Демон-самозванец - Артем Каменистый

Глава 24

В свой ад или тем более к Шфаричу я не пошел. Заглянул к Мюльсу, прихватил у него корзинку с частью раздобытых им продуктов, после чего направился в дальний угол лагеря. Там, особняком от солдатских палаток, располагался местный госпиталь. Если точнее, названия у этого места не было вообще, пришлось пользоваться земным. Так уж получилось, что командование о раненых практически ре заботилось. Так, выделяло им грубую пищу из общего котла и место в обозе, остальным занималась непонятная публика, зачастую на корыстной основе.

Откуда поступают средства? Да от раненых или их близких, от кого же еще? Если денег нет, старайся не попадать под пули и штыки.

Госпиталь выглядел плохо. Палатки испещрены заплатками разных оттенков, кое-где можно заметить ничем не прикрытые прорехи. Видно, что главным образом заботятся о том, чтобы сверху не натекало при чуть ли не ежедневных ливнях, все, что сбоку, зачастую оставляют без внимания. У покосившейся коновязи прямо на земле лежит тело умершего, из-под грязной рогожи торчат босые ноги. Воняет испражнениями и какой-то лютой химией, сквозь этот насыщенный букет пробивается омерзительный запашок разложения.

Две толстухи прошли мимо, держа плоский таз, заполненный кровавым месивом, из которого проглядывала пятерня ампутированной руки. Одна «красотка» со всей возможной обворожительностью подарила мне улыбку, и я с трудом удержал в узде рвотный рефлекс.

Если меня когда-нибудь ранят, лучше застрелиться, чем подыхать в такой клоаке.

Тутуко не повезло, последняя порция бомб с дирижабля достала его осколком, причем в живот. Даже в моем мире раны в эту область считаются неприятными, а уж здесь даже подумать страшно. Не сказать, что испытываю к снайперу дружеские чувства, но в тот момент он был под моим началом, как ни крути, а я за него в ответе.

В палатке было сумрачно, несмотря на то что солнце еще не зашло за горизонт. Уж очень плотный брезент, только прорехи и спасают от полной темноты. Видимо, это одна из причин, по которой их не заделывают. Внутри два ряда дощатых коек, занятых ранеными. На ближайшей лежал бедолага с оторванными или ампутированными ногами, я даже наклоняться не стал к нему — не мой человек. Далее… Далее тоже мало хорошего увидел.

Тутуко обнаружился в дальнем конце. На темнокожем лице видны бисеринки пота, глаза слегка не в себе, но выглядит не так уж страшно, как я предполагал.

— Привет, Тутуко.

— Привет, Леон, — почти нормальным голосом ответил снайпер.

— Ты как?

— Достало уже на спине валяться, мне кажется, что лопатки там кожу продавили.

— Это потому что на голых досках лежишь.

— Может, и так, солому тут запретили. Говорят, вши от нее. А я думаю, что лучше уж вшей терпеть, чем такое. Вон, москитов сколько летает, и ничего страшного, почти не замечаешь.

Насчет москитов он верно сказал, никакого полога для защиты от воздушной нечисти в палатке не было. Да и будь он — не поможет, в прорехи налетят.

И не только москиты, были здесь и другие жужжащие твари. Толстые зеленые мухи ползали по открытым глазам раненого на соседней койке. Он не моргал, отмучился уже. Судя по повязкам, схлопотал пулю или осколок в грудь, а это тоже зеленкой не вылечишь.

— Тутуко, сосед твой…

— Я знаю. Хороший парень, просил меня невесте его весточку подать. Ну это когда из бреда чуть вышел. Бывает такое, отпускает чуток перед самой смертью.

— А чего его не выносят?

— Ну, вынесут когда-нибудь.

— Я тут пожевать кое-что принес, нельзя тебе чечевицей давиться.

— Да мне все равно, что жевать, а вот выпить бы не отказался. Говорят, для живота даже полезно.

— Не уверен, что выпивка это то, что тебе сейчас надо. Спрошу у вашего доктора.

— Доктор вряд ли разрешит. Хороший человек, но уж очень строгий. Ты бы ребятам, которые кости поломали в том поезде, подкинул чего. Кости при хорошей кормежке быстрее срастаются.

— За них не переживай, они у себя в палатках отлеживаются, не так сильно пострадали, чтобы сюда тащить.

— Все равно кормиться им надо получше.

— Не волнуйся, подкину.

— Спасибо, Леон. И это… Вот честно скажите: вы и правда демон? Хотя можете не отвечать. Странного в вас очень уж много, и взялись непонятно откуда… Пусть так Вот скажите, раз демоны есть, то есть и другое что-то? То, о чем блезы говорят? И бабушка мне говорила, что как помрешь, попадаешь в леса, где свежие фрукты на каждом дереве и много непуганой дичи, а в каждом ручье кишит рыба. И вода там чистая и холодная, и ее всем хватает. А вот вы на это что скажете?

— Я, Тутуко, скажу, что о таких вещах тебе думать рановато. Жить и жить еще, не забивай голову раньше времени.

— Вы и правда думаете, что я выкарабкаюсь?

— Ну, вид у тебя не очень, если честно, но на умирающего не похож.

— Спасибо Леон… хорошо, если так…

Простые слова, но снайпер почему-то заметно успокоился. Похоже, хоть один человек здесь полностью или почти полностью мне доверяет.

Да и тот может вот-вот отправиться в могилу.

Доктор обнаружился за соседней палаткой возле примитивного умывальника: брезентовое ведро с отверстием внизу. Заливай воду и делай свои дела, причем быстро, пока вся не вытекла. На врача этот человек не походил, очень уж пролетарская внешность: борода какая-то неинтеллигентная, косматая, клочковатая, неухоженная. Такая куда более подходит лесорубу или даже каторжнику. Руки тоже те еще: намертво въевшаяся грязь, раздувшиеся суставы, ногти мощные, местами изломанные, на левой ладони не хватает фаланги мизинца.

— Вечер добрый. Меня зовут Леон, я командовал одним из ваших пациентов.

— И вам доброго вечера, господин, — хоть и грубым голосом ответил, но без какого-либо нехорошего подтекста, просто такой у человека от природы.

— Там, в палатке, один из раненых умер. Нельзя ли его вынести?

— Телегу для погребения лишь утром дадут. Морга у нас нет, вот потому и не трогаем отмучившихся. Кто сильно попахивает, того на улицу выносим. Вон, полюбуйтесь, лежит такой у коновязи, мухам на радость.

— Раненым придется всю ночь так провести? С покойником?

— Говорю же, нет у нас морга. Все палатки, что есть, полностью забиты больными и ранеными. Что можем, то и делаем.

— Вы всегда руки песком отмываете?

— А что тут такого?

— Ну как бы вам сказать… Песок в вашем случае не самое лучшее средство гигиены. Грязь все равно остается, пусть даже вы ее не видите. Когда этими же руками режете раненых, она попадает в кровь, отсюда возникают заражения, воспаления, гангрена тоже может пойти.