Книга потерянных вещей - Джон Коннолли

– Что же нам делать? – спросил Оружейник. – Я вооружил каждого мужчину, женщину и ребенка в городе и напомнил им, чтобы они убивали каждую крысу, которую только смогут поймать, но эти твари все равно появляются и по-прежнему размножаются!

– Что же нам делать? – спросили Кожевенник и Ножовщик, Лудильщик и Плотник, Шорник и Солевар, и каждый поведал о том, какие действия предпринял со своей стороны и насколько те оказались бесплодны.

В конце концов решено было отправить посланников к Королю – в надежде, что великие умы, собравшиеся при его дворе, сумеют отыскать какое-то решение, хотя всем уже было ясно, что всему населению города придется покинуть его задолго до того, как из дворца прибудет какая-то помощь, – либо же расстаться с жизнью, подобно сыну Бургомистра, поскольку крысы все больше наглели, набрасываясь даже на случайных прохожих. За прошедшие с тех пор дни погибли еще два городских жителя, и теперь мало кто осмеливался ходить по улицам в одиночку или без оружия, а тем более ночью.

И как раз в тот момент, когда члены гильдии уже собирались подняться со своих мест, послышался стук в дверь. Когда ее открыли, они увидели перед собой весьма необычную фигуру: мужчину очень высокого и худощавого, одетого в плащ из лоскутков всех известных глазу расцветок, но сшитый так искусно, что невозможно было сказать, где заканчивается один кусок ткани и начинается другой – так незаметно переходили они друг в друга. Он был по-своему красив, но это была худая, изможденная красота человека, угасающего от голода. С шеи у него свисала на шнурке резная дудочка.

Вид у него был настолько странным, что даже Бургомистр очнулся от своих горестных дум.

– Кто вы такой будете? – спросил он.

Незнакомец заговорил, и речь его прозвучала так мелодично, что казалось, будто он скорее пропел, чем произнес ответ, – но только в такт музыке, которую мог слышать только он один.

– Я менестрель, в некотором роде, – ответствовал незнакомец. – Мне дано очаровывать созданий, обитающих в воздухе, на земле и в морях, хотя сильней всего мой дар воздействует на тех существ, кои наиболее прокляты – змей и пауков, жаб и тритонов, летучих мышей, комаров, и…

– А как насчет крыс? – поинтересовался Аптекарь.

Незнакомец на миг задумался над этим вопросом, как будто ему еще ни разу не приходило в голову опутать своими чарами крысу.

– Ну почему же, конечно, – ответил он наконец. – На крыс тоже.

– И как вы прозываетесь? – спросил Бургомистр.

– По прозванию я Пестрый Дудочник, – ответил незнакомец, и в этот момент пальцы его пробежали по тонкой резной дудочке, висящей у него на шее – хоть и ни разу не коснулись ее. Оружейнику показалось, будто она чем-то напомнила ему какое-то оружие, однако он и не взялся бы сказать почему.

– Значит, вы утверждаете, что можете избавить наш город от этих крыс? – спросил Бургомистр.

– Я этого не утверждаю. Я обещаю это.

– И их короля тоже?

– Если у них и есть король, то я сделаю его своим подданным.

– И сколько вы запросите с нас за свои услуги?

– Даже не знаю… – нерешительно ответил Пестрый Дудочник. – Вряд ли мне стоит это говорить.

– Просите что угодно! – воскликнул Бургомистр, который в тот момент думал только о своем мертвом младенце и дохлом крысенке, застрявшем у того во рту. – Просите что только душа пожелает!

– Тысячу золотых марок? – с некоторым сомнением предположил Дудочник.

– Тысячу? – переспросил Бургомистр. – Да чтобы избавиться от этой напасти, мы готовы уплатить вам десять тысяч! Пятьдесят тысяч!

– Спокойно, – прошептал ему Лавочник, известный своей бережливостью.

Дудочник опустил голову, пряча лицо от их пристальных взглядов.

– Я так много не запрошу, – произнес он. – Если вы, добрые господа, не против, я напишу свою цену на листе пергамента и запечатаю его воском. В том случае, если у меня ничего не выйдет – что, надо признать, крайне маловероятно, но надо быть готовым ко всему, – я выплачу вам тысячу золотых марок из своего собственного кармана, дабы искупить свою неудачу. Но если у меня все получится, вы должны пообещать, что обязательно уплатите запрошенную мною цену.

И надо же: все эти главы купеческих и торговых гильдий, которые всегда гордились своей проницательностью, эти мудрые старейшины, лучшие из лучших и умнейшие из умнейших на многие мили вокруг, почуяв выгодную сделку, которая, в чем они были совершенно уверены, ничем не грозила их кошелькам, сразу же согласились на условия Дудочника без всякого дальнейшего обсуждения.

Когда тот вышел на улицу, Бургомистр и главы гильдий гурьбой высыпали за ним по пятам. «Уж не из слоновой ли кости сделана эта дудочка? – все гадал про себя Оружейник. – На вид так она явно костяная». Дудочник приостановился, уже почти поднеся к губам свой инструмент, и опять заговорил:

– Должен кое о чем вас предупредить. Заклятие, наложенное моими нотами, крайне эфемерно и может быть легко разрушено. Я знаю, что вы рассержены и боитесь этих существ, но вам не следует мешать им или пытаться ранить хоть бы одно из них, когда я выманю их на улицы. Если вы так поступите, чары развеются и больше не подействуют.

Так что глашатаи объявили по всему городу, что крысам нельзя причинять никакого вреда. Собак и кошек попрятали в безопасные места, а мужчины, женщины и дети собрались возле ратуши, чтобы Дудочник мог беспрепятственно творить свою магию, не опасаясь чьих-то необдуманных поступков.

Глаза его – сине-зеленые, словно камни из океанских глубин, – блеснули странным холодным светом, когда он поднес дудочку к губам и трижды пронзительно дунул в нее. Должен признать, что звучание ее было довольно приятным для слуха, и я почувствовал, как мои ноги двинулись в ответ на льющуюся из нее мелодию, словно готовые пуститься в пляс. Но смутно слышались в ней и какие-то режущие слух нотки – будто нож елозил по точильному камню или мясницкая пила вгрызалась в хрящ.

Все горожане молчали, пока не затихла последняя нота. Как только это произошло, ее сменил глухой ропот, а также топоток и шуршание, словно сразу целое множество маленьких ног пришли в движение. Земля задрожала у нас под ногами. С крыш домов посыпались пыль и солома. И из каждой открытой двери и окна, из каждой щели в стене или дыры в земле полезли крысы: большие и маленькие, худые и жирные, коричневые и черные, серые и рыжеватые. Они образовали целый поток из меха и плоти, который потек