Песни хищных птиц - Рия Альв

ее появлении Мист подняла голову, несколько обреченно махнула хвостом и снова ровно легла у ног хозяина. Она будто говорила: «У меня не получается увести его отсюда, может, у тебя выйдет?»

– Почему ты работаешь прямо с утра? – Аин замерла напротив стола, скрестив руки на груди. – После всего, что случилось вчера, тебе стоило бы отдохнуть.

– Вероятно, – согласился Райн и, снова вернувшись к бумагам, что-то записал.

Выглядел он совершенно не как человек, которому следовало заниматься государственными делами. Под глазами залегли темные круги, хуже Аин видела, пожалуй, только у Анса. Но на бледной коже Райна это смотрелось еще более болезненно. Волосы, некогда зачесанные назад, растрепались, и несколько прядей теперь падали на лицо. Вряд ли Райн это заметил. Он был в той же рубашке, что и на балу. Разве что рукава закатал до локтей и расстегнул пару верхних пуговиц. А значит, спать он не ложился.

Перчаток на нем не оказалось, но та ладонь, которой он поймал каплю отравленного дождя, была перебинтована. Аин надеялась, что он сделал это не сам, а все же сходил к Уртике.

– У меня бессонница, – продолжил Райн, потому что Аин сверлила его тяжелым взглядом, и он вряд ли мог это игнорировать.

– Из-за того, что случилось?

– Нет, уже дня три, – пожал плечами Райн, а потом записал еще что-то.

Аин удивленно моргнула. Казалось, что приезд Сейлан и Сивиза выбил Райна из колеи больше, чем проникновение в его замок некой моркетской твари и отравленный дождь над городом. Сейлан и Сивиз, конечно, были стихийным бедствием, но вчерашнему все же уступали. Так что Аин в очередной раз убедилась – было совершенно невозможно предсказать, что выведет Райна из себя, а что он пропустит мимо. Или сделает вид, что пропустил.

– Просто есть несколько мыслей, которые не дают мне покоя, – говорил Райн, потому что Аин так и не сводила с него взгляда. – Пока я не избавлюсь от них, не смогу уснуть.

Видимо, это он сейчас и делал. Избавлялся от мыслей. Насаживал их на перо и втыкал в бумагу, чтобы они больше не лезли к нему в голову.

– Я уже почти… – Райн прервался, словно вообще забыл, что начинал фразу, и минут пять молча что-то писал.

Аин ждала. Даже милостиво переключила внимание. Отвлеклась на то, чтобы почесать Мист за ушами.

– Все.

Аин подскочила на месте и тут же перегнулась через стол, заглядывая в бумаги. Перед ней был чертеж фильтра. Законченный. Пробегая глазами ряды формул, Аин понимала – это будет работать. Это не решит проблему, не уничтожит моркетскую энергию полностью, но будет работать. Выиграет им немного времени.

– Я понял, что случилось с моим городом, и знаю, как это исправить.

Райн поднялся из-за стола и подошел к Аин. Выражение его лица почти не изменилось, но из глаз пропала напряженная сосредоточенность. Мысли, крутившиеся в голове, перестали мучить его.

– Мне лучше, – ответил он на вопрос, который она не успела задать.

И явно собирался продолжить, но будто что-то перебило его. Взгляд стал нечетким. Райна качнуло в сторону, он попытался удержать равновесие, но сознание оставило его раньше.

* * *

До комнат Фреи я дошел очень быстро. Они были совсем недалеко от моих, так что я не успел заблудиться. Я постучал в дверь, но никто мне не ответил. Оказалось не заперто, и я прошел внутрь. Так себе поступок – влезать в чью-то комнату без спроса, но мне не просто нужно было убедиться, что все… не в порядке, но терпимо.

– Фрея?

Никто не ответил. Гостиная была пуста. Я прошел дальше и замер около двери в спальню. Врываться в нее я точно не собирался, хотя она, кажется, тоже была открыта.

Я постучал, снова негромко позвал Фрею. С минуту простоял в тишине и решил, что она либо ушла, либо уснула. В любом случае можно было подождать ее здесь, в гостиной. Не думаю, что это было бы невежливо. Раз уж ворвался, то продолжу быть таким же галантным.

– Ты ведь не уйдешь? – раздался из тишины едва слышный голос.

– А ты хочешь, чтобы я ушел?

За дверью снова стало совсем-совсем тихо, словно Фреи там на самом деле не было.

– Я могу войти?

– Если пришел жалеть меня, то не надо, – отрезала она быстро и холодно.

– А если нет? – Я положил руку на ручку двери, но не опустил. На самом деле Фрея имела полное право меня прогнать. Возможно, я правда был ей не нужен. Возможно, ей нужен был кто-то другой.

И не жалел я Фрею. Сочувствовал, да, но это другое. Жалел я, пожалуй, Сейлан. Сивиз не казался мне человеком, который не воспользуется рычагом давления, пусть даже на сестру.

– А если не жалеть, то зачем?

Однажды ее манера спрашивать все напрямую меня убьет.

Латунная ручка в ладони стала неприятно теплой. Я прислонился лбом к двери, глубоко вдохнул, а на выдохе ответил:

– Дело в том, что мне очень плохо. Просто ужасно, если честно. А когда мне плохо, я хочу быть с тобой. Но тебе сейчас, должно быть, еще хуже, так что… Может быть, побудем в отчаянии вместе? Типа как вечеринка, но без веселья?

Ручка под моими пальцами медленно опустилась и выскользнула из руки. Дверь раскрылась с едва слышным скрипом.

– А я-то думала, ты захотел меня развеселить, – хмыкнула Фрея. В ее глазах не было слез, но мне казалось, что она плачет.

– Мог бы попробовать, но ты не любишь, когда я притворяюсь.

– Тут ты прав. Спасибо, что без этого.

– Впустишь меня?

Она кивнула и сделала шаг назад, потом развернулась и, пройдя в глубь комнаты, села на небольшой диванчик напротив незажженного камина. Подтянув одно колено к груди, Фрея обхватила его руками. Она сидела ссутулившись, сжавшись и, наверно, впервые так открыто показывала свою слабость.

В этом тоже было что-то правильное. Потому что даже когда ты хранительница легендарного меча, второй рыцарь Сторграда, это не значит, что иногда ты не можешь быть просто человеком, которому плохо.

– Твои сумрачные раны… – пробормотала наконец Фрея, – они не болят?

– Нет, – ответил я, садясь рядом, а потом зачем-то прибавил: – Честно.

– Хорошо. Я боялась, что ты пострадал.

Она говорила, не смотря на меня, будто и не со мной вовсе. Фрея впустила меня, но между нами все равно словно была стена, и я не знал, как ее разрушить.

– А ты? Ты не пострадала?

– Нет, – она качнула головой, – нет, я… тогда, когда Фриг мучилась, когда она распадалась на части, когда Анс сшивал