Камень и ветра 4. Поход за радугой - Анатолий Нейтак

Стук в дверь разбил сосредоточенность.

– Голем, гони всех в шею! Никого не хочу видеть!

– Слушаюсь, господин.

Однако исполнение воли Гедора на этот раз оказалось для слуги непосильным. И спустя минуту Луч с неудовольствием воззрился на трёх незнакомцев. Все трое явно не уделяли должного внимания своей внешности, даже "дама"; но этот, низенький, в шляпе… боги! Что за дурной вкус!

– Что вам угодно? – поинтересовался Гедор почти брезгливо.

– Помощи.

Луч прикрыл глаза. Не хотелось ему прибегать к жёстким мерам, но…

Попытка сканирования дала такой результат, что секунду спустя аристократ едва не раздавил ни в чём не повинный бокал с вином.

– Кто вы такие? – спросил он напряжённо, переводя взгляд с одного лица на другое. Голем возвышался позади троицы, и обычно это успокоило бы Гедора.

Обычно. Но только не теперь.

– Я Игла, некромант. Это Клин, мой ученик. А это Гамбит, лейтенант городской стражи.

– И какой помощи вам нужно от… меня?

– Именно такой, которую может оказать менталист Луч, магистр второй ступени.

– Не понимаю.

– Вы маг и высший аристократ. Вы богаты. И вы независимы. Ваше свидетельство нельзя будет проигнорировать с лёгкостью.

Тугодумом Гедор ир Лайге никогда не был.

– Ну почему именно я? – вздохнул он, поднимая очи горе.

Ответ Иглы был сочувственным и одновременно жёстким.

– По всем перечисленным причинам. И ещё потому, что вы – мой соотечественник.

Последний недостающий факт занял своё место. Мозаика в мозгу Луча начала складываться сама собой с грозным, слышным одному лишь менталисту шелестом. И только многолетняя выучка помогла ему (возможно, помогла, напомнил он себе) сохранить внешнее спокойствие.

Но как она узнала? Или это – какое-то адское совпадение?

"Я – благородный, но взбалмошный аристократ. Мне пришло на ум помочь явившимся на поклон. Ну и поразвлечься, играя в игру, которую для себя лично не считаю опасной. Вот этой линии и буду придерживаться. Во что бы то ни стало. Потому что если она поймёт…"

Луч растянул губы в улыбке. Встал.

– Соотечественники? Это уже серьёзно. Гедор ир Лайге к вашим услугам. Слушаю вас.

Углю, можно сказать, не повезло. Допрос названных им сообщников вёл уже Луч, и методы его были существенно мягче моих. Магистру его профиля не так уж сложно на время подавить волю человека, одновременно растормозив память, после чего снятие максимально подробных, предельно точных показаний становится вопросом времени. Нюанс: допрошенный впоследствии не обязательно вспомнит о том, что был допрошен. Это уж как менталист захочет. Формально маги не вправе выворачивать наизнанку чужой разум подобным образом, но присутствие Гамбита – лейтенанта городской стражи – несколько смягчало незаконность процедуры допроса. Конечно, с учётом важности показаний и степени опасности вскрывшихся преступлений: процессуальные нормы для чрезвычайных обстоятельств имеют тенденцию к здоровому минимализму.

Отвратительные подробности пересказывать не стану. Однако тошноту во время пересказа некоторых… деталей чувствовала не я одна.

Ну да, разумеется, я некромант. И желудок у меня закалённый. Но я никогда не проливала кровь для удовольствия, не насиловала, не упивалась чужим страхом ради самого страха и утверждения своей власти, не калечила младенцев, не продавала никого в рабство, не… ох, много чего я не делала такого, что для моих коллег сродни безумию.

Это ведь не шутки. Маг тьмы стоит на границе между миром людей с его законами и миром бездушных сил, назвать которые добрыми не повернётся язык. Но именно требование соблюдать баланс делает для нас запретным очень многое. Некромант не может стать палачом. Не может стать солдатом. Не может стать забойщиком скота, охотником, полевым хирургом, надсмотрщиком, властителем, судьёй – и ещё много кем. Люди перечисленных профессий, имеющие ярко выраженный тёмный дар, либо меняют профессию, либо сходят с ума, либо перерождаются в подобие разумной нечисти. Клину сильно повезло, что он, получив подготовку воина, никогда не бывал на войне и даже в мелких стычках не участвовал. Сейчас, умея кое-как справляться со своим даром, он мог бы выдержать час-другой на поле брани, особенно если бы при этом активно тратил силу, вкладывая её в заклятия. Но вот несколько недель стычек, боёв, засад и полномасштабных сражений с гарантией превратили бы его в чудовище. Как и меня. Может быть. У меня есть прибежище для отдохновения: тело дракона. В теле нечисти я могу в крови хоть купаться. А вот в своём собственном – нет. Я свой рассудок ценю и совсем не хочу его необратимо деформировать.

Не одни лишь тактико-стратегические соображения мешали мне вершить хладнокровное убийство в крылатом теле. Вдруг после убийства я не смогу вернуться из облика дракона в человеческую шкуру? Вон, Орфус после трансформы взялся подпитывать свою магию от ауры полей сражений и пыточных подвалов… и чем это кончилось? Если знаешь или хотя бы подозреваешь, что склон может быть скользким, лучше вовсе к нему не приближаться. Во избежание.

В общем, меня радовало, что отвращение на лице Клина во время допросов пробивается сквозь маску невозмутимости ещё чаще, чем вспухает мутными желваками в моей собственной душе. Хорошие инстинкты: моему ученику активно не нравится именно то, что ему не следует делать.

Никогда.

Гедор ир Лайге чувствовал себя, как в кошмаре. Давно ему не приходилось пропускать сквозь душу такое количество грязи. Это ведь только со стороны кажется, что менталисту ничего не стоит приказать другому человеку что-то сделать. Стоит, ещё как стоит! Особенно если объект увешан амулетами и сопротивляется… а те мерзавцы, которые чередой возникали перед ним, как в затянувшемся кошмаре, противились допросу все до единого. Противились отчаянно, яростно. Ещё бы! При тех-то откровениях, которыми они начинали сыпать, будучи окончательно скручены и выстроены. И за которые им полагалась, самое малое, медленная варка в кипящем масле.

Где-то на третьем или четвёртом допрашиваемом Луч понял, что вскоре сломается. Он уже не мог следить, куда и какими дорогами его ведут; от перегрузки он вошёл в туннельный транс, при котором объекты материального мира воспринимаются с изрядной долей условности. Он не вспоминал, что послан в Белую Крепость по следам неизвестной организации некромантов, устроившей налёт на Юхмарскую тюрьму, забыл, что ему нужно всячески скрывать этот факт от Иглы, очень и очень похожей на члена этой гипотетической законспирированной организации. Он отбросил всё, кроме конкретной, сиюминутно решаемой задачи. Потому что уже в начале первого допроса сам с обжигающей страстью захотел прижать двуногих тварей, по следам которых шёл и до глоток которых наконец дорвался Гамбит. Страсть эта могла сыграть с Лучом злую шутку, но…