наук при ЦК КПСС.

В 1956-1966 гг. на производстве. С 1966 по 1969 г. — зампред горисполкома Элисты. В 1969-1974 гг. — министр коммунального хозяйства Калмыцкой АССР, в 1974-1977 гг. — заместитель председателя Совета Министров республики.

С 1977 г. на партийной работе. Секретарь Калмыцкого обкома КПСС. В 1981-1986 гг. секретарь, второй секретарь Астраханского обкома. С 1986 г. — инспектор ЦК КПСС, зав. сектором, зам. зав. Отделом партийного строительства и кадровой работы ЦК КПСС, в 1990-1991 гг. — заведующий Отделом ЦК КПСС по законодательным инициативам и правовым вопросам. Член ЦК.

Был народным депутатом РСФСР, входил во фракцию «Коммунисты России». Активно выступал против линии Ельцина. В частности, голосовал против: деполитизации армии и правоохранительных органов, учреждения поста Президента РСФСР, президентских выборов. За: досрочное прекращение дополнительных полномочий Ельцина (в декабре 1992-го), импичмент президенту (в марте 93-го).

После ликвидации ЦК КПСС с сентября 1991 г. по ноябрь 1994 г. работал заместителем по административно-правовым вопросам гендиректора завода «Газмаш», входящего в РАО «Газпром». 14 ноября 1994 г. назначен министром РФ — руководителем аппарата Правительства РФ. С февраля 1996-го — председатель исполкома движения «Наш дом — Россия». Вице-премьер в прежнем кабинете министров.

Глава аппарата правительства Владимир Бабичев — один из самых могущественных политиков сегодняшней России. Мало того что в его руках сосредоточена огромная власть, а сам он известен как человек коварный и искушенный в кабинетных интригах. За его спиной грозной тенью витает дух премьер-министра Черномырдина.

Владимир Степанович познакомился с Виктором Степановичем ещё в 1981 году. Бабичев тогда возглавлял партийный штаб по строительству Астраханского газоконденсатного комплекса, Черномырдин же курировал это строительство по линии ЦК. На живописных берегах Волги два «Степаныча» и нашли друг друга. В дальнейшем их пути уже не расходились.

Сначала они вместе работали на Старой площади. Потом Черномырдин перетащил Бабичева к себе в «Газпром».

Тогда-то, в 92-м году, Солодовников и пришел к Бабичеву. Бизнесмен отлично понимал, какими возможностями обладает «скромный» замгендиректора «Газмашпрома» — совсем недавно, в мае, Черномырдин стал вице-премьером. В декабре — премьер-министром. Весь мир расстелился перед Владимиром Степановичем ковром-самобранкой.

По сравнению с Пансковым Бабичев был для Солодовникова настоящей находкой. С его помощью он мог не только получить деньги для дружественной фирмы, но и решить кучу других проблем.

А вот зачем Бабичеву был нужен Солодовников? Осторожный и хитрый аппаратчик не мог сразу, с бухты-барахты, открыть свою душу коммерсанту средней руки. Выходит, Солодовникова отрекомендовал кто-то, к чьему мнению Бабичев прислушивался.

И этот таинственный кто-то поручился, что с Солодовниковым можно иметь дело. Он-де умеет молчать.

Если исходить из этого предположения, все, что произошло в дальнейшем, становится на свои места.

10 января 1993 года рейсом № 255 Бабичев прилетел во Франкфурт-на-Майне. Увлекательное турне было организовано ему Солодовниковым в знак верности и любви.

— Сперва я не знал, кто такой Бабичев, — признается Эрнст Пиндур. — Солодовников сказал мне, что это нужный человек, хороший мужик и охотник. Только после встречи с ним я понял, что он собой представляет.

Именно Пиндур оформил в городском управлении полиции Вайблингена приглашение на имя Бабичева. В документе, подписанном им, говорится:

«Я приглашаю к себе г-на Бабичева Владимира Степановича, род. 11.01.1939 в Калмыцкой ССР, русского, проживающего в Москве, паспорт № 01-0003172, на период с 08.01.1993 на 16 дней.

Обязуюсь в соответствии с параграфом 84 взять на себя все расходы, связанные с поездкой и пребыванием на территории Федеративной Республики, особенно расходы по размещению, питанию, медицинскому обслуживанию и отъезду».

Пиндур и Солодовников — деловые люди. Без причины, за свой счет, возить за рубеж ненужного человека они бы явно не стали. Тем паче что никаких деловых целей у Бабичева в Германии не было и быть не могло: что общего между газовой промышленностью и фармакологией?

Объясняется это только одним: они были крайне заинтересованы в расположении высокого гостя.

— Чем занимался Бабичев в Германии? — спросил я у Пиндура.

— Охотился, — коротко ответил он.

В свою очередь и Бабичев отлично понимал, что в итоге за все надо платить. Согласившись поехать в ФРГ, он тем самым окончательно подтвердил, что готов лоббировать интересы западной компании.

Весь вопрос: на каких условиях? Очевидно, что, будучи человеком трезвомыслящим, жалкой подачкой в виде шикарного приема во Франкфурте ограничиться он не мог. Для человека такого уровня это было бы слишком пошло.

Допустить, что будущий глава аппарата продается за авиабилеты и немецкий шнапс, я не могу: это было бы просто неуважением к столь значительной особе.

Потраченные марки не пропали даром. Весной 93-го правительство приняло решение о выплате «Luitpold-Werke» (переименованной к тому времени в «Luitpold-Farma») 1 миллиона 837 тысяч долларов из правительственного резерва.

Факт сам по себе нетипичный, поскольку наше государство должно куда большую сумму куда более серьезным организациям. Скромные немцы вполне могли подождать ещё пару лет (как ждет, скажем, свои полтора миллиона Эрнст Пиндур от того же «Медэкспорта», и не он один).

В чем же причина подобной избирательности? Ответ на поверхности: КТО-ТО замолвил за немцев словечко. Пролоббировал их интересы.

— Я не могу сказать, давало ли «Luitpold-Werke» кому-то взятки, — заявляет Эрнст Пиндур, — я никогда не лез на «кухню» Солодовникова: все «пробивание» было исключительно его делом. Кроме того, «Luitpold-Werke» получала деньги напрямую. Они настолько опустили свои цены, что мне было уже невыгодно с ними сотрудничать.

Пиндур не врет: в финале операции он уже не участвовал. Это максимально соответствовало интересам Солодовникова и К° — чем меньше людей знает о происходящем, тем лучше.

Между тем подоплека столь чудесной перемены в поведении Российского правительства становится понятной после прочтения одного документа — доверенности, которую шеф «Luitpold-Werke»/»Luitpold-Farma» господин Йенч выдал Солодовникову в начале 93-го года:

«Настоящим мы доверяем вам от нашего имени вести переговоры касательно неоплаченных счетов от 1991 года в размере 3 887 500 немецких марок. Вы имеете полномочие предоставить 20-процентную скидку от вышеназванной суммы».