Могол - Алан Савадж

— Ты видел эту девушку? — спросила Елена.

— Да, ага, — сказал Таулат недовольно. — Она повсюду ходит без покрывала и с одной-единственной служанкой. Но, думаю, это для вас не помеха.

— Она хорошенькая? — спросил его Питер.

— Она красивая, Блант-бахадур.

— Довольно, Таулат, говори-ка правду! — нетерпеливо приказал Питер.

— Я и говорю правду. Волосы цвета воронова крыла, глаза подобны двум океанам, нос как у могольской принцессы, пухленькие щеки, губы алые, как прекрасные рубины, чистая кожа.

— Продолжай, — поторопила его Елена, улыбаясь его внезапному красноречию.

— Что касается остального, ага, она высока ростом, но не чрезмерно, стройненькая, но не слишком худа. При ней все, необходимое для материнства. И двигается она с грациозностью кошки.

— Оказывается, ты поэт, — рассмеялась Елена.

— А у этого бриллианта имеется имя? — спросил Питер.

— Ее зовут Изабелла Домингес, — сказал Таулат. Питер нахмурился:

— Уверен, это испанское имя.

— Так и есть, Блант-бахадур, ее отец — богатый испанский комиссионер.

— Он живет в Диу?

Питер понял, что иезуиты были правы, когда говорили, что испанцы недавно захватили свою маленькую соседку. Но Испания до последнего времени была в состоянии войны с Англией, и в то же время Испания не воевала с империей Великих Моголов.

— А сколько ей лет?

— Я понял, что около шестнадцати. Знаю, для невесты это много, Блант-бахадур, и у вас может возникнуть вопрос, почему она не была выдана замуж до сих пор...

— Нет, — сказал Питер. — В христианском мире шестнадцать лет — хороший возраст для замужества. Ты показывал мои верительные грамоты?

— Конечно. — Таулат выглядел слегка обеспокоенным.

— И что ответил сеньор Домингес?

— Он ответил, что слова не могут выразить его благодарности оттого, что такой большой человек, как вы, просит руки его дочери... — Он замолчал.

— Продолжай, — настаивал Питер.

— Но сказал, что никогда не разрешит дочери выйти замуж за человека, которого никогда не видел. Он явно глупец, — добавил Туалат.

— Это препятствие можно преодолеть, — сказал Питер. — Уильям поедет в Диу. Нет, мы все поедем в Диу. Как ты думаешь, Елена?

— Если ты считаешь нужным, папа, — неуверенно ответила та.

— Хорошо... — Питер встал. — Ты отлично выполнил поручение, Туалат-хан.

— Огорчен, что не привез вам девушку, Блант-бахадур. Я хотел схватить ее и доставить сюда.

— Рад, что ты этого не сделал, — сказал Питер, помня свое собственное ухаживание.

— Хотелось бы все сделать более цивилизованным способом. А сейчас позволь нам сообщить Уильяму хорошую новость. — И он, широко шагая, направился по коридору. Елена следовала за ним по пятам.

— Папа! — запротестовала она, — ты же знаешь, что тебе не следует спешить, врач...

— К черту врача! — Блант вышел на балкон и посмотрел во двор, где Уильям с одним из командиров упражнялись с мечами. Дед хлопнул в ладоши, привлекая внимание.

— Хватит, — сказал он, — ты мастерски дерешься. У меня для тебя новость.

Уильям оглянулся на голос деда, и его темное лицо озарила улыбка:

— Мы снова отправляемся в поход?

Питер засмеялся:

— Именно так, но без армии. Ты, твоя тетя и я. Вот и все наши войска. Поднимайся сюда и все узнаешь.

«Странно», — подумал он. У него внезапно перехватило дыхание.

— Папа! — Елена поймала его руку и закричала: — Симки! Кто-нибудь...

Уильям взбежал по лестнице одновременно с появившимся из внутреннего коридора слугой. Елена опустилась на пол, не в силах удержать тяжелое тело отца, с которым внезапно случился сердечный приступ.

— Дедушка! — Уильям взял деда за руку и слегка потянул, словно призывая того подниматься.

— Ничего, — прошептал Питер. — Мальчик, я нашел тебе жену. У меня...

Боль снова вернулась. Питер с испугом посмотрел на внука. Он не ожидал, что это происходит именно так.

Глава 12

НЕВЕСТА

Сам Акбар пришел проститься с телом Питера Бланта.

— У него нет храма для погребения? — спросил он. — Как это случилось?

— Ему нужен только простой крест, падишах, — печально объяснила Елена.

— Простой крест! — возмутился Акбар. — Для моего самого верного бахадура? Да я сооружу такой крест, что вся Индия будет дивиться ему. Но скажите, почему случился приступ?

— От волнения, падишах. — Елена рассказала о новости из Диу.

— Ну, тогда ладно, — сказал падишах. — По крайней мере, он умер счастливым. Теперь малыш должен выполнить волю деда и жениться на этой девушке. Это также и моя воля. Ты сопроводишь его, Елена-ага.

Женщина покорно склонила голову.

Питера Бланта, великого Блант-бахадура, похоронили со всеми полагающимися его положению почестями. Вся гвардия по этому случаю была одета в золотую с красным униформу, в железные латы и шлемы, сверкающие на солнце. Гроб несли Уильям и пятеро тук-баши из гвардии. Сразу за ним шел сам император с Абул Фазлом, а следом — Елена, одетая в белое сари.

Для погребения тела решили построить мавзолей. На самой окраине Фатехпур Сикри уже заложили фундамент, на котором он должен был вскоре вырасти.

— Его будут помнить, — печально объявил Акбар.

И вот пришло время готовиться к путешествию в Диу. Неизвестность предстоящего путешествия тяготила душу Елены не меньше, чем смерть отца, ведь со дня смерти матери тоска не оставляла ее, и это естественно.

Беспокоилась Елена не о себе: как глава женской половины семейства Блантов она находилась под защитой султана. Ее отец был очень богатым человеком, потому у нее сложился особый круг друзей среди мусульманок, с которыми она пила кофе, лакомилась сладостями и сплетничала. И у нее был Уильям, чтобы любить и баловать его, словно своего собственного сына.

У нее возник собственный мирок, в котором она жила, для которого родилась и от которого никогда не отделялась.

Ее подруги, как правило, были замужем, причем отданы замуж сразу по достижению половой зрелости, и потому не могли понять ее удовлетворенности.

— Как может женщина жить без любви мужчины? — удивлялись они. — Только под мужчиной можно получить полное удовлетворение.

Эти высказывания вызывали у нее чувство неприятия.

— Я предпочитаю остаться хозяйкой в доме отца, — отвечала она. — Я родилась в Фатехпур Сикри и умру здесь, в родительском доме.

Она не любила покидать Агру и кроме Дели не ездила никуда.

Но сейчас ей приказали ехать значительно дальше... в Диу, в португальский город.

Елена никогда раньше не общалась с земляками своей матери, хотя Хуана учила ее португальскому языку — ведь это был ее родной язык. Она не имела представления ни о манерах, ни об обычаях, ни об одежде, ни даже о морали: мать вспоминала о Гоа тридцатипятилетней давности.