Путь гейши - Алина Лис

Принц умел целоваться. Он делал это не так властно и требовательно, как Акио. Акио подчинял, утверждал свое право собственника. Джин вовлекал в возбуждающую игру. Дразнящие прикосновения, чужой язык, проникший меж полураскрытых губ, нежные и легкие укусы…

Поцелуи Джина… Мия успела позабыть их, но сейчас все вспомнилось так, словно было только вчера. И близость на горячих источниках, и жаркие стыдные сны, которые не были просто снами. Пусть даже Мия никогда не обручалась на крови с принцем Аль Самхан, должно быть, что-то связало их души. А это значит… значит, он помнит все, что ей снилось?!

Эта мысль оглушила девушку, и она не сразу нашла силы вырваться.

— Нет!

Пытаться оттолкнуть Джина было все равно что двигать скалу, но он почувствовал ее нежелание и сам ослабил объятия.

— Что случилось?

— Пусти!

Он не послушался, и Мия снова дернулась в тщетной попытке вырваться.

— Убери руки! — прошипела она. Хотелось кричать, но нельзя. Нельзя, чтобы другие люди видели, как жених принцессы Тэруко обнимает и целует ее фрейлину.

Джин встряхнул ее за плечи:

— Мия, что с тобой?

— Отпусти меня! Немедленно!

Он не послушался, и девушка чуть не заплакала от злости. Джин слишком силен. Раньше это никогда не волновало ее, но раньше он никогда не пытался сделать что-то против ее воли.

— Мия, я волновался. Искал тебя по всей стране…

Она снова попробовала высвободиться, но, осознав всю бесполезность попыток, отвернула лицо.

— Мия!

— Я не буду разговаривать, пока ты меня не отпустишь. — Мия постаралась, чтобы это прозвучало спокойно. Нельзя впадать в истерику, даже если очень хочется.

— Ты обижаешься из-за лисицы? Или из-за того, что я не забрал тебя?

— То, что ты сейчас делаешь, — это насилие. — Мия повернулась и сердито посмотрела ему в глаза. — Я не хочу.

— Обижаешься, — насмешливо и нежно произнес он. — Дурочка, хоть бы выслушала сначала.

Должно быть, Джин решил, что действия убедят ее лучше любых слов. Сперва Мия крутила головой, пытаясь избежать очередного поцелуя, а потом просто обмякла, никак не реагируя на прикосновения его губ. Надо просто потерпеть, скоро все закончится. Не станет же Джин и вправду ее насиловать…

Он тяжело вздохнул, оторвался от нее и спросил с тревогой:

— Девочка моя, да что с тобой?

— У нас не будет разговора, пока ты меня не отпустишь. — Мия сама не поняла, откуда в ее голосе взялись эти жесткие интонации. В той, прошлой жизни — жизни гейши и наложницы — она не чувствовала себя вправе говорить с мужчинами подобным тоном.

Но злость на собственную беспомощность и наглость принца была слишком сильна.

— Хорошо, отпущу. Только обещай, что не сбежишь.

— Не сбегу.

Джин разжал объятия, и Мия еле сдержалась, чтобы не шарахнуться в сторону. Она отступила неспешно, сохраняя достоинство, на три шага. Расстояние, положенное по этикету.

Принц медленно вздохнул несколько раз, словно пытаясь успокоиться. А потом спросил:

— Итак, в чем дело? Почему ты шарахаешься от меня?

— А почему должно быть иначе, ваше высочество?

— Потому что ты обещала уехать со мной и стать моей.

Мия фыркнула. Эти слова породили в ее душе целую бурю эмоций: гнев, возмущение, злорадство. Она и не подозревала, что ее обида на Джина столь глубока. Но сейчас девушке вспомнилось сразу все. Обнаженное мужское тело на татами и женское на нем сверху. Горечь, отчаяние, медленно сменяющиеся смирением.

Девушка словно в один миг пережила заново весь ужас тех тоскливых зимних месяцев, наполненных растерянностью и болью от предательства. Похожие друг на друга вечера, когда Мия бегом добиралась до храма, в надежде все же найти там Джина, поговорить, объясниться, готовая поверить любым оправданиям и любой лжи.

Его не было рядом на мидзуагэ. Не было, когда другие мужчины платили за ее ночи. Когда она решилась бросить все и бежать. Когда ей угрожало насилие и когда она умирала от болезни.

Так по какому праву он сейчас чего-то требует и заявляет свои права? Он, даже не сказавший ей своего полного имени.

— Мия, послушай… Я знаю, что виноват перед тобой. Но иногда обстоятельства сильнее. Я хочу, чтобы ты просто дала мне все рассказать перед тем, как судить!

— Хорошо.

Историю о кицунэ и превращении в демона Мия выслушала в недоверчивом молчании.

— Она приняла мой облик, чтобы соблазнить тебя?

— Не веришь? Зря. Я же не дурак, Мия. И не мальчик. Я умею контролировать свои желания.

— А что было дальше? Как ты снова стал человеком?

— Мой отец…

Возвращение в Самхан, противодействие родни, спешная организация посольства…

— …и я прислал тебе виим.

Мия сжала кулаки так, что ногти впились в кожу. Вот кого нужно благодарить за визит сумасшедшего самурая. И за опасный подарок, стоивший Акио свободы!

Девушка все же удержалась от гневных слов. Ее собственная вина была не меньше, а то и больше. Она ведь так и не выкинула злополучный амулет.

— Я люблю тебя, Мия, — тихо и грустно закончил Джин. — И я хочу жениться на тебе.

— Ты… — Она растерялась.

Нужно было что-то ответить, а Мия могла только растерянно хлопать глазами. Она готова была к спору, оправданиям и требованиям со стороны самханского принца. А он вместо этого…

Своим признанием Джин обезоружил ее.

Второй раз за неполный месяц мужчина признавался ей в любви и предлагал стать женой. Но если от предложения Акио Мия почувствовала счастье, то сейчас на душе стало тяжело и горько.

Уж лучше бы Джин и вправду был предателем и обманщиком. Тогда все было бы проще.

А ведь сны намекали ей. В снах — тех самых, которые были не только снами, — он говорил, что любит. И клялся, что найдет, женится.

Тогда она не поверила, а теперь…

Теперь слишком поздно.

— Ты помолвлен с принцессой!

Он покачал головой:

— Этой свадьбы не будет.

Мия вспомнила, как Тэруко украдкой разглядывала жениха всякий раз, когда он отворачивался. И как краснела, когда он ловил ее на этом. А еще вспомнила хокку, составленное принцессой, — в нем словно таился намек на что-то, случившееся между ними.

— А Тэруко Ясуката знает об этом?

— Нет. Но это династический брак. Я никогда ничего не обещал ей. И я сумею сделать так, что она сама откажется от свадьбы.

Неожиданно для себя девушка ощутила жгучую обиду за свою двоюродную сестру. Тэруко увлечена женихом, это же очевидно. Наверное, она чувствует себя очень счастливой. Мечтает о замужестве. Разве это честно со стороны Джина — так откровенно пренебрегать чувствами влюбленной девушки?