Герман Геринг — маршал рейха - Генрих Гротов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«У меня даже в мыслях не было, — писал позднее Штелен, — когда я прибыл в Берлин, что я смогу узнать в результате простой и откровенной беседы, полной душевной близости, то, что дипломаты высокого ранга отчаянно пытались выяснить, анализируя те или иные события, бесконечные интервью или изучая газеты».
Их отношениям суждено было длиться долго и сохраниться даже после того, как начавшаяся вторая мировая война сделала Францию и Германию противницами. Между тем французский капитан Поль Штелен в тот момент совершенно не подозревал, что он стал составной частью одной из самых эффективных хитростей Германа Геринга.
…На мюнхенских переговорах в сентябре 1938 года, в результате которых Невилл Чемберлен и Эдуар Даладье отписали Германии Судетскую область Чехословакии, Геринг особой роли не сыграл. Он просто был под рукой у Гитлера на случай, если бы тому потребовался его совет, и политики и репортеры, собравшиеся на заключение этой грандиозной предательской сделки, постоянно ощущали присутствие его тучной фигуры в небесно-голубом мундире, быстро перемещающейся из комнаты в комнату, где он непринужденно беседовал то с Чемберленом, то с Даладье, беря под руку графа Чиано, итальянского министра иностранных дел, и с его круглого, открытого лица ни на мгновение не сходила широкая дружелюбная улыбка.
Как он сам воспринимал эти политические торги?
— На самом деле все было понятно заранее, — впоследствии говорил он. — Ни Чемберлен, ни Даладье совершенно не были расположены чем-то жертвовать или рисковать ради сохранения целостности Чехословакии. Мне это было ясно, как день. По сути, судьба этой страны была оформлена в течение трех часов. После этого они еще четыре часа обговаривали слово «гарантия». Чемберлен продолжал перестраховываться, Даладье почти вообще не принимал участия в разговоре. Он просто сидел вот так, — Геринг вытянул ноги, осел на стуле и, придав лицу скучающее выражение, опустил голову. — Он лишь кивал время от времени в знак одобрения. Ни малейшего возражения ни против чего. Я был просто удивлен, с какой легкостью Гитлер всего добился. А ведь им было известно, что «Шкода» имеет в Судетах военные заводы и, следовательно, Чехословакия окажется полностью в нашей власти. Когда он предложил, чтобы часть чешского вооружения, которое находилось вне Судетской области, была переправлена туда, когда мы ее займем, я думал, что последует взрыв протестов. Нет — ни писка. Мы получили все, что хотели, просто сделав вот так, — он щелкнул пальцами. — Они не настаивали на консультации с чехами даже для формальности. Под конец французский посланник в Чехословакии сказал: «Ну, теперь я должен огласить вердикт приговоренным».
Вот и все. Вопрос совместных гарантий был улажен фактически возложением их на Гитлера, который должен был обеспечить безопасность существования оставшейся части Чехословакии. Вскоре они узнали, какова этому была цена!
На самом деле всю работу Геринг сделал заранее, и если кому-то и можно было приписать создание атмосферы неопределенности и страха, в которой британский и французский премьер-министры приехали на переговоры в Мюнхен, так это именно Герингу. При этом не последнюю роль сыграл здесь его молодой друг из французского посольства капитан Поль Штелен.
На протяжении нескольких месяцев, последовавших за первым визитом в дом Ольги, Штелен с нетерпением принимал (с санкции посольства) не только все приглашения Герингов в гости, но и предложения посетить аэродромы, фортификации, предприятия и летные испытания и учения, которые были закрыты для всех других иностранцев в Германии.
Он был взят в тур по грандиозной системе укреплений — линии Зигфрида, которая закрывала западную границу Германии с Францией, Бельгией и Люксембургом, и был поражен размахом работ.
Карл Боденшатц, бывший его гидом, поспешил его заверить, что линия Зигфрида возводилась с самыми мирными намерениями в отношении Франции — она была нужна только для предотвращения конфликтов между двумя странами. Распоряжение о возведении линии отдал Геринг, как ответственный за четырехлетний план.
— Германское правительство хочет гарантировать себе полную свободу действий на востоке, — говорил Боденшатц, — чтобы сначала нейтрализовать чехословацкую угрозу на своем фланге, а затем — советскую, которая угрожает всей Европе… Я повторяю, что сооружение этой линии является свидетельством нашего дружеского расположения к вашей стране… Ваша миссия — африканская. Вы нашли за морями то, что считаете необходимым. Наша миссия, наша германская миссия, — европейская. Устраняя советскую угрозу, мы делаем вклад в вашу собственную безопасность, а также, если смотреть с социальной точки зрения, мы гарантируем тем народам, которые к нам присоединятся, как равноправным с нами, уровень жизни несравненно более высокий, чем тот, к которому они привыкли сейчас.
Штелен не знал, что у линии Зигфрида в 1938 году (и даже еще год спустя) имелись значительные и делавшие ее весьма уязвимой бреши, ибо его не подводили к этим зонам. Он, очевидно, подумал, что укрепления неприступны, и вместе с тем попал под впечатление от комментариев Боденшатца. Молодой француз направил отчет своему послу, который немедленно передал его в Париж.
Его также возили на авиационные фабрики, и постепенно, стараниями самого Геринга, Боденшатца и Удета, в его голове сложилась картина современных германских военно-воздушных сил огромной мощи, способных доминировать над противниками и на том, и на другом фронте. В таком духе он и составил отчет, который был отправлен в Париж.
Поэтому когда в августе 1938 года командующий французскими военно-воздушными силами генерал Жозеф Вийемен прибыл с официальным визитом в германские военно-воздушные силы, он был уже хорошо подготовлен относительно того, что ему предстоит увидеть, чтобы из-за неожиданности потерять голову от страха. Тем не менее он был устрашен. Сначала его повели на завод Мессершмитта в Аугсбурге, чтобы посмотреть на налаженный выпуск Me-109 и Ме-110, а после этого французскую делегацию повезли в Тактический экспериментальный центр люфтваффе в Барте, на балтийском побережье. Ради них было поднято в воздух большое количество самолетов всех типов, проведены бомбардировочные налеты и не только новыми средними Хе-111 и тяжелыми Д-17 бомбардировщиками, но и новыми Ю-87, которые пикировали и поражали движущиеся цели с ужасающей способностью.
Когда генерал Вийемен наконец вернулся из Берлина в Париж, «он рассказал генералу де Жеффре, главному военно-воздушному атташе, и мне о своем изумлении и тревоге в связи с тем, что услышал и увидел», — позднее написал Штелен. Правда, когда на прощальном приеме в Каринхалле Геринг спросил его, что будет делать Франция, если Германия нападет на Чехословакию, генерал твердо ответил:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});