Вас любит Президент - Владимир Романовский

– Только если ты разделишь со мной ответственность.

– Кто такая Гейл? – настаивала Грэйс.

– Я? – воскликнула Гвен. – Почему?

– Вспомним, чьим делом мы все это время занимаемся, – сказал Лерой.

– Я не просила…

– Также вспомним, что в кошки-мышки мы играем с очень способным парнем. Винс бы его не остановил. Повторяю, сомневаюсь, что он явится к тебе в квартиру. И я склонен думать, что он скорее всего появится в доме Гейл, и поэтому мы туда сейчас едем. Однако все может быть. Также позволь тебе напомнить, что ты согласилась оставить Гейл и Винса одних потому, что со мной ты в безопасности. Ты, лично. Так что все претензии по поводу эгоизма отпадают.

– Да, как же, – Гвен попыталась изобразить сарказм. Она подумала, не сказать ли ему о своих подозрениях, чтобы разом со всем покончить. – Я звоню Винсу.

– Звони, – сказал Лерой. – Расскажи ему про серьги Гейл.

– Ты дурак, – сказала Гвен.

– Какие серьги? – спросила Грэйс.

– Вот эти, – сказал Лерой, доставая серьги из кармана и болтая ими перед носом Гвен.

– Так это ты их взял! – закричала Гвен.

– Дай посмотреть, – сказала Грэйс, наклоняясь вперед.

– Я? А. Нет, я не украл их. Ты мне велела их искать, и я поискал, и нашел их в стенном шкафчике над раковиной, в ванной.

– Почему же ты не отдал их Гейл? – сердито спросила Гвен.

– Еще чего! Не увидеть, как Гейл делает нечеловеческие усилия, чтобы оставаться тактичной в присутствии негра, спиздившего ее серьги? Ты шутишь. А если бы она выпалила бы ему в лицо – отдавай, мол, серьги! Как бы он среагировал? Такое пропустить? Нет уж.

– Я боюсь даже думать, как бы он среагировал, – сказала Гвен, сдерживая ярость.

– Ну хорошо, – сказал Лерой. – Но ты-то должна, по крайней мере, радоваться, что он покидает квартиру. Нам он там совершенно не нужен. Стесняет.

– Ты сволочь, – сказала Гвен. – У тебя нет никакого уважения к чувствам других.

– Это точно, – согласилась Грэйс с заднего сидения. – Кто такая Гейл?

– Домохозяйка, над которой Гвен любит издеваться, – сказал Лерой. – Водит ее в разные места и заставляет говорить глупости, чтобы все смеялись.

– Вранье, – сказала Гвен. – И никакая она не домохозяйка. Она не замужем. И детей у нее нет.

– Может, она вышла бы замуж, если бы ты ее не отвлекала все время и не совала бы нос в ее дела.

– Ты подлая, эгоистичная сволочь! – закричала Гвен.

– Не ловись на это! – крикнула предупредительно ее Грэйс. – Он специально!

– Что – специально?

– Специально тебя выводит. Он и маму также выводил. Он со всеми так. Развлекается.

– Зачем?

– Он так делает, когда хочет вывернуться из какой-нибудь ситуации. Либо он решил тебя бросить…

– Заткнись, Грэйс, – сказал Лерой.

– Либо…

– Меня можно бросить гораздо более простым способом, – сказала Гвен, сжимая зубы.

– … или, – продолжала Грэйс, – он не желает делать то, что вы с ним собрались делать, из-за чего мы куда-то едем.

– Заткнись! – сказал Лерой не очень уверенно. – Ебаный в рот!

Он подъехал к обочине и остановил машину.

– Что случилось? – подозрительно спросила все еще сердитая Гвен.

– Нехорошие предчувствия, – сказал Лерой, покачав головой. – Серьезно. Паршивое дело. И я должен ехать один. Вот что. Давайте я вас, девки, сброшу где-нибудь. У какого-нибудь отеля. Выпьете амаретто, познакомитесь получше.

Что ж, логично, подумала Гвен. Если Лерой действительно задумал то, на что он туманно намекает, то – самое время ей, и Грэйс тоже, сейчас вылезти, и чтобы делом занялся профессионал. Но может быть – может быть – в нем наконец-то проснулась совесть, и ей, Гвен, следует использовать момент, спасти себя и эту девчушку, пока совесть Лероя снова не уснула. Логично, но выглядит плохо. Если она сейчас выйдет, она потеряет право быть с этим кретином на равных. Тоже мне привилегия! Некоторые люди уверяют, что не воспользовались какими-то возможностями ради своих детей. У Гвен детей нет.

– Я еду с тобой, – сказала она, – но думаю, что нам нужно где-нибудь высадить Грэйс.

– Ни хуя, – сказала Грэйс, хотя в ее энтузиазме на этот раз прозвучала сомнительная нота. – Никуда я не пойду. Такой кайф, с вами весело.

– Нет, – сказал Лерой. – Если ты едешь, то Грэйс тоже едет.

– Зачем? – воскликнула Гвен раздраженно.

Лерой был не просто ненормальный – у него в голове были бесконечные петли и спирали, не соединяющиеся, очевидно, с остальным миром, но логичные сами по себе! Настаивая, чтобы Грэйс ехала с ними, он … автоматически … перекладывал вину за все, что случится, на Гвен. Если Грэйс пострадает, Гвен будет виновата.

– Ебаная сволочь, – сказала Гвен.

Глаза Лероя широко открылись.

– О, да, – сказал он. – Я боялся, что подцепил на жизненном пути какие-то ангельские качества. Нет, к счастью это не так. Я все еще та самая ебаная сволочь, какой был всегда. И если он хочет сволочь, он получит сволочь.

– Кто – он? – спросила подозрительно Гвен.

Лерой издал короткий смешок. Включив скорость, он надавил на акселератор. Скрипнули шины. Мелковатый Форд Темпо попался на пути, вильнул, забуксовал, и остановился. Лерой остановил внедорожник, выскочил, и пнул ногой дверь Форда, оставив на ней основательную вмятину, а затем обежал Форд спереди и выбил ногой одну из фар. Посыпались осколки. Водитель, явно работяга из простых, большой телом, вышел, грозно крича. Лерой схватился за открытую дверь и рванул ее. Дверь отскочила, ударив водителя в ребра. Лерой снова ее схватил, и на этот раз оторвал от петель и бросил в сторону.

– Что скажем, а? – спросил он водителя с вызовом. – Как ты намерен поступить? Ну, сделай что-нибудь. Не стесняйся. Так я и знал. Говно бесхребетное. Садись обратно в свою жестянку, и чтобы мне тихо тут. Понял, сука?

Он вернулся за руль внедорожника и захлопнул дверь.

– Уже лучше, – сказал он, вдавливая акселератор в пол.

***

Винс пытался читать, но беспорядочное, неорганизованное присутствие Гейл в квартире не давало ему сосредоточиться. Вся квартира вибрировала от движения и звуков. Краны урчали и шипели, унитаз шумел и рыгал, телевизор каркал, стерео дребезжало, на удивление тяжелая поступь Гейл сотрясала полы, эхо отлетало от штукатурки. Время от времени, через неровные интервалы, Гейл стучалась в «радиорубку», спрашивая, не хочет ли Винс посмотреть тот или иной дебильный сериал по телевизору, предлагая ему кофе и алкоголь, и наконец пожаловалась, что ей очень одиноко. В какой-то момент Винс даже хотел ее выебать в расчете на то, что она слегка успокоится, но отказался от этой идеи – возникло бы еще больше проблем. Можно было ее выключить апперкотом, но последствия такого шага представлялись ему не менее неприятными. Винс слез с раскладушки, надел ботинки и пиджак, и вышел в гостиную. Зазвонил мобильник. Что это мобильник мой делает на телевизоре?