Возвращение повесы - Джо Беверли

– Ах, дорогая, нельзя было так… обрушивать на тебя эту новость.

– Не в этом дело. Вернее – только отчасти в этом. – В гулком коридоре ее могли услышать, поэтому она схватила мужа за руку и потащила к двери. Едва они вышли на ступеньки, он спросил:

– В чем дело?

Они сбежали вниз, Дженси сказала:

– Здесь Нортон. Рисунок у него. Он возил его в Карлайл. Саймон, он знает, и он хочет за свое молчание твои бумаги! Что делать?

– Где он?

– Возле фонтана с большой рыбой.

Саймон направился к фонтану. Дженси побежала за ним.

– Что нам делать?

– Я его убью. – Он побежал. Она попыталась бежать за ним, но тут же отстала.

Издали она увидела, как Саймон повалил Нортона на землю и принялся молотить кулаками. Когда Дженси подбежала к ним, Нортон уже просил пощады.

Она схватила мужа за плечо:

– Перестань!

Дженси почувствовала, как мускулы Саймона напряглись; он замер на мгновение, но потом все же отпустил Нортона. Поднявшись на ноги, рявкнул:

– Вставай, мерзавец!

Капитан с трудом поднялся. Зажимая разбитый нос, пробормотал:

– Я хотел только бумаги…

– Ты напугал мою жену. Напугал, понимаешь? Что ты сделал с украденным рисунком?

Дженси судорожно сглотнула. Если бы Саймон спрашивал ее таким тоном, она бы мгновенно призналась.

– Отвез в Карлайл, – ответил Нортон. – И показал ее соседям.

– Соседям леди Остри, – поправил Саймон. Нортон побледнел.

– Я им ничего не рассказывал! Сделал вид, что это подарок. Сказал, что на рисунке Марта Оттерберн и ее дочь. А они сказали: «Нет, племянница. Но большое вам спасибо. Как мило, что вы вспомнили о нас». Вот и все, клянусь!

– Ты навсегда об этом забудешь, понял? – Саймон пристально смотрел на капитана.

Нортон собрался протестовать, но потом закивал:

– Да-да, конечно.

– Милорд.

– Да, милорд! – Нортон снова кивнул.

Саймон сверлил его взглядом, потирая кулак.

– Полагаю, это ты тот самый человек, о котором Макартур писал как об «очень полезном».

Нортон вдруг всхлипнул и пробормотал:

– Я никому не желал зла. Только думал о своем будущем. Все так делают…

– Так вот, слушай меня внимательно, – проговорил Саймон ровным голосом. – Я выну из своей папки компрометирующие тебя бумаги и спрячу их в надежном месте. Пока ты держишь язык за зубами, можешь продолжать свою никчемную жизнь. Но если когда-нибудь ты попытаешься доставить мне неприятности, то я тебя раздавлю. А теперь убирайся.

Видимо, сообразив, что так или иначе добился своего, Нортон молча развернулся и побрел в сторону дорожки, ведущей к выходу из парка.

Дженси осмотрелась – нет ли поблизости слуг? Место было открытое и безлюдное, так что никто не мог их подслушать.

И все же она чувствовала: ящик Пандоры открылся. Правда выскочила наружу, она представляла угрозу для Саймона, и ее нельзя было загнать обратно.

– Не бойся, он будет молчать, – сказал Саймон. Дженси тяжело вздохнула.

– У меня такое чувство… как будто земля ушла из-под ног. Саймон, кто будет следующим? Чего они хотят?

– Никого больше не будет. А если еще кто-нибудь заявит, что ты – Нэн, а не Джейн, мы пошлем его к дьяволу. И не станем ничего отрицать.

– Но я, наверное, нарушила закон?

– Сомневаюсь. Но если это так, то у меня блестящие адвокаты.

Саймон в ярости сжимал кулаки; казалось, он готов броситься в погоню за Нортоном и продолжить избиение. Стараясь успокоить мужа, Дженси взяла его руки.

– Мне очень жаль, любимый. Да еще и смерть графа…

Он пожал плечами:

– Этого давно ждали.

– Значит, теперь я настоящая леди Остри?

– Не совсем. Закон требует подождать, не родит ли Дороти сына. Она утверждает, что этого не случится, но некоторое время нам придется подождать.

– А что будет происходить в это время?

– Поместьем управляют поверенные, но, по сути, это наша обязанность. Если все пойдет так, как мы ожидаем, отец станет графом Марлоу, а я – лордом Остри. А наш с тобой старший сын, если таковой появится, станет лордом Брукслоу, бедняга. – Он взял ее за плечи и поцеловал. – Ну как ты? Мне жаль, что он тебя напугал.

– Да, жаль…

Она не могла сказать мужу, что сам он напугал ее еще больше. Напугал своей яростью, а также тем, что готов встретиться со следующим обвинителем, если он объявится. Последствия невозможно было представить, но одно из них молотом стучало в висках. Хаскетты!

Она облизала пересохшие губы.

– Саймон, мы не можем признавать, что я Нэн, а не Джейн.

– Почему? Согласен, это не идеальный выход из положения. Но все же лучше так, чем позволять негодяям вроде Нортона нас шантажировать.

– Я лгала слишком долго.

– Не имеет значения.

Дженси прекрасно понимала: сейчас не лучшее время для признания. Но у нее не было выхода, следовало во что бы то ни стало убедить мужа в том, что нельзя говорить правду.

– Саймон, мы не можем это признать, потому что тогда… тогда все узнают самую ужасную правду, ту, о которой ты еще не знаешь.

– Ты хочешь сказать, что уже была замужем, когда венчалась со мной?

– Нет-нет, совсем другое.

– Но что же еще может иметь значение?

Глава 36

Она собиралась рассказать все.

– К Марте Оттерберн меня отправили вовсе не шотландские родственники. И я никогда не жила в Шотландии.

Саймон молчал, он ждал.

– Меня привела… моя мать. Я действительно дочь Арчибальда Оттерберна, про это я не лгала. Но моя мать – женщина по имени Тилли Хаскетт. Он согрешил с ней, когда Марта носила Джейн.

– Понятно, – кивнул он с невозмутимым видом.

– Я ведь незаконнорожденная, понимаешь?!

– Такими были и Вильгельм Завоеватель, и первый герцог Ричмонд, и королева Елизавета. Все зависит от того, как на это посмотреть. Поверь, ты далеко не первая незаконнорожденная, которая в браке получает дворянство.

Она криво усмехнулась:

– Но я буду первой из Хаскеттов. Саймон, Хаскетты – бродяги, никчемные люди. Многие мои родственники сидели в тюрьмах, некоторых даже высылали![3] И во мне – их кровь. Когда мы осматривали комнату Исайи, я просмотрела письма Марты, потому что боялась того, что в них написано. И я оказалась права. Марта рассказала брату обо всем, рассказала, кто я такая на самом деле. Повторяю, я – из Хаскеттов.

– Значит, Хаскетт? – спросил он, слегка нахмурившись. – И не было подружки Джейн, утонувшей в реке?

Она вздохнула:

– Прости, я не хотела бы тебе лгать.

Саймон отвернулся. Какое-то время он стоял, глядя куда-то вдаль, а Дженси думала: «А может, мне просто уйти, покинуть этот дом?»

Внезапно он повернулся и снова посмотрел на нее.