Эпоха бронзы Кавказа и Средней Азии. - Каринэ Христофоровна Кушнарева

Крупнова. В 1947–1948 гг. им были раскопаны в Кабардино-Балкарии погребения майкопской культуры, позволившие сделать важные стратиграфические наблюдения и содержавшие ценные материалы (Крупнов Е.И., 1948б, с. 281–321; 1949в, с. 85–100; 1950а, с. 195).

Совершенно неожиданные результаты были получены в юго-восточных районах Северного Кавказа, в частности при раскопках Лугового поселения в Ингушетии, проведенных в 1952–1957 гг. (Крупнов Е.И., 1954; 1957). Они показали, что майкопская культура была распространена и в данной области Кавказа. Более того, это поселение оказалось уникальным памятником в том смысле, что органически сочетало в себе элементы как куро-аракской культуры, так и майкопской (Мунчаев Р.М., 1961). Стало очевидным, что на данной территории эти культуры раннебронзового века Кавказа пришли в активное взаимодействие и привели в результате к сложению такого синкретического комплекса, как Луговое поселение. Это и позволило поставить в широком аспекте проблему связей и взаимовлияний культур эпохи ранней бронзы Закавказья и Северного Кавказа (Крупнов Е.И., 1964б; Мунчаев Р.М., 1961; 1975).

В последующие годы экспедиция под руководством Е.И. Крупнова исследовала в Чечне и Ингушетии большую группу памятников эпохи ранней бронзы. Среди них погребения на Тереке (Крупнов Е.И., Мерперт Н.Я., 1963) и у сел. Бачи-Юрт (Марковин В.И., 1963), поселения I и II (нижние слои) у сел. Сержень-Юрт (Мунчаев Р.М., 1962; Мерперт Н.Я., 1962; Иерусалимская А.А., Козенкова В.И., Крупнов Е.И., 1963; Козенкова В.И., Крупнов Е.И., 1964; 1966; Мунчаев Р.М., 1975), Бамутский курганный могильник эпохи бронзы (Мунчаев Р.М., 1961а, б; 1962; 1968; 1986: и др.). Материалы отмеченных памятников вошли в научный оборот. Укажем, что уже изданы полностью материалы Лугового поселения (Мунчаев Р.М., 1961) и ранних слоев серженьюртовских поселений (Мунчаев Р.М., 1975) и все комплексы майкопской культуры Бамутского могильника (Мунчаев Р.М., 1975, с. 286–307). Кстати, в последующем близ с. Бамут и других пунктах Чечни и Ингушетии раскопан еще ряд майкопских погребений (Виноградов В.Б. и др., 1988, с. 114–116; Бурков С.Б., 1991, с. 61–63).

Исключительно важные данные для изучения майкопской культуры были получены начиная с 50-х годов и в других областях Северного Кавказа вплоть до Таманского полуострова. В результате была значительно обогащена и расширена источниковая база по исследованию раннебронзового века Предкавказья.

В различных районах Северо-Западного Кавказа открыта и исследована большая группа памятников эпохи ранней бронзы. Это, в частности, погребения на п-ове Фонтан (Кубланов М.М., 1959, с. 219, 220), у пос. Сенная на Тамани (Сокольский Н.И., 1965, с. 115), в Анапском районе (Крушкол Ю.С., 1963, с. 83–85), гробница Псыбе на Черноморском побережье (Тешев М.К., 1986, с. 52–56; Марковин В.И., 1991, с. 51, 52), курганы в зоне Закубанской оросительной системы (Мельник В.И. и др., 1987, с. 145, 146), подкурганные захоронения у ст-цы Михайловской Курганинского района (Каминский В.Н., 1987, с. 139) и южнее ст-цы Отрадной на Урупе (Каминская И.В., 1984, с. 39, 40). Отметим работы экспедиции ГМИНВ в 1981–1984 гг. близ с. Уляп (Ульский аул) Красногвардейского района Адыгеи, где раскопано более десяти погребений майкопской культуры, в том числе раннего этапа (Лесков А.М., 1984, с. 11, 12; 1985, с. 49; Днепровский К.А., 1984, с. 36, 37; Бианки А.М., Днепровский К.А., 1988, с. 71–85). Не менее результативными оказались исследования памятников раннебронзового века в соседнем Шовгеновском районе (Нехаев А.А., 1985, с. 59, 60; 1988, с. 23, 24; Днепровский К.А., 1991, с. 69–71; и др.), в частности в с. Красногвардейское, где раскопан курган с раннемайкопскими погребениями (Нехаев А.А., 1986, с. 244–248). Отметим и два бескурганных погребения, раскопанных в 1981–1988 гг. в устье р. Псекупса на южном берегу Краснодарского водохранилища (Ловпаче Н.Г., 1985, с. 17).

Особо выделим исследования известного курганного могильника в урочище Клады у ст-цы Новосвободная в Прикубанье. В 1950 г. А.А. Иессен провел его обследование и снял план курганной группы (Иессен А.А., 1955; Попова Т.В., 1963, рис. 2; табл. 43, 5). Раскопки могильника были возобновлены в 1979 г. Кубанской экспедицией ЛОИА АН СССР и продолжаются поныне[32]. В результате изучена значительная серия комплексов, включая дольменообразные гробницы (в курганах 31 и 35), стены одной из которых были расписаны красной и черной красками (Бочкарев В.С., Резепкин А.Д., 1980; Бочкарев В.С. и др., 1983а, б; 1987; Резепкин А.Д., 1981; 1983; 1986; 1987а, б; 1989; 1990; 1991б; Кондрашов А.В., Резепкин А.Д., 1988). Добытые здесь новые материалы, включающие в себя оригинальные изделия из камня, бронзы, серебра и золота, заметно превосходят по количеству и разнообразию находки из курганов, раскопанных Н.И. Веселовским. Они уже обобщены в специальном, диссертационном исследовании (Резепкин А.Д., 1989).

Исключительно важное значение имели раскопки в Прикубанье группы поселений майкопской культуры. Ведь до этого знания о бытовых памятниках этой культуры ограничивалось Долинским поселением в г. Нальчике и исследованными в 50-е годы в районе Адлера стоянками Воронцовской пещеры (Соловьев Л.Н., 1958). В 1957–1964 гг. экспедиция под руководством А.Д. Столяра и А.А. Формозова обследовала в бассейнах притоков Кубани, особенно р. Белой, более десяти поселений майкопской культуры (Формозов А.А., Столяр А.Д., 1960; Столяр А.Д., 1961; Формозов А.А., 1962; 1965; 1972; Формозов А.А., Черных Е.Н., 1964; и др.). Это Скала, Хаджох, Даховская пещера, Мешоко и другие, включая поселение Ясенова Поляна в бассейне Фарса, раскопанное в 1962–1966 гг. П.А. Дитлером (Нехаев А.А., 1990, с. 14). Изучение их позволило поставить вопросы о хозяйстве населения Прикубанья в эпоху раннего металла (Формозов А.А., 1962а), о периодизации майкопских поселений (Формозов А.А., 1962б) и т. д.

Обобщив материалы из указанных поселений Прикубанья, А.А. Формозов показал «двуприродность» майкопской культуры и выделил последовательные этапы в ее развитии (Формозов А.А., 1965). Он охарактеризовал ее как единую культуру эпохи раннего металла Северного Кавказа. Мы специально подчеркиваем данное обстоятельство, ибо в 60-е годы были предприняты попытки установить наличие в Прикубанье и Предкавказье в целом вместо единой майкопской культуры двух самостоятельных культур раннебронзового века Северного Кавказа (Столяр А.Д., 1964, с. 31, 32; Артамонов М.И., 1967, с. 3; Латынин Б.А., 1967, с. 95; и др.). Но эти попытки не были достаточно аргументированы (Мунчаев Р.М., 1975, с. 50).

Следует отметить, что ряд поселений эпохи раннего металла раскопан в Краснодарском крае и в последующие годы. К ним, в частности, относятся поселения Свободное в Красногвардейском р-не, исследовавшееся с 1981 г. (Нехаев А.А., 1981–1983; 1987; 1990; 1993)[33], Большетегинское южнее ст-цы Отрадная, открытое в 1983 г. (Динков А.Б., 1987), Гуамский грот в Апшеронском р-не (Трифонов В.А., 1987; 1988; 1990), у пос. Каменномостский (Ловпаче Н.Г., 1981), Унакозовская пещера в Майкопском р-не (Ловпаче Н.Г., 1987; 1992), поселение на Серегинском поле в Шовгеновском р-не (Днепровский К.А., 1991; Днепровский К.А., Яковлев А.А., 1988) и др. Отдельно выделим пос. Мысхако в Новороссийске — первое майкопское