Мой враг, моя любимая - Вергилия Коулл

— Лика! — в очередной раз возмутилась ее мать. — Не за столом же!

— А что такого? — пожала плечами та. — Все об этом знают. Папа, ну скажи же!

Начальник полиции под строгим взглядом жены прочистил горло.

— Кхм… ну да, новое веяние.

— И это нормально?! — удивилась Кира.

— Ну, официально — нет. Говорят, сначала их выкупают из гетто на определенный срок, договариваются там с кем-то, причем выбирают самых красивых и наименее социально опасных, — не унималась Лика, — потом уже продают желающим. По заказу. Рост, цвет волос. В зависимости от пожеланий заказчика. И, главное, сами эти девушки не против.

— Не против? — с сомнением протянула Кира.

— Кто был бы против красивой жизни?! — закатила глаза жена судьи и положила себе еще порцию горячего.

— А разве в гетто не ведут строгий учет? — хмыкнул Ивар.

— Я тебя умоляю, — отозвалась она, — этого добра же там навалом. Пока проверка не нагрянет…

— А еще говорят, что потом возвращают не всех, — добавила Лика, обращаясь, почему-то к одной Кире.

— Как так?! — возмутился судья и посмотрел на начальника полиции.

— Да дело-то житейское, — скривился тот. — Ну, может, придушил ненароком во время постельных игр. Или другу какому передал попользоваться еще…

— Боже мой! Давайте сменим тему! — закудахтала его жена.

Ивар молча потягивал коньяк и наблюдал за беседой. Он тоже не слышал о подобном, но свои мысли предпочитал держать при себе. Неожиданно среди хора оживленных голосов он разобрал слова Киры:

— А может, они просто влюбляются?

Все разом замолчали.

— Кто? Кто влюбляется, милочка? — захлопала ресницами жена судьи.

— Они, — тихо повторила Кира и опустила взгляд, — девушки-лекхе и те, кто взял их себе. Может, они просто не хотят расставаться?

У гостей открылись рты. Некоторое время все смотрели на охотницу, а потом жена начальника полиции зашлась истеричным смехом.

— Милая девочка! — простонала она и толкнула мужа в бок. — Игорь! Слышал? Ох, не могу!

— Поверь, Кирочка, девушки, может, и влюбляются, — сжалилась жена судьи. — Но ты просто по наивности своей еще не понимаешь, что ни один нормальный мужчина надолго с ними не останется. Поиграл и вернул. Подрастешь — поймешь.

Судья фыркнул и покачал головой. Начальник полиции рассмеялся вслед за супругой. Одна Лика оставалась серьезной. Подкинув идею, она спокойно сложила руки на коленях и наблюдала за окружающими.

Кира опустила голову. Гости смеялись над ней, повторяли неосторожно брошенную фразу и обсуждали ее в разных интерпретациях. Предположение показалось им настолько абсурдным, что никому и в голову не пришло, чем на самом деле оно продиктовано. Ивар скрипнул зубами. Но когда он уже хотел вмешаться и разом прекратить издевательства, голос вдруг подала Лика.

— А я тоже думаю, что они влюбляются, — заявила она, вздернув подбородок под строгим взглядом матери. — Поэтому и не возвращаются обратно.

За столом повисла мертвая тишина.

— Это невозможно! — гаркнул начальник полиции. — В подобных извращенных отношениях ни о какой любви точно не может быть и речи.

Похоже, отец редко повышал голос на дочь, потому что Лика дернулась, как от удара.

— Ну, теоретически это возможно, — вмешался Ивар, — и генетически тоже. Между нашими видами не так уж велики различия.

Обе девушки уставились на него широко распахнутыми глазами. И на лицах обеих он прочитал почти одинаковое выражение… изумления.

— Бог с тобой, Ивар! — улыбнулась жена судьи. — Ты тоже поддался модному, как говорит Лика, веянию и веришь, что такое примитивное существо, как лекхе, может испытывать чувства, как разумный человек? Вы, мужчины, часто путаете страсть с такой высокой материей, как любовь. Вот в то, что ради постельных извращений кто-то держит лекхе у себя дома, я еще могу поверить. В остальное… — она покачала головой, — нет.

Кира прищурилась в негодовании. Лика сверлила Ивара взглядом в ожидании следующей реплики. Атмосфера становилась все более напряженной. Казалось, в воздухе вот-вот прострелит электрический разряд.

— Ну, может, не любовь, — был вынужден одернуть себя Ивар, — но привязанность, думаю, вполне может возникнуть. Не зря же люди переходят в Сочувствующие. Что-то их к этому побуждает.

— Привязанность, — грохнул по столу кулаком начальник полиции, — должна быть к матери, к Родине, к законам своей страны, сынок. А Сочувствующие — это аппендикс в теле государства, который рано или поздно придется вырезать. — Он оглядел собравшихся. — Думаю, здесь все согласны?

Гости переглянулись.

— Да, папа, — ответила за всех Лика, и в ее голосе не слышалось ни капли раскаяния.

— Все, давайте забудем, наконец, про грязных дикарей и просто поедим! — потребовала ее мать.

Казалось, разговор снова повернул в мирное русло. Принялись обсуждать погоду и цены на недвижимость. Бутылка коньяка пустела. Судья потихоньку клевал носом. Его жена, уже никого не стесняясь, выложила себе на тарелку остатки еды сразу с нескольких блюд. Лика поглядывала на Ивара каждый раз, когда он отправлял в рот вилку. Супруга начальника полиции хвасталась перед Кирой успеваемостью дочери. Охотница сидела с выражением скуки на лице.

В момент, когда Ивар уже хотел положить конец затянувшимся посиделкам, начальник полиции вдруг встрепенулся и заговорил:

— Все думаю, что же за вопрос на языке вертится. И вспомнил. Кира, мы не могли раньше встречаться? Может, я знаю твоих родителей? Чем больше смотрю на тебя, тем более знакомым мне кажется твое лицо.

О тарелку звякнула вилка, и с опозданием Ивар понял, что это он сам разжал пальцы. Глаза охотницы стали огромными на побледневшем лице. Они встретились друг с другом взглядами, и Ивар постарался, насколько мог, молчаливо успокоить ее. Сбылось самое худшее из его ожиданий. Мозг уже принялся лихорадочно просчитывать варианты и искать пути выхода из западни, но реакции, отработанные годами, не подвели. Словно со стороны Ивар услышал свой собственный насмешливый голос:

— Видишь, малыш, я же говорил, что ты похожа на какую-то актрису. Теперь ты мне веришь?

Кира нервно улыбнулась, потерла шею и украдкой глянула на начальника полиции.

— Да. Ивар тоже говорил, что у меня распространенный тип внешности.

— Хм… — нахмурился тот, и стало заметно, что версия не показалась убедительной.

— Может, пройдем в кабинет? — предложил Ивар.

На этих словах судья всхрапнул и проснулся, моргая и стараясь уловить, о чем разговор, но начальник полиции не торопился вставать.