Проклятая и безликая - Ермак Болотников

их враги юные дети, только недавно научившиеся сражаться. Он был слаб, мне хотелось в это верить и я верила, во многом только из-за того, что больше не желала испытывать необоснованного страха. - Ты молодец, но капканы были лишними, они чуть было нам все не испортили...

- Прости, мне просто... Хотелось использовать их. Наверное это было глупо... Но не зря ведь мы их тянули аж с самого дома. - Я смогла сделать шаг назад, самостоятельно удерживаясь на ногах и уже перестав проваливаться в грязь. Страх постепенно покидал меня, боль осталась раздражающим звуком где-то там, на окраине разума, который сейчас праздновал победу, пусть и доставшуюся мне с болью.... Осознавать, что все было закончено оказалось на редкость сложно, но я знала, как это исправить и как убедиться в том, что это был конец. - Пойдем, посмотрим на нашу добычу...

- Я поищу бинты... Нужно заменить твои перевязки, они все в грязи... Да и разболтались слишком сильно, травы вряд-ли помогут, но возможно, облегчат боль. - Я медленно плелась в сторону медведя, держась на почтительном расстоянии, что впрочем, было излишком. Он уже не мог ничего сделать, пусть и продолжал быть живым, но видя, что с ним произошло, подобное явно не могло продлиться слишком долго... Гвин следовала по пятам, рыская в сумке нужные вещи. Моя валялась разорванной под каменной глыбой, придавленная ею, впрочем, помимо кинжала, который прямо сейчас торчал из головы медведя, мне было уже ничего не нужно.

Он признал поражение, вновь заставляя задуматься о животных и их предназначении, в каждом его движении пропала ярость, только смирение и слабость остались в умирающем, кровоточащем теле, которое оставило попытки бороться . Его передние лапы оказалось превращены в ничто, раздавленные скользящим куском камня. Мясо, остатки связок, кровь и шкура, все это вытекало из-под белокаменных глыб, что придавили зверя, вдавили его в грязь, смешали с ней его тело и скорее всего, положили конец господству жреца. Тушу разорвало, верхняя часть оказалась пробита насквозь, каменные изваяния медленно пробивали себе путь к земле, кровавые подтеки окрасили большую часть плит, постепенно пропадая под дождем и образовывая под медведем алое озеро. Постепенно проваливаясь все глубже в грязь, он обнажил разорвавшийся от напряжения торс, из которого вывалились кишки и множество мяса, уже вскоре вновь придавленные прорвавшими насквозь тело каменными глыбами, что оставили последние надежды на то, что животное окажется способно выжить. Я опустилась на колено, лишь для того, чтобы увидеть как медведь безвозвратно уходит в тьму, переставая дышать. В пустоте его глазниц я увидела остатки чьё-то чужой крови, что медленно вытекали, сочась по бурому меху и вписываясь в мокрую землю, смешиваясь с тем, что учинил мой клинок, так м не покинувший бренной плоти медведя. Кинжал порзевился на славу, не желая покидать свежую плоть, которую растерзал до какого-то иного мяса... Жилистого, розового, оно вываливалось комьями, покрывая морду слизью, а после, с хлюпаньем падая на землю, прямо у моих ног, растекаясь как грязь, но продолжая пульсировать. К горлу вновь подкатила тошнота, я с трудом смогла проигнорировать ее, принявшись вытирать лезвие ножа о опавшие с рук бинты и осматривать его, боясь вешать на пояс. Теперь, я страшилась этого оружия еще сильнее, чем раньше, и решила, что после того, как мы покончим со жрецом, я избавлюсь от него... Слишком много ненависти и странной, дикой магии, которой я не желала давать спуска.

- О... Когти... - Гвин, абсолютно бесстрашно, опустилась вниз, шагая по мясу, крови и шерсти, подбирая длинные обрубки когтей, обломанные у своего основания. Девушка складывала их в сумку, в крови и остатках плоти, не заботясь о том, что прямо перед ней лежит нечто столь ужасное и отвратительное. Я смотрела на это с удивлением, но без проблем помогла ей выбраться из ямы, протянув здоровую руку. Не было причин уделять этому слишком много внимания, в особенности, после того, как я отвела взгляд от кровавого мессива. - Пригодятся... Может, нам сделают из них украшения или оружие...

- Он мертв... Удивительно... - Но уже спустя несколько секунд, я вновь продолжила глядеть на его мертвую морду, не в силах выбросить из головы мысли о том, насколько жестоко он погиб. Мы сделали это, он наконец мертв. И нам был открыт путь, но почему-то, я не оказалась в силах отвести от него свой взгляд, переведя его на башню, что изначально манила меня сильнее всего. Теперь же... Я смогла взглянуть на нее только с помощью Гвин, которая повернула меня, аккуратно повернув за плечо. Видимо, она все поняла, но как именно... Мне было неясно. - С... Спасибо...

- Не благодари, сестренка... - Гвин улыбнулась мне, встряхивая сумку на плече. Аккуратно взглянув на меня, она поправила маску, перед этим утерев с щек слезы, после чего кивнула на башню, призывая наконец войти внутрь. - Ты ведь так хотела увидеть то, что внутри, почему выглядишь растерянной?

- Не знаю... - Я медленно двинулась вслед за девушкой, действительно не имея представления, почему не испытываю радости по поводу победы, которую так желала получить. В чем проблема? Я ведь... Смогла? Тогда почему на душе так тоскливо, тяжело и потеряно? Я ведь заслужила радости победы, но отчего же, не могла ощутить ее, хотя сделала для нее все возможное, и даже больше. - Возможно, его смерть была более жестокой, чем он заслужил.

- Это животное, Лиз... Он... Не человек. Для него не существует понятий достойная и недостойная смерть. Его боль ничего не значит, нет смысла беспокоится об этом. - Впервые, за очень долгое время, я услышала в словах девушки саму себя. Это придало мне уверенности, можно даже сказать сделало счастливее... Было приятно осознавать, что с твоим ближайшим союзником и другом, у тебя есть хотя бы одно схожее мнение... И что сейчас, она озвучила его, не став утаивать от меня. Возможно... Мне стоило чаще делиться с ней своими мыслями, раз она делала это так легко, не задумываясь о последствиях.

- Да, пожалуй, ты права, Гвин, он этого не стоит... - Отпустить мысли было как никогда простое. Гвин была права, я была рада поверить в то, что она права, не задумываясь о том, насколько истинным было ее суждение. Это уже было неважно. Кем он являлся, во имя чего сражался, за что погибал... он был зверем, не подчиняющимся людям и богам, а значит, удостоен своей смерти. В сознании выстроилась