Под маской хеппи-энда - Антон Леонтьев

Рано утром я почувствовала небывалую тоску по родителям. Что они думают, видя мою фотографию в выпусках новостей и сообщение о том, что меня разыскивают по обвинению в трех убийствах? Но больше всего мне было жаль Сашку – что будет с ним, если нас настигнет Миггс? Тогда я не смогу помочь брату, и он...

Я знала, что делать этого нельзя, но все равно отправилась в забегаловку, заказала себе яичницу с беконом и двойной эспрессо, а мой взгляд так и притягивал хромированный телефонный аппарат, висевший в углу. Номера родителей и больницы, где находится Сашка, наверняка прослушивают, однако мне плевать! Я хочу услышать его голос!

Кинув в нутро автомата монетки, я быстро набрала номер, который знала наизусть. Половина седьмого, рановато для звонка, но так уж сложились обстоятельства. Медицинская сестра, взяв трубку, сначала заявила мне, что никоим образом не может соединить меня с мистером Лариным, так как пациенты еще спят, но я заявила, что речь идет об экстраординарных семейных обстоятельствах, а также о жизни и о смерти. Кикимора заткнулась и соединила меня с палатой Сашки. Он взял трубку после второго звонка – я же знала, что брат не спит, в последнее время его мучает бессонница, и врачи говорят, что она связана с его опухолью...

– Сашка, слушай меня, – выдохнула я в трубку, – ты не должен верить всему тому, что обо мне говорят. Да, я оказалась замешанной в ужасную историю, но я никого не убивала! Черт побери, все так сложно! Но ты должен знать: что бы ни случилось, я всегда любила и буду всегда любить тебя...

Мой брат только произнес:

– Таня, они нас слушают. Они были здесь и пытались вытрясти из меня информацию. Нам нельзя долго говорить. Я знаю, что ты не способна на то, о чем они говорят. Береги себя! Я тебя тоже люблю. Спасибо за все, сестренка!

И повесил трубку. Я взглянула на часы, пытаясь узнать, как долго говорила с Сашкой, однако слезы застилали глаза. Хлюпая носом, заняла место за столиком и принялась ковыряться в яичнице, совсем не соленой, однако слезы, капавшие на тарелку, вполне компенсировали ее отсутствие.

Дядя Вася нашел меня в забегаловке. Вздохнув и поцеловав меня в лоб (вот уж чего от него не ожидала!), нобелевский лауреат по литературе сказал:

– Я уж подумал, с тобой что-то случилось, Танюша. Так, сейчас почти семь, думаю, пора в путь. Скоро начнется массовый исход из Александрии – чертова уйма людей потянется на работу в Вашингтон. А мы будем теми немногими, кто направляется в обратном направлении. Ну, не плачь, все скоро закончится. Обещаю тебе – закончится хорошо! Для нас, я имею в виду.

Но словам дяди Васи я отчего-то не верила.

Когда мы проезжали мимо особняка Карлайлов, настал черед дяди Васи всхлипнуть. А у меня заурчало в желудке – не столько от страха, сколько от голода: яичницу я так и не смогла съесть, выпив только эспрессо. Проехав еще триста метров, оказались около ухоженного особняка желтого цвета.

– Вот жилище Синтии, – сказал дядя Вася. – План таков: огорошить ее правдой и заставить дать показания. Признание мы запишем на камеру, подаренную Фредди.

Мы припарковали «Додж» неподалеку и направились к дому. На звонки никто не отвечал, и я приуныла – Синтия могла находиться в отъезде...

Вдруг дядя Вася толкнул входную дверь, и та растворилась. Мне это очень не понравилось, однако что нам оставалось, не звать же полицию... Поэтому мы прошли в коридор.

– Мисс Чесни, вернее, мисс Уилсон! – громко позвал дядя Вася. – Ваша входная дверь стояла открытой, и мы позволили себе вторгнуться в ваше жилище! Нам нужно задать вам всего несколько вопросов и услышать от вас честные ответы. Затем мы исчезнем!

Заглянули на кухню – никого. И в гостиной пусто. Я указала дяде Васе на беспорядок – кто-то сбросил книги и диски на пол и отодвинул мебель от стен.

– Тут что-то произошло! – сказала я шепотом. – Как бы нам не напороться еще на один труп!

– Мы должны найти Синтию, – заявил упрямо дядя Вася. – Она наша последняя надежда.

Со второго этажа донесся шорох, и мы переглянулись. Я схватила тяжелую бронзовую статуэтку, дядя Вася держал в руке камеру, мы двинулись по лестнице наверх и, к своему облегчению, увидели большого пушистого рыжего кота. Он, заметив нас, зашипел и бросился вниз по лестнице.

Мы подошли к приоткрытой двери, за которой, как я думала, находилась спальня Синтии. Дядя Вася толкнул дверь, и я поняла, что не ошиблась, – Синтия лежала на кровати, однако женщина не спала. Кто-то убил ее выстрелом в голову, а когда это произошло, Синтия мирно видела сны: глаза ее были закрыты, а поза осталась естественной. Только посреди лба зияло кровавое отверстие. То, что она мертва, не подлежало сомнению. Я осторожно прикоснулась к ее руке – тело было теплым. Значит, мы опоздали всего на полчаса или даже меньше! Если бы я не пила кофе, если бы не звонила Сашке, если бы мы пораньше отправились в Александрию... Однако сумели бы мы спасти Синтию или сами тоже стали бы жертвами киллера, не исключено, все того же Миггса?

Внезапно мы услышали торопливые шаги – кто-то спускался по лестнице вниз.

– Он все еще здесь! – рявкнул дядя Вася.

Я выскочила из спальни, бросилась на первый этаж, но убийцы и след простыл. Вылетев на улицу, я услышала только рев мотора – и мимо меня пролетел черный джип. Снова черный джип!

Ко мне присоединился запыхавшийся дядя Вася. Потрясая камерой, он сказал:

– Мне удалось заснять джип! Это станет доказательством нашей невиновности.

На раздумья у нас не было времени, потому что издалека послышались звуки полицейских сирен.

– Наши отпечатки! – закричала я. – Они всюду в доме Синтии! А убийца наверняка был в перчатках! Дядя Вася, они повесят на нас четвертый труп!

– Скорее всего, сделают трупы из нас самих, – грустно вздохнул писатель.

Завывания сирен доносились с обеих сторон. Джипу, скорее всего, удалось уйти, а как быть с нами? Мы не можем покинуть место преступления и, если нас арестуют, окажемся в руках Миггса...

– За мной! – скомандовал дядя Вася и устремился прочь от особняка Синтии. Куда он меня ведет, новоявленный Иван Сусанин? Ведь прямо на нас едут полицейские автомобили!

У дяди Васи, оказывается, имелись ключи от ворот особняка Филиппа Карлайла. (Ну да, он ведь был любовником его жены!) Нобелевский лауреат отомкнул ворота, огороженные желтой лентой, и мы прошмыгнули на территорию поместья. И вовремя! Потому что несколькими мгновениями позже из-за поворота вынырнули полицейские машины.

Мы отправились в особняк, опечатанный полицией (так ведь тоже место недавнего преступления!), однако я была согласна с дядей Васей – здесь нас искать никто не будет. Мой спутник знал код для отключения сигнализации, имелся у него и ключ от входной двери.

В особняке мы затаились и через два часа, когда полиция уехала прочь, рискнули покинуть наше убежище. Я понимала, что дяде Васе было тяжело находиться в доме, где убили его любимую, да и мне было нелегко снова попасть туда, откуда начались все мои несчастья. О, если бы я послушалась своей интуиции и отказалась бы в ту ночь от вылазки! Но тогда дядя Вася остался бы один на один с негодяями, и Миггс давно бы убил нобелевского лауреата. Получается, что дядя Вася спас жизнь мне, а я спасла жизнь ему, и мы можем существовать только вместе, в этаком вынужденном симбиозе. Прямо как человек и некоторые виды кишечных бактерий, муравьи и тля или рыба-прилипала и акулы!

Я вернулась к нашему «Доджу», убедилась в том, что дверь особняка Синтии опечатана, а через крыльцо протянута желтая полоса заграждения, и нажала педаль газа. Дядя Вася ждал меня в особняке Карлайлов. Мы с ним не меньше десяти раз просмотрели то, что он успел заснять из окна спальни Синтии. Писателю удалось запечатлеть номерные знаки – странно, но тот, кто побывал в доме Синтии, прибыл в Александрию из штата Пенсильвания.

Чтобы разъяснить это противоречие, я позвонила из особняка Филиппа Карлайла своему знакомому, бывшему полицейскому, который был уволен за неблаговидные делишки без права на получение пенсии. Бывший коп люто ненавидел своих коллег, и я могла рассчитывать на то, что он не сдаст меня им на руки. Мне потребовалось от него одно – узнать, на кого зарегистрирован джип с пенсильванскими номерами. Коп обещал помочь – у него сохранились кое-какие контакты, и велел перезвонить через полчаса, что я и сделала.

– С тебя триста баксов, – заявил он. – И хотелось бы получить их до того, как ты совершишь новое убийство или тебя укокошат мои бывшие коллеги. Учти, я делаю тебе большую скидку, ведь за твою голову назначена награда в сто тысяч!

– Отдам, когда смогу, – пообещала я, узнав, что Америке уже сообщили о новом убийстве, совершенном жуткими маньяками – то есть дядей Васей и мной. Как же легко манипулировать общественным мнением, как же легко сделать из простого обывателя монстра или, наоборот, героя! Особенно изгалялись газеты и телеканалы, принадлежащие Энтони делль'Амме, что было и неудивительно. Именно он и установил колоссальную награду за поимку двух «чудовищ».