Лето Гелликонии - Брайан Олдисс

— Я лично ухаживал за твоим отцом. Я видел его рану и знаю, как тяжело проходило ее излечение.

— Но теперь он движется весьма бодро и совсем не хромает. Ему всегда везло, он и тут вышел сухим из воды. Я называю эту его рану «сиборнельский привет».

Понизив голос, СарториИрвраш проговорил:

— Ты знаешь, Роба, на твоем месте я не доверял бы особенно сибам. Когда при дворе по приказу короля были устроены показательные стрельбы из ружей, я настаивал на том, чтобы ни один сиб на этом представлении не присутствовал. Но к моим словам не прислушались, как это часто бывало. Не прошло и дня после этого стрельбища, как Ио Пашаратид исчез из столицы.

Подняв указующий перст, Роба наставительно поводил им из стороны в сторону.

— Он исчез потому, что его аферы раскрылись, — его жена, наша благородная спутница и все служители его посольского корпуса, все узнали о его блуде и проделках. В махинации посла была вовлечена одна матрассильская девица, так сказать, посредница… чьими услугами и я пользовался неоднократно… от нее-то я и узнал подробности авантюр северянина Ио.

Принц рассмеялся.

— Эти фитильные ружья, которые оказались в распоряжении Тайнца Индредда и которые он с таким высокомерием продемонстрировал моему орлиноподобному отцу, а мой орлиноподобный отец столь малодушно принял от него в дар, ибо таков он, готовый принять от чумного нищего даже ногтевую царапину, если тот об этом станет его умолять, — так вот эти ружья были проданы Тайнцу по дешевке Пашаратидом. Почему по дешевке? Потому что ружья принадлежали не ему и он не мог извлечь из них большой прибыли. Ружья являлись собственностью правительства Сиборнела, вознамерившегося с их помощью купить дружбу таких вот дикарей, на которых мы в течение этой недели насмотрелись достаточно, и, конечно, таких грозных гордецов, как Дарвлиш Череп, оправдавших свою дружбу тысячу и тысячу раз.

— Не ожидал подобного даже от сиба, — для них это нетипично. В особенности для того, кто занимает высокий пост.

— Пост-то высокий, характер низменный. Во всем, как всегда, виновата женщина, молодая. Вы никогда не обращали внимания на то, как он смотрел на мою мать, — вернее сказать, на ту, которую я прежде называл своей матерью, до тех пор, пока она не уехала, не вспомнив обо мне и не попрощавшись?

— Пашаратид жестоко рисковал, — твой отец покарал бы его смертью, если бы его преступление раскрылось. Теперь-то, насколько я догадываюсь, он уже счастливо поживает в Сиборнеле.

РобайдайАнганол красноречиво пожал плечами.

— Ничего, ему недолго осталось поживать спокойно, — мы идем по его следу. Госпожа Денью жаждет его крови. Она желает понять его жажду обладать другими женщинами. В очень скором времени вам выпадет случай развлечься — вы услышите, какую историю состряпает Пашаратид, чтобы оправдать свои греховные похождения. По прибытии на родину Денью намерена учинить расправу над своим мужем. Ах, Рашвен, что за семейная драма, что за страсти! Старого Ио засадят в Великое Колесо Харнабхара, помяните мое слово. Раньше там было место культового поклонения, но сейчас там тюрьма. Хотя, что и говорить, монахи — те же заключенные… Но какая драма вас ожидает. Знаете эту старую поговорку: «В рукавах сиборнельца всегда скрываются не только руки». Как мне хотелось бы отправиться в плавание вместе с вами, просто для того, чтобы посмотреть, чем все кончится.

— Как же так, дорогой мальчик, — ты не плывешь со мной?

— Нет, потому что в чужестранных землях за морем для меня нет жизни. Я ведь Анганол как-никак. Здесь мы с вами распрощаемся, и не нужно уговоров. Вы, пожалуйста, продолжайте свое путешествие на север вместе с госпожой. А я отвезу вашу повозку обратно. Мне следует еще присмотреть за моими… бывшими родителями…

В лице СарториИрвраша отразилось волнение.

— Нет, Роба, не бросай меня здесь среди этих злодеев. Возможно, мой смертный час и не далек, но все-таки не настолько.

С улыбкой замахав руками, словно уже собираясь убегать, принц ответил:

— Умирая, человек просто перестает быть человеком, и только. Например, я решил стать мади, что, если судить по ранее сказанному, равносильно смерти. Просто еще один способ бегства от самого себя, очередной побег из тесного круга обстоятельств. Для себя я выбрал Ахд.

Стремительно подавшись вперед, принц поцеловал старого СарториИрвраша в лысину.

— Удачи вам в вашей новой карьере, милый добрый Рашвен. Все равно рано или поздно из нас вырастет трава!

Вскочив на козлы повозки бывшего советника, принц стегнул вожжами хоксни и через мгновение уже мчался прочь. Вскоре повозка скрылась в клубах пыли.

Пустыня Мадура: отсюда Матрассил казался далеким и призрачным вымыслом. В ночном небе звезды опустились к самой земле, а серпик кометы ЯрапРомбри горел словно далекий путеводный маяк на пути странников.

В час, когда все костры уже потухли, а спутники уже спали, бывший советник двора Борлиена СарториИрвраш стоял на краю лагеря без сна и дрожал, частично от холода, частично от лихорадки, которая никак не отпускала его. Его мысли уже в который раз направлялись в сторону таинственного пришельца БиллишОвпина. Здесь, на лоне дикой природы, среди невиданных во дворце просторов и свободы, история о пришествии из другого мира теперь казалась гораздо более вероятной, чем в столичных хоромах.

Решив пройтись к стреноженным кайдау, он неожиданно столкнулся с Указателем Тропы, молчаливо стоящим в темноте и покуривающим. Между мужчинами завязался тихий разговор. Время от времени кайдау сдавленно фыркали, возмущенные тем, что и ночью им не дают спокойно спать.

— Сейчас эти животные кажутся очень спокойными, — говорил СарториИрвраш, — но в древних летописях о них отзываются как о совершенно неукротимых. Только фагоры умели укрощать кайдау и только фагоры ездили на них. Но за всю свою жизнь я никогда не видел ни одного фагора верхом на кайдау, так же как я не видел с фагором ни одну птицу-корову. Возможно, летописи здесь что-то приукрашивают. Я полжизни потратил на то, чтобы распутать, где в древних манускриптах правда, а где просто легенды и вымысел.

— Возможно, что правда и вымысел идут рука об руку, — мудро заметил Указатель. — Лично я не прочитал за свою жизнь ни строчки, но все же смог составить об этом какое-то мнение. Когда кайдау приносит потомство, их приходится успокаивать — мы пускаем им вероник в ноздри, совсем немного, две-три затяжки, и этого хватает. Вероник их успокаивает. Знаете что, уж если вы не можете, как и я, сомкнуть глаз, давайте я расскажу вам одну интересную легенду.