Вредная. Запретная. Моя - Алина Ланская

— Может, позвоним еще раз твоей подруге? — Ульяна вцепилась мне в локоть и увела от блондинки. — Она же узнала как-то, что он здесь. Может, она…

— Подожди-ка! — Я вытянула шею и, чуть прищурившись, посмотрела в дальний конец длинного коридора. Ну точно! Грымза! Вот уж не думала, что когда-нибудь буду рада видеть матушку Леши. — Уля, за мной!

Сейчас я точно не убегу, как при нашей последней встрече. Да и плевать мне было глубоко на мамашку.

Она стояла рядом с высоким плотным мужчиной в белом халате. Ну понятно все. Сердце учащенно забилось, и я рванула к нему.

— …покой, покой и еще раз покой, — донесся до меня приятный баритон. — Сильный молодой организм, ну и, конечно, в рубашке родился…

— Сыночка мой! — запричитала грымза, а потом заметила меня и тут же побелела.

У меня от слов доктора на душе отлегло. Живой, и раз в рубашке родился, значит, самое страшное позади.

— Здрасти! — бодро поприветствовала я врача. — Как Алексей? Его можно увидеть?

— Нет, конечно! Что ты вообще здесь делаешь?! — Грымза завопила, но быстро осеклась под изумленным взглядом доктора. — Пристала как репей!

— Вы… Александра? — Теперь пришла моя очередь удивляться. — Это ваш?

Врач протянул мне листок, на котором незнакомым почерком был записан мой номер.

— Ага, а откуда?..

— Меня попросили вам позвонить. — Врач покосился на грымзу, которая метала в него молнии ярости. — Но вы уже и так здесь… Алексей просил… Я могу вам разрешить к нему зайти, но не более чем на пять минут.

— С какой это стати?! Я — его мать!

— Алексей попросил найти эту девушку, Алевтина Алексеевна. Прошу прощения.

Я радостно смотрела на раздосадованную физиономию мамаши. Рядом с ней уже стояла блондинка, на ней так вообще лица не было. Ладно, черт с ними!

— Саш, я тебя на улице лучше подожду. — Ульяна явно не хотела оставаться наедине с этими фуриями, а я поспешила за врачом.

— Как он? Скажите, а? Я знаю только, что он попал в жуткую аварию и вчера вечером была операция…

В ушах у меня стоял взволнованный голос Регины. Она мало что знала, лишь адрес больницы Леши назвала. Я даже не спросила, откуда у Реджи эти сведения.

— Жить будет, — скупо улыбнулся врач. — Сотрясение, перелом руки, ребер. Но главное, удалось остановить внутреннее кровотечение. Он еще очень слаб после операции. Наркоз еще не прошел. Вообще-то, никого к нему нельзя пускать, но вы, как я понимаю, исключение.

В небольшую палату я ворвалась впереди врача и тут же остановилась как вкопанная. Вся моя смелость куда-то улетучилась, и я растерянно топталась у порога. Беспомощный, он лежал на белой кровати с забинтованной головой, с катетером в руке. А его глаза! Никогда не видела в них столько усталости.

Я молча приблизилась к кровати. За спиной громко хлопнула дверь. Вздрогнув, я обернулась.

Грымза!

— Саша… пришла...

На лице его появилось слабое подобие улыбки. Я рванула к Леше и, поскользнувшись, чуть не упала на его кровать.

— Осторожнее! Раздавишь его!

Но мне было пофиг на вопли его мамаши, главное, что он живой и даже улыбается.

— Прости… — Я только и смогла, что одно слово из себя выдохнуть.

Но Леша смотрел не на меня.

— Мама, оставь нас… пожалуйста.

— Алекс…

— Я все сказал.

Дверь снова хлопнула за спиной, но заметно тише. Я осторожно держала своего стажера за холодную ладонь, чуть поглаживала ее, чувствовала, как медленно бьется пульс на запястье. Ничего важнее этого сейчас для меня не существовало.

Мы оба молчали. Охи-ахи, причитания, обычная в таких случаях болтовня — это все казалось мне неуместным. Наверное, я бы так и продолжала безмолвно сидеть, глотая невыплаканные слезы, но в палату вошел тот самый доктор и четко дал понять, что мое время истекло.

— Прости… Леша, прости, пожалуйста, — быстро затараторила я, боясь, что меня отсюда сейчас выведут. — Я слишком разозлилась на тебя, и… в общем, мне плевать, стажер ты не стажер, даже на проклятие… бог с ним уже, правда…

— Я люблю тебя, Саша, — едва заметно улыбнулся он. — И проклятий не существует, договорились?

— Договорились! — Я поспешно закивала. — Вообще не тема больше. Ты только не уезжай никуда, хорошо? Когда поправишься, я имею в виду…

Но Леша уже закрыл глаза. Я смотрела, как медленно поднимается и опускается его грудь. А потом тихонько поднесла его руку к своим губам.

Глава 48

Я ревниво наблюдала, как Леша в обществе двух своих адвокатов терпеливо отвечает на вопросы пожилого следователя. Уже минут двадцать как они сидят в палате, а больному вообще-то надо отдыхать!

В голове промелькнула безумная мысль: жаль, что его мамашка уехала, она бы тут устроила скандал! Но нет, хорошо, конечно, что Алевтина свалила обратно в свою Женеву или Цюрих и перестала трепать мне нервы. Не знаю, что там Леша ей сказал, но больше она на глаза мне не попадалась.

Когда следователь и адвокаты наконец ушли, я разве что в ладоши не захлопала как маленькая девочка.

— Ну что? Нашли того урода, что в аварии вашей виноват? Камеры же по всему городу?!

Леша устало махнул рукой и улыбнулся. Как и после нападения на него отморозков Аракчеева, он довольно быстро восстанавливался. Врачи удивлялись, но выписывать моего стажера не торопились.

— Не бери в голову. Все хорошо, моя девочка. Все хорошо…

— Может, хватит врать, а?! Рассказывай! Ксюха же не просто так тебе звонила?!

Страх за жизнь Леши постепенно улегся, я снова стала собой — требовательной и нетерпимой ко всякому замалчиванию.

— Саш, пока ничего не ясно. Не стоит раньше времени винить свою подругу…

— Бывшую подругу! — мрачно поправила я и осторожно положила голову Леше на грудь. Я теперь каждый раз стараюсь услышать, как бьется его сердце. — Ксюха не берет трубку и соцсети все закрыла, я даже не знаю, где она.

— За границей, как я понял. Но это все неважно…

— А что важно? — Я подняла голову. — Если она как-то замешана, я ей голову откручу!

Смирнофф горестно вздохнул и погладил меня по голове.

— Если она замешана, то пусть ей займутся специально обученные люди, Саша. А