Путь гейши - Алина Лис

— Я не знаю, чем тебя держит Кудо и каковы его планы, — продолжал он. — Догадываюсь, что твое задание — следить за принцессой. В любом случае, если расскажешь мне все, я найду способ вырвать тебя из его лап.

Тоже, спаситель нашелся.

— Не нужно.

— Нужно.

— Нет! — Она даже топнула ногой, злясь на его упрямство. — Как ты не поймешь? Я не та Мия, которой была полгода назад! И я не выйду за тебя, Джин. Прости.

Она ждала, что Джин разгневается — оскорбит ее или уйдет. Так поступил бы любой мужчина. Даже Акио. Особенно Акио.

Но он только медленно, тяжело вздохнул, а потом спросил:

— Почему?

— Потому.

— Это не ответ.

— Это ответ, — буркнула девушка. Она избегала смотреть ему в глаза. Терзало непонятное чувство вины и смутное сожаление о несбывшемся. — Пойми, у меня давно другая жизнь.

С холма раздался пронзительный рев раковины, извещающий о завершении поиска «охотниками» «пленниц».

— Надо идти. — Она повернулась в сторону луга и почувствовала, как на руке выше локтя стальной хваткой смыкаются пальцы.

— Нет, — твердо сказал Джин. — Сначала договорим.

— Нам не о чем разговаривать, ваше высочество. — Мия подняла взгляд и почувствовала, как сердце сжалось в непонятной и острой печали.

Какой была бы ее жизнь, не встань на пути проклятая кицунэ? Каким мужем мог бы стать этот спокойный и сильный мужчина? Какие дети могли бы у них родиться?

Было бы ложью сказать, что признание Джина никак ее не тронуло. Или что в душе не осталось и следа от первой детской влюбленности. Но…

Но это было не важно. Потому что рядом с принцем Мия не ощущала и десятой доли того трепета и счастья, которое чувствовала рядом с Акио.

— Все разговоры бессмысленны. Я просто не люблю тебя, Джин Хо. Не преследуй меня.

Пальцы на ее руке бессильно разжались. Мия подобрала сандалии в траве и зашагала вперед, не оглядываясь.

Не хотелось, чтобы он видел блеснувшие в глазах слезы.

В детстве Тэруко любила играть в прятки. Маленькая, ловкая и гибкая, она умела прятаться в самых причудливых местах, заползать в крохотные щели и сидеть там тихо-тихо.

В тайниках пахло пылью и висела паутина, за стенкой скреблись мыши, и озабоченный голос нянюшки совсем рядом выкрикивал «Тэруко-о-о! Тэруко-ча-а-ан!», а после жаловался на несносную девчонку, которая опять сбежала.

И очень забавно было потом неслышно прокрасться мимо возмущенно обсуждающих ее исчезновение слуг в свою комнату, а после, когда нянюшка придет вместе с отцом, сделать удивленные глаза и сказать: «Прятаться? Ну что вы, я просто задремала в своей комнате».

Отец понимающе усмехался и молчал. Он почти никогда не ругал Тэруко за проказы или неподобающее девочке поведение.

Вот от отца было не спрятаться. Он находил ее в любом тайнике. Подходил, негромко говорил «вылезай!», и Тэруко понимала, что все — игры кончились. Иногда она даже специально пряталась, чтобы отец ее нашел. И он находил. Всегда.

И сейчас, прячась в тесной щели между двумя вросшими в землю здоровенными камнями, принцесса испытала похожее чувство.

Она согласилась на игру из азарта, желания что-то доказать самханцу.

Тому самому, который весь вечер не обращал на Тэруко внимания. И всю прошлую неделю не обращал. Как будто ничего не случилось. Как будто не было того безумного, неподобающего и увлекательного вечера в «квартале ив и цветов».

Нет, Тэруко не в чем было упрекнуть жениха. Принц вел себя безупречно вежливо, даже оставил привычные завуалированные насмешки и подначки.

Вежливо и холодно. Как с чужой. В те редкие минуты, когда принцесса ловила его взгляд, она читала в нем только скуку и равнодушие, и это сводило с ума.

За что? Почему? Неужели все это — расплата за ее поведение при первой встрече? Неужели принц настолько злопамятен? Или просто он видит в Тэруко только обузу и красивую куклу?

Досада, обида и жажда внимания сплелись в душе девушки в тугой клубок. Она фантазировала, представляя, как наконец заставит жениха посмотреть на себя другими глазами. Как он еще будет добиваться ее благосклонности и просить прощения. Разумеется, Тэруко простит его, но не сразу. Сначала немножко помучает, чтобы больше ценил и не позволял себе подобного!

С помощью Хитоми Тэруко проделала гигантскую работу, собирая и анализируя данные о своем женихе. Удалось выяснить не так уж и мало: в самханском посольстве было почти пятнадцать человек, не считая слуг, и многие с удовольствием сплетничали о своем господине.

Как назло, все, что принцесса узнавала о Джине, только разжигало ее желание привлечь внимание жениха.

Старший принц Аль Самхан как будто сошел со страниц древних сказаний. Легенда, живой герой девичьих грез. Проклятый, потерявший мать при рождении. Воспитанный ненавидящей его мачехой. Изгой, лишенный магии. Усмиритель демона. Послушник легендарного монастыря, в четырнадцать лет победивший тигра…

Список можно было продолжать и продолжать. И деятельность принца в области дипломатии теперь уже не казалась Тэруко позорной. Особенно после того, как сёгун при ней мельком обмолвился, что дипломатия — удобное прикрытие для шпионажа.

Принцесса была неглупа и умела делать выводы.

Сейчас, прячась меж камнями, Тэруко ощущала, как ее разрывают два противоречивых желания. Ей хотелось перехитрить самханца, чтобы он безуспешно потратил отведенные на поиски полчаса и признал свое поражение. И одновременно хотелось быть пойманной им.

Всякий раз при звуке шагов сердце Тэруко вздрагивало и начинало колотиться. Рискуя выдать себя, она выглядывала из убежища, всматривалась в залитую лунным светом тропу и разочарованно отшатывалась — нет, снова не он.

Да где же его ёкай носят! Он же сам предложил эту игру! И теперь должен, просто обязан найти Тэруко.

Она же его невеста, в конце концов.

Прошла вечность, заполненная ожиданием, надеждами и разочарованием, а потом над головой загудела раковина, и принцесса чуть не заплакала от обиды.

Не нашел!

Может, просто не смог? Она же так хорошо спряталась. Ее не смог найти никто из самханцев.

Или не искал?

Убежище Тэруко было совсем недалеко от места общего сбора, поэтому она успела вернуться одной из первых. Нацепив привычную отстраненную и высокомерную маску, принцесса опустилась на полотно. Постепенно возвращались придворные. Чаще всего парочками. По раскрасневшимся щекам, растрепанным волосам и горящим глазам фрейлин можно было предположить, что процесс «пленения» проходил увлекательно.

Ага, пустили лис в курятник.