Ошибка Выжившего 2 - Лемор

такие похожие друг на друга, но такие разные. Они прижимали друг к другу головы, чем-то напоминая любящих друг друга брата и сестру (хотя, конечно же, братом и сестрой они не были, не так ли?). В руках Феликса была удочка, в её руках — чёрный зонтик, которым она прикрывала их обоих.

Навыки девочки многократно выросли за последнее время. Пусть картина всё ещё со стороны выглядела немного… детской и наивной, во многом странной и абстрактной, необъяснимой и нелогичной, она была выполнена уже заметно более опытной художницей. У девочки сформировался чёткий стиль, она стала намного более уверенной и ловкой в обращении с кистью.

Впрочем, картина не заканчивалась только ними двумя.

Фигуры блондинов были окружены тёмно-синей краской. Бесконечный океан, наполненный неисчислимыми яркими улыбающимися рыбками. Звёздами. Они смотрели на них и в этих звёздах, если присмотреться, можно было угадать их же самих.

Нет, не совсем их. Немного других. Похожих, практически идентичных, но других. Со своими пороками, историями, увлечениями, особенностями и характерами. Бесчисленные осколки, самые ужасные и страшные.

Справившись с неловкостью, девочка, ничего не объясняя, протянула своему другу кисть и краски. Тот, словно бы на миг замешкавшись, взял в руки инструменты художника.

Сэнди вновь почувствовала, как у неё по спине пробежал холодок, сердце сжалось ещё сильнее. По какой-то причине она не хотела давать ему ни кисть, ни краски. Нет, нет. Она хотела сейчас же выгнать его, чтобы он ни за что не прикасался к тому, во что она вложила своё безумное вдохновение, смотря растянувшимися в целую вечность ночами на прекрасную Вторую Луну, но нашла в себе силы сдержать себя.

Почему она не хотела? Она же так ждала этого!

Феликс же тем временем приступил к… доработке.

Сэнди, чувствуя, как внутри неё всё перекосило, скосила взгляд на плавающую рыбку в аквариуме недалеко от её кровати. Это была рыбка Феликса, которую она ненадолго решила у него с разрешения его родителей взять на… опеку, да.

Интересно, почему Феликс совсем не удивился нахождению своей рыбки у неё дома?

По какой-то причине девочка не могла смотреть на то, что делал её друг. Не издавая ни звука, она взяла в руки аквариум с рыбкой и села на кровать, принявшись ждать.

С каждой секундой, с каждым взмахом кисти, ей казалось, будто внутри неё что-то разрывалось.

Что-то было неправильно, неправильно, неправильно…

Кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап…

Что это за чувство? Почему молочный шейк оказался таким фальшивым? Что стало со странным локоном на голове её друга? Почему он совершенно не обратил внимание на свою рыбку у неё дома?

Почему она в таком ужасе от того, что он прикасается к её картине?

Мир перед глазами девочки поплыл, обращаясь бесконечными красками.

Сэнди выглянула в окно, увидев лишь сильнейший ливень, смывавший всё на своём пути, за которым, словно смеясь над ней, возвышалась яркая, по-настоящему прекрасная и такая настоящая, огромная луна.

— Я закончил.

Голос Феликса словно на миг вернул Сэнди в реальность. Натянув на лицо улыбку, чувствуя, как побледнела от непонятного, пожирающего её изнутри ужаса, девочка поставила на место аквариум с рыбкой, медленно подойдя к картине.

Совершенно пустым взглядом она уставилась на картину, чувствуя, как внутри её головы что-то громко разбивалось.

Возможно, осколок кривого зеркала.

Безусловно, картина стала намного более мрачной. Стиль, композиция, сама идея изменились, практически точно пародируя то, что делал её друг. Их лица исказились в оскале, яркие улыбающиеся звёзды скрылись в тени океана, поглотившего бесконечный, ужасный космос.

Всё было так, как нарисовал бы её друг. Нет, нет. Некто ближе. Намного-намного ближе.

— Малышка Сэнди, что-то не так? — напрягся Феликс, сделав шаг назад.

Хуш повернула на парня голову. Его образ, до этого стабилизировавший мир вокруг неё, начал расплываться вместе со всей остальной нереальностью.

Пожалуй, она поняла всё слишком быстро.

Перед ней был не Феликс, а фальшивка. Фальшивка, что только что испортила картину, в которую она вложила всё своё безумное вдохновение. Картину, которую должен был дополнить только и только Феликс.

Кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап…

Дублёр, почувствовав, как из глубин его души стал подниматься неописуемый, первозданный животный ужас, попытался сбежать, словно бы пробуждаясь вопреки всему от собственной роли, но…

Нос дублёра уловил запах озона. На голову стали падать бесчисленные капли дождя.

По всему Реинвеллу распространился нечеловеческий, полный ужаса, исходящий из самого естества души, вопль.

За этим же воплем последовали истеричные крики прикованной к постели Мисс Андерсон.

К несчастью, даже пробыв рядом с Тёмным Богом тысячи лет, ведущие так и не смогли его осознать. Нет, не так.

Так и не смогли осознать чувства.

Ведь это всего лишь очередное шоу, не так ли?

Глава 61

Я открыл глаза, поморщившись от неприятной вспышки света. В глаза ударил свет от обычной люстры, но и он казался ярким после того, что мне-нам ненароком пришлось… не пережить.

В голове царил хаос. Он, конечно, и так там царил, но конкретно сейчас я в принципе не мог на чём-либо сосредоточиться, что было для меня несвойственно: я сосредоточивался на всём. Мой мозг давно находился на том уровне, что улавливал, прислушивался и анализировал всю поступающую информацию без каких-либо фильтров, притом — намного больше информации, чем могло осознать и обработать человеческое сознание.

Промелькнула мысль, что мне даже понравилась эта невнимательность. Невозможность зацепиться за что-либо сознанием, приятная хаотичная пустота.

Кто бы мог подумать, что даже пустота может нести в себе хаос.

— Как ты себя чувствуешь, Феликс?

Услышав знакомый голос, я удивлённо моргнул, найдя в себе силы сосредоточиться на окружении. Нос уловил запах пыли и старых книг; я осознал себя за обычным деревянным старым столом.

Зрение вернулось сразу за тактильными ощущениями, обонянием и осязанием. Удивлённо осмотрелся.

Показалось, что оказался в милом домике безумного учёного: повсюду были расставлены полки с книгами, чуть поодаль находился стол, на котором царил тот же хаос, что только-только был у меня в голове: бесчисленные предметы разного происхождения и эпохи, будь то обычный меч, словно его украли из-под носа короля Артура, или какие-то странные платы, механизмы. Из разных эпох, прошлого, настоящего или будущего.

Потерев глаза, окинув взглядом белые стены, задумчиво констатировал:

— Двери нет.

И, более того, это в принципе было не совсем материальное пространство. Не совсем материальное, но от этого не менее реальное. Нет, намного более реальное, чем всё то, что я видел.

Наверное, правильнее назвать это место некоей прослойкой. Прослойка, находившаяся в плоскости настолько «далёкой», что самостоятельно, не окажись я здесь