Не жизнь, а роман! - Юлия Викторовна Меллер

— Держитесь, Софи, — успокаивала Катя девушку, — а вы как думали, все борются за достаток, а Леон теперь лакомый куш.

— Но я же не из-за денег, я люблю его!

— Я знаю, милая, а они из-за денег, и будут притворяться любящими, нежными, какими угодно, лишь бы вырвать для себя спокойную обеспеченную жизнь. Будьте осторожны: как только вы станете его женой, так к вам тоже будут ластиться, ожидая от вас подачек, за которые будут втайне ненавидеть. Всегда помните это!

— Неужели все такие?

— Не знаю, что вам ответить. Вон сидит девушка рядом с братом и, широко раскрыв глаза, смотрит на происходящее. Наверное, она не такая.

— А девочки? Наши кружевницы?

— Не стоит им слепо доверять. Я не один год потратила, чтобы воспитать в них чувство собственного достоинства, и надеюсь, что деньгами их будет сложно соблазнить. Если надо, они сами могут заработать, но стоит Леону благосклонно посмотреть в их сторону и их сердечки дрогнут. Он у нас красивый парень.

— Но зачем же вы…

— Солнышко, надо доверять жениху, всегда помните об этом. Иначе можно сойти с ума от домыслов и догадок. И потом, он постоянно видит рядом с собою ухоженных красивых девушек и надеюсь, что это стало для него привычным и обыденным. Если пристальнее посмотрите на брата той девушки, что мы приметили, то обратите внимание, как он стесняется общаться, краснеет, если встречается взглядом с другими юными девами. Он так неопытен, что любая вскружит ему голову. Это недопустимо для сеньора.

Софи с улыбкой наблюдала за смущением молодого рыцаря, сторожащего сестру, потом перевела взгляд на Леона, впервые увидев, как он играет роль радушного хозяина, и только близким видно, что он устал, а маленькие хитрости скромных дев лишь раздражают его.

Неожиданно они пересеклись взглядом и оба замерли. Молчаливый диалог между ними был прост: его глаза говорили, что он поубивал бы всех, кто проявил неуклюжесть и попытался вывести из зала Софии, а она отвечала, что ради него готова терпеть обиды, только бы он не забывал о ней.

Леон тут же поклонился отцу девушки, что декламировала ему стихи и удалился.

Подойдя к Софи, он украдкой взял её за ладошку, на мгновение чуть сжал, выражая ей поддержку, сочувствие, своё желание быть рядом с ней и отпустил, отдаляясь на полшага от неё. Катерина понимающе посмотрела на него и, улыбнувшись, залихватски бросила, прежде чем подойти к музыкантам:

— Ух, сегодня буду танцевать до упаду!

Бал завершился. После него Леон и Софи стали ближе друг к другу. А Дидье и Рутгер докладывали, что вчерашние гости как-то излишне навязчиво удивляются богатству замка.

Все знали, что мадам Катрин была бесприданницей, все знали, что Бертран жил охраной чужих земель, содержа небольшую армию, но тогда с чего младшая ветвь де Бланшфор разбогатела? Возможно ли это без союза с нечистым? Не ведьма ли Катрин де Бланшфор? Она совсем не стареет, её глаза сияют ярко, зубы слепят и даже приживалка Матильды де Бланшфор Луция будто бы помолодела.

Катя ответила бы на это, что у неё все обитатели замка выглядят здоровыми, потому что нормально питаются; красивыми, потому что ухаживают за своею внешностью; помолодевшими, потому что достаток позволяет подбирать для себя одежду исходя из того, что лучше всего подойдёт, а не абы что. Даже дети из ближайшей деревни, что получают у неё полноценный обед, формируются другими! Они растут как на дрожжах! Многие уже стали выше родителей!

А побывавшие на балу сеньоры сплетничали и подначивали друг друга, как бы невзначай задавая вопросы: быть может, надо что-то делать, пока гнездо ведьм не набрало силу?

Но если сеньора Катрин де Бланшфор — ведьма, то это дело святых отцов. В церковь страшновато обращаться, ведь если эта хитрая дрянь утонет, то никакие деньги не помогут откупится за навет! А что, если собраться всем вместе и самим сжечь поклонницу дьявола? Тогда не придётся отдавать трофеи церкви и как-то оправдываться. Нападать друг на друга — дело привычное, хотя и осуждаемое, но тут есть весомый повод! Кто-то боязливо интересовался, а что если Бертран вернётся? Не вернётся, — отмахивались другие, — а если появится, то ведьмы больше нет, и ему не на что будет нанимать новых наёмников.

Обо всех этих рассуждениях Леон, капитаны и Катрин с Люси могли только догадываться, ловя шпионов. Если раньше это были разбойные людишки, то теперь шпионили люди соседей. О Бланшфорах собирали информацию и пытались выяснить, когда в замке сосредотачивается наибольшее количество денег.

— Мадам, это всё зависть, — угрюмо реагировал Леон.

— Подлость и зависть, — вторил Дидье.

— Надо усилить охрану, но я опасаюсь брать наёмников со стороны. При разрастающемся интересе к нам это опасно. Один ненадёжный человек может подвести всех, пример тому — нападение на старый замок.

В тревогах закончилась зима и встретили весну. По крупицам собирали информацию о продолжающемся походе.

Германцы опозорились, и все королевства насмехались над ними, а вот Людовик, сидя в Антиохии, долго сомневался, не зная, как поступить. Жена изменила, армия разбита, но возвращаться с позором, попирая многолетнюю мечту, не хотелось. А с другой стороны, не было денег, чтобы вернуться. Говорили, что король пытается договориться, чтобы остатки его воинства переправили кораблями на родной берег, а там уж они сами как-нибудь. Королю оставалось посочувствовать, а Катя оценила то, что он не бросил своих воинов, а искал способы переправить всех на свою сторону. В дальнейшем короли не были столь щепетильны в вопросах чести.

Вскоре пришли вести, что нормандские корабли всё же перевезли рыцарей и ополчение Людовика, оставляя их в южной Италии. Оттуда Бертран мог бы сам добраться до дома, но вместо него прибыл гонец.

Глава 3

Вестник

Прибывший мужчина не являлся в прямом смысле гонцом, скорее человеком, выполнявшем особое поручение по долгу чести. Его вид вводил в смущение не только женщин, но и воинов. Мягкие полусапожки истёрлись до дыр, икры были обмотаны толстой тканью, как делали кочевники, и на фоне сверкающих голых пяток это смотрелось смешно. На ногах виднелся кусочек серых брэ или, как подозревала Катя, возможно, это даже были настоящие штаны, но их прикрывали четыре туники, надетые одна на другую, разной толщины и каждая короче предыдущей. Невозможно было понять, из каких краёв пришёл этот человек, как и то, является ли его наряд традиционным костюмом или это вариант «всё своё ношу с собою». Лето уже набирало силу