Калинов мост - Владимир Клименко

Барон Суббота, покинув общий строй, по-прежнему парил неподалеку. Казалось, полет не вызывает у него ни малейших усилий. Вот если бы суметь достичь его!

Млый попытался. Оттолкнувшись от плеча Рода, он вдруг взмыл еще выше, так что край плаща Барона хлестнул его по лицу. Он помнил про свой нож, достигший когда-то цели. Барон не сумел ему помешать применить оружие. Теперь вместо ножа был меч.

Но как же тяжел клинок!

Млый врезался в Барона Субботу всем телом, запутался в складках плаща и резко рванул его на себя. Треск материи совпал с отчаянным воплем — острие меча вонзилось в правый бок Барона, круша ребра.

Одновременно из-под тела Млыя словно убрали опору. Он вдруг понял, что больше не летит, а стремительно падает — так неожиданно появившееся умение летать оставило его. Земля внизу крутилась и надвигалась, как стена. Млый падал, широко раскинув руки, лицом вниз и зажмурился, ожидая неизбежного удара.

Удар последовал через секунду, когда поднырнувший под падающее тело Алконост пронесся белой тенью над самой землей.

Вначале Млый ничего не понял. Он лежал на спине Алконоста, как кукла, и его руки раскинулись теперь по двум громадным крыльям. Птица плавно набрала высоту, и Млый сел на Алконоста верхом, оглядываясь по сторонам. Он даже не успел порадоваться своему счастливому избавлению от смерти, он смотрел вперед.

Фигура Барона Субботы стремительно удалялась. Недавно еще стройные порядки Отшельников смешались, они так же отступали к городским руинам и находились сейчас над рекой. Млый больше не ощущал давящего на него пресса, как будто лопнула невидимая пружина и ослабло напряжение.

Алконост реял невдалеке от Рода. Млый подумал, что сейчас последует команда к завершающей атаке. Двуручный меч он выронил во время падения и теперь потянул из ножен набедренный. Логичным казалось нанести удар именно сейчас, когда враг растерян и отступает, но Род, похоже, думал иначе. Он плыл в воздухе, держа перед собой завернутый в парчу меч на вытянутых руках. Складывалось впечатление, что он словно закрывает плохо поддающуюся створку ворот. В свою очередь сбившиеся в стаю Отшельники напоминали косяк попавшей в невод рыбы.

Гамаюн и Финист стремительно помчались направо, а Могол и Рарог — налево. По гигантской дуге они облетали город, как будто хотели замкнуть его в кольцо.

— Пора! — неожиданно крикнул Род, и Млый перехватил его сверкнувший из-под густых бровей взгляд. — Время и место! — Резким движением он сорвал с меча парчу. Обнажившийся клинок полыхнул таким ярким светом, что Млый зажмурился. — Пора!

Парча тающим на глазах комком полетела вниз, а Род поднял над головой меч двумя руками и вдруг выпустил его. Так пускают с руки сокола на стаю цапель — меч устремился в зенит с протяжным свистом, потом повернулся острием к городу. В следующее мгновение он помчался по кругу, как будто желал повторить полет Финиста и Рарога. Млый мог поклясться, что там, где проходил меч, пространство словно разваливалось, хотя никаких видимых для глаза изменений не происходило.

— Вперед! — крикнул Млый Алконосту. Он увлекся настолько, что понукнул птицу, как коня. — У меня еще остались счеты с Бароном Субботой!

Но Алконост не послушался. Он взмыл еще выше, откуда открывалась вся панорама, и Млый увидел, что почти исчезнувший из вида меч теперь возвращается, словно грифель гигантского циркуля, очертив полный круг.

Что-то там происходило внутри этого круга, но что именно Млый понять не мог. Стенки упирающегося в небо стакана помутнели, изображения внутри него стали расплывчатыми. Теперь стая Отшельников внутри замкнутого пространства напоминала комаров, накрытых стеклянной банкой.

— Все! — Род на лету перехватил рукоятку вернувшегося к нему меча. — Теперь все!

— Что происходит? — не понял Млый.

— Этого города больше нет, — Род обернулся к Млыю и скупо улыбнулся. — Я замкнул его во временной кокон. Его и тех, кто там находится.

— Мечом? — удивился Млый.

— Это — ключ! — Род взялся второй рукой за клинок. — Единственный в Яви ключ, способный замкнуть время.

— И отомкнуть?

— Нет! — Род резким движением переломил лезвие.

— А Отшельники?

— Отшельники остались под замком, сюда им больше не прорваться. — Род, как ребенка из седла, снял Млыя с шеи Алконоста. — Ты больше не летаешь?

— Я летал всего одну минуту, — поддерживаемый рукой Рода Млый все же крепко цеплялся ему за плечо. — И разучился.

— Ты летал очень важную минуту. Не бойся, — Род осторожно убрал руку Млыя со своего плеча. — Попробуем еще?

Млый не успел ответить. Род отпустил его, и в первую секунду он вновь испытал ужас от ринувшейся ему навстречу земли, но тут же овладел собой и вдруг понял, что падение замедлилось, а еще мгновение спустя почувствовал, что летит.

Горизонт неторопливо поворачивался вслед за каждым движением Млыя. Он различил внизу подбоченившегося в седле Свентовита, Перуна с опущенным к ноге луком, Ярилу, потерявшего в сражении шапку. Откуда-то сбоку вынырнул Семаргл и с важным видом облетел вокруг, вывалив из пасти язык. На месте города не осталось ничего, и это «ничего» настолько не поддавалось никакому описанию, что Млый мысленно представил проход в Навь — еще один путь, которым ему предстоит пройти.

Часть вторая. НАВЬ

Сон Свентовита

— Так далеко мы не забирались никогда!

— Знаю, что опасно, но очень хочется посмотреть на этого Другого. Говорят, что в битве он велик, как Род.

— Неправда все это, Ползун. Не может такого быть, чтобы кто-нибудь из Других сравнялся с Родом. Марена этому не верит.

— А Усыня верит. Именно он Млыя и видел вместе со Свентовитом.

— Ох, насмешил! Спит теперь Свентовит, спит, как младенец. Подсунула ему Марена вместо меда сурицы. Уж если Свентовит валяется в степи, как колода, то что говорить о Млые. Разве он этого четырехголового заменит?

— Да, ему сейчас не до Нави. Обженился Млый, семью завел, даже на охоту не ездит.

— Вот и я говорю. Посмотрим на него только издали, и обратно. Боюсь, как бы нас птицы не заметили, не подняли тревоги.

— Всего-то ты, Темный, боишься. Если кто и заметит, то мары прикроют, дны защитят, Усыня выручит. А у самого прохода в Навь, даже отсюда слышно, как ходит Скимен-зверь. Пусть только сунутся!

Раннее солнце ворвалось в дом через неплотно задернутую занавеску, уперлось жарким лучом в кровать — Млый заворочался спросонья. Легкое пуховое одеяло — свадебный подарок Лады и Велеса — грело, как печка, а тут еще и солнце. Млый откинул одеяло с груди, ткнулся лбом в мягкое плечо Ольги и, еще не открывая глаз, счастливо улыбнулся.